Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи - Александр Мазин

«Хрен с тобой, – подумал Алексей. – Я тебя вытащу и попробую реанимировать. А там уж точно: как твоя личная удача положит!»

И, приподнявшись над водой, призывно замахал рукой. Давайте сюда быстрее, мать вашу!..

– Зовет! – сказал Тарвар. – Я сплаваю, батя?

– Давай, – согласился Крикша.

Рыбачьей лодке понадобилось меньше минуты, чтобы одолеть полсотни метров.

– Бери его! – скомандовал Коршунов, подталкивая снизу грузное тело. – Да поживее!

– Чего поживее, ему теперь спешить некуда… – прокряхтел Тарвар, втягивая Комозика в лодку через просевшую корму.

– Живее, я сказал! – Коршунов забрался внутрь, мокрый и решительный. – К берегу! Он еще не умер!

– Как же не умер! – возразил парень. – Не дышит же!

Веслами, впрочем, он при этом работал довольно энергично.

– Задышит! – с яростью пообещал Коршунов. – Он у меня задышит!

– Ты бог, что ли? – удивился боран.

У берега лодку встречала целая толпа.

– Ну-ка взяли его, аккуратно! – скомандовал Алексей. – Аккуратно, я сказал! Вынесли и положили! Мордой вниз!

Поднатужившись, он взгромоздил тяжеленного герула животом на колено. Изо рта рикса хлынула вода.

Сколько прошло времени с тех пор, как Комозик хлебнул воды? Три минуты? Пять?

Коршунов спихнул герула с колена, перевернул навзничь.

– Скулди!

– Я тут!

Ну конечно, он тут, в первых рядах толпы, плотно обступившей Алексея и его «пациента».

– А ну отошли все на пять шагов! – рявкнул Коршунов. – Скулди, делаешь так: вдохнул… выдохнул! – Он наклонился к бородатой пасти Комозика и с силой втолкнул в нее воздух. В груди у герула забулькало.

– Делаешь по моей команде… раз, два, три… – Он резко нажимал на выпуклую грудь Комозика. – Четыре! Выдох! И еще раз! Начали!

Чем хороши местные парни: в критических ситуациях никогда не задают дурацких вопросов. Просто делают, что сказано, оставляя вопросы на потом.

– Раз, два, три… четыре! – И Скулди выдохнул в своего вождя во всю мощь развитой грудной клетки.

К сожалению, и у самого вождя грудная клетка была – будь здоров.

Один цикл, второй, третий, четвертый… никакого эффекта. Не с Коршуновским весом продавливать этакого качка. Все равно что пивной бочонок давить…

– Кумунд! – рявкнул Коршунов, углядев в толпе знакомую зеленокрашенную физиономию. – А ну иди сюда! Клади сюда руки! И нажимай вот так: раз, два… сильнее, мать твою так (последнее – по-русски, разумеется)! Изо всех сил! Или твой рикс помрет! Раз, два… Скулди, отойди! Я сам!

На десятом цикле в могучей груди Комозика забулькало громче. Грудь его дернулась не в такт толчкам, расширилась, разинутый рот с сипением втянул воздух, глаза открылись… и увидели над собой все того же нанавистного Аласейю.

Коршунов успел отодвинуться.

– Придержи его, Кумунд! Ему сейчас вредно двигаться!

Здоровяк герул беспрекословно выполнил команду и придавил к земле своего собственного рикса. Еще бы ему не послушаться! Только что у него на глазах небесный герой перетащил этого самого рикса из мира мертвых обратно в мир живых.

– Ф-у-ух! – вздохнул Алексей. – Тяжеленький сегодня день получился. Скулди, забирай его. – Он кивнул на снова обмякшего Комозика. – Думаю, теперь он не помрет. Блин! На бок его переверните! Быстрей!

Победоносного рикса начало рвать. Было бы обидно, если бы после стольких усилий по его оживлению Комозик захлебнулся собственной блевотиной.

– Разденьте его, оботрите досуха и заверните во что-нибудь теплое. Крикша! У тебя вроде бы лекарь есть толковый?

– Есть, – подтвердил боран. – Очень толковый. Боспорец. Из Феодосии.

– Пришли. Пусть осмотрит рикса Комозика. С меня довольно!

И растолкав, нет, не растолкав – раздвинув (его почтительно пропустили) толпу, Аласейа – Небесный Герой, чье абсолютное лидерство больше никем не оспаривалось, удалился в свой шатер. Отдыхать. И думать, как быть дальше с мятежным герульским риксом.

Чует сердце: такие, как Комозик, пока живы – не успокоятся. Эх, зря Коршунов его не утопил!

Но удача по-прежнему улыбалась Алексею Коршунову. Греческий медик, осмотрев герульского вождя, нашел его состояние удовлетворительным. Если не считать закрытого перелома ноги. Когда он ухитрился сломать ногу? Наверное, наверху, когда сорвался с камня. Крут, однако! Пробежать со сломанной ногой метров пятнадцать, да еще в воду прыгнуть!

