Что написано пером (сборник) - Лёля Графоманская

МУХА (сама с собой, глядя на дверь): — А я – не святая, и про любовь со мной надо разговаривать вовремя…

Действие третье

Несколько месяцев спустя

Картина первая

Маленькое, очень уютное кафе на пять-шесть столиков. На видном месте – табличка «Хоть это и не модно, но у нас не курят». За стойкой бара – красивая дама лет пятидесяти ловко управляется одна и с кассой, и со стаканами, и с кофе-машиной. В двух углах – венские вешалки. За окном темно, идет дождь со снегом, а внутри кафе – тихая французская музыка, запахи кофе, жужжание кофе-машины и разговоры. За одним столиком сидит парочка, на столе горит свечка, онисмотрят друг другу в глаза, сцепив руки по обеим сторонам от подсвечника… Им не нужно разговаривать – отношения на той стадии, когда слова еще не нужны.

Еще за одним столиком – женщина пьет кофе и читает. За ближайшим к зрителям столиком сидит ХЕЛЬГА. Она что-то пишет в блокноте. Тут же стоит высокий стакан с кофе-латте.

Открывается дверь с улицы, слышен шум улицы и падающей воды, входит НИКИТА с гитарой в чехле, ставит гитару, стряхивает мокрый снег и капли с воротника и вдруг видит ХЕЛЬГУ. Проходит, снимает пальто и садится за ее столик, пристроив рядом гитару. ХЕЛЬГА удивленно и радостно смотрит на НИКИТУ.

НИКИТА: – Привет, Хельга.

ХЕЛЬГА: – Здравствуй, милый ребенок. Кофе будешь?

НИКИТА: – Лучше чай. Зеленый.

ХЕЛЬГА оборачивается к хозяйке кафе, просит принести чай. …Неловкая пауза. НИКИТА смотрит в стол, а ХЕЛЬГА – на НИКИТУ. Наконец, НИКИТА поднимает глаза.

НИКИТА: – Ну, как ты?

ХЕЛЬГА (пожимает плечами. Улыбается легко и искренне) – У меня все хорошо, милый ребенок.

НИКИТА: – Не называй меня так, я уже не ребенок…

ХЕЛЬГА: – Ладно, не буду, хотя именно дети обычно бывают против того, чтоб их называли детьми… Ну, как у тебя дела?

НИКИТА: – Да, вроде, нормально… Работаю… Живу… Вот, с репетиции иду – новую песню написал…

ХЕЛЬГА: – Спой.

НИКИТА: – Что, прямо здесь?

ХЕЛЬГА: – Посмотри, тут – только люди, способные правильно отнестись и оценить (поворачивается к хозяйке кафе): – Мариночка, можно выключить музыку? Молодой человек исполнит нам песню своего сочинения…

ХОЗЯЙКА КАФЕ (кивает, приглушает звук музыки и обращается к посетителям): – Дорогие мои, вы не будете против исполнения авторской песни прямо сейчас? Согласитесь, не каждый день так может повезти…

ЖЕНЩИНА С КНИГОЙ: – Конечно, с удовольствием.

ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА не реагирует, они сидят, сцепившись руками и глядя друг другу в глаза…

НИКИТА (расчехляет гитару, очень смущается): – Простите, если что не так… я не профессионал…

ХЕЛЬГА: – Давай, начинай, не надо вступлений – ты превосходно поешь и песни твои – замечательные.

НИКИТА: – Песня называется «Мажорный блюз»…

(поет)

«Слишком электрически светло,Слишком много осталось отпечатков,В мое сердце дождь принес циклон,Холодные руки хотят спрятаться в перчатках.Тихо – только капли за окном,Чисто – только звук нестройной скрипки,Мысли так и ходят ходуном,Побеждает то досада, то улыбка.И, наверно, слишком долго надо ждать,И, наверно, слишком сильно надо верить,Чтобы не пытаться убежать,Чтобы счастье не собою мерить…»

ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА наконец-то замечает происходящее, аплодирует вместе со всеми.

ХОЗЯЙКА КАФЕ: – За доставленное удовольствие – выбирай пирожное – угощаю!

НИКИТА: – Хельга, выбери пирожное – если бы ты не заставила, я бы не стал петь здесь…

ХЕЛЬГА: – Спасибо, ми… Ник, я буду тирамису.

НИКИТА идет к стойке, приносит ХЕЛЬГЕ пирожное… МАРИНА вновь негромко включает музыку, все возвращаются к своим занятиям… НИКИТА смотрит на ХЕЛЬГУ, явно хочет что-то спросить, но как будто не решается.

ХЕЛЬГА: – Да ладно тебе, Ник, не жмись – спроси меня, о чем хочешь, не бойся…

НИКИТА: – Хельга, скажи, а до моего отца у тебя же был кто-то? Почему вы расстались?

ХЕЛЬГА (смеется): – Конечно, был, дочь у меня не от Святого Духа. (Серьезно) Мы с тобой никогда не разговаривали на подобные темы… Был муж – погиб по собственной глупости – давно это было… дочка – от него… Потом был один, кунгфуист…

НИКИТА: – Серьезный мужик…

ХЕЛЬГА: – Да, серьезный… Но только он был кунгфуистом без изъятий, это все и определило…

НИКИТА: – Как это?

ХЕЛЬГА: – А так – в кунг-фу ведь тактика какая: ты ищешь контакта со спарринг-партнером, находишь его, вступаешь во взаимодействие, партнер протягивает к тебе руку, а ты ему – блок! …а мы с этой стороны… – блок! …а мы ногой… – блок! Блок! Блок! Закрыться! Не впустить! На тренировке понятно – там партнер желает одного: как американцы говорят, задницу тебе надрать, а в жизни кунгфуист еще даже не знает, зачем к нему руку протянули – и сразу блок! Блок! …Я ведь сначала подумала, что кунг-фу сродни танцу: слияние духом с партнером настолько, что предвосхищаешь любое его движение. Но потом я увидела коренное различие – в цели. Танец – это открываться и отдавать. Отдавать – это значит жить. А кунг-фу – это закрыться и …

НИКИТА: – …надавать! Ты молодец, Хельга: так выпукло все рассказала, ничего не рассказав. Даже я все понял! И где теперь он?

ХЕЛЬГА (задумчиво): – Не знаю. Он вообще живет в иных сферах, а когда земное в нем вдруг зашкалит – высунется немного наружу, в нашу жизнь как в командировку, попробует что-то сделать по-людски, чтоб форму не потерять, раз уж угораздило человеком воплотиться – а результат не удовлетворяет или изначально не был нужен, и тогда он снова ныряет в свои миры. А если кто из земных разбежится ему навстречу – блям-с! – в захлопнутые створки врежется – и потирает потом шишки, и думает, что это было… Я так наударялась об него – какое-то время синяки с души сходили… потом с твоим отцом повстречалась…

НИКИТА (тоже очень смущаясь): — Ага, а тут новые синяки… Дурак, конечно, отец, но у нас с ним пакт о полном невмешательстве…

Пауза

ХЕЛЬГА: – Извини, Ник, за любопытство – если не хочешь, не отвечай – а как ты с Мухой объяснился – с нею-то у вас не могло быть никакого пакта?

НИКИТА: – Да никак. Когда за тобою закрылась дверь, она мне просто сказала, что ей надоело слушать ваши с отцом рассказы про поездки в Швейцарию и Италию, самой вернувшись при этом из Египта, и что она сильно поумнела и намерена использовать свое преимущество, пока оно у нее есть…

ХЕЛЬГА: – И какое же это преимущество?

НИКИТА (неловко): — Ну… Возраст…

ХЕЛЬГА: – Понимаю, понимаю, не давись словами. Твоя Муха права на все сто: молодость – это неоспоримое преимущество, но только доставшееся бесплатно. И вся «феня» в том, что молодость заберут, как все халявное. Просто Муха еще об этом не догадывается – и не надо, всему свое время. И знаешь, не переживай, нет никаких синяков от Влада – я уже не та, что раньше. Меня мама всегда учила не столько верить в себя, сколько опираться на внешние обстоятельства, а я всю жизнь переучивалась наоборот: быть счастливой, невзирая на внешние обстоятельства. И кунгфуисту – отдельное спасибо за это – научил и натренировал. Знаешь, как он говорил про меня? Он говорил, что я смогу встретить своего мужчину только тогда, когда буду готова дать ему полную свободу вплоть до ухода, почувствовав при этом не боль потери, а радость приобретения нового пути, ценных уроков, собственной свободы, наконец. Я старательно училась этому – и научилась. У меня свой собственный путь счастья, и я уже знаю, как по нему идти.

Пауза

НИКИТА: – И что, тебе теперь совсем