Лекарь соединил кости и наложил шину, но ясно было, что для боевых действий Комозик временно не пригоден. Посему на закрытом герульском совещании было решено погрузить рикса на корабль и отправить домой с подобающим эскортом. Командование герульской частью войска Комозик поручил Скулди: вариант, полностью устраивавший всех, включая Коршунова.

На следующий день Комозик пригласил Коршунова в гости.

– Понимаю, почему ты меня пощадил, – сказал он. – С такой удачей можно быть милосердным.

– Я не знал, что у тебя сломана нога, – ответил Коршунов. – И убивать тебя не хотел. Такой воин, как ты, очень пригодился бы в нашем походе.

– Ты лжешь. – Комозик усмехнулся. – Ты пощадил меня не поэтому. Но я не стану с тобой спорить. С такой удачей, как у тебя, можно лгать. Любая ложь окажется правдой. Но когда ты вернешься, я проверю твою удачу еще разок. Раз уж ты мне предоставил такую возможность.

– Договорились, – ответил Коршунов.

Да, этот мужик умеет проигрывать.

«Пожалуй, он мне может начать нравиться, – подумал Алексей. – Но рядом с собой я все-таки предпочитаю видеть не его, а Скулди».

Глава восемнадцатая,

в которой Алексей Коршунов разобрался с местной географией

Наконец-то Коршунов определился со своим местонахождением. Их лагерь базировался где-то в районе Севастополя, сравнительно недалеко от города Херсонеса, развалины коего Коршунов посещал в двадцатом веке и даже привез оттуда на память обломок какого-то древнего кирпича. Здесь Херсонес еще не превратился в развалины, назывался Херсоном и являлся довольно крупным городом с каменной крепостью, каменными домами и большим портом.

Шумный южный город, смешение народов, традиций и религий. Языческие храмы соседствовали с синагогой и с христианской молельней. В общем, это уже было не варварство, а культура. Цивилизация. Правда, Коршуновская Настя сморщила носик, когда Алексей назвал Херсон цивилизованным городом. С ее точки зрения, этот город был просто захолустьем. Тем не менее, на здешних улочках она чувствовала себя как рыба в воде. Впрочем, Агилмунд с Ахвизрой (и разумеется – с Книвой, как же без него), вызвавшиеся сопровождать Коршунова, тоже чувствовали себя в этом разноязыком городке вполне свободно. Агилмунд уже бывал здесь, а Ахвизра с Книвой уверенно чувствовали себя везде. Как и большинство их соплеменников, они полагали, что только готы – настоящие люди. Всех прочих следует рассматривать с точки зрения полезности для готского народа. То есть нельзя ли у местных жителей позаимствовать что-нибудь, пригодное в хозяйстве. И лучше, конечно, отнять, а не купить. К некоторому огорчению готов, грабить на здешних улицах не рекомендовалось. В городе наличествовала стража, которой ничего не стоило призвать к порядку нескольких гревтунгов, даже таких доблестных, как Ахвизра. Гуляли они совместно, впрочем, недолго. Опытный Агилмунд выяснил, где обитают доступные женщины, и трое гревтунгов отправились туда. Встретиться договорились в доме Крикши. Боранский вождь, как всякий уважаемый причерноморский лидер, имел в Херсоне недвижимость.

Алексей с Настей прошвырнулись по здешним лавочкам, накупили всякой женской лабуды. Коршунов не экономил на своих женщинах. Тем более что Настя безусловно заслуживала подарков. Правда, ее предложение посетить здешнюю христианскую общину Алексей не поддержал. Оказалось, что Херсонес-Херсон имел весьма активные контакты с Римской империей, и сравнительно недавно здесь даже стоял римский гарнизон, над главной крепостной башней сияли на солнце римские «орлы». Контакты с проримской публикой были нежелательны. Настя, хоть и профессиональная «шпионка», все-таки женщина. Вдруг проболтается, что поблизости расположилась целая армия варваров, намеревающихся пощипать римского «орла». Тем более Алексей, в силу крайне слабого знания греческого языка, не сможет даже проконтролировать разговор.

Вообще же новая информация о здешнем геополитическом раскладе привела Коршунова в изрядное замешательство. Он-то полагал, что есть Рим (где-то там), и есть варвары, типа готов-герулов. Всех, кого он встречал доныне: боранов, аланов, сарматов, – Алексей относил ко второй категории и рассматривал исключительно как возможных союзников. Оказалось же, что все обстоит с точностью до наоборот. Все сколько-нибудь значимые народы-племена на побережье Черного моря были как раз союзниками Рима, получали от империи подачки, торговали с ней, ездили в империю повышать свой «культурно-экономический» уровень… более того, тут, на черноморском побережье, располагалось сильное и самостоятельное государство со своим флотом и армией. Боспорское царство. И цари его хоть и были вроде как местными, но крепко дружили с Римом и вполне могли вмешаться в планы Коршунова. Боспорский флот хоть и серьезно уступал римскому, но довольно успешно гонял пиратов от своих берегов. В том числе и пиратов боранского происхождения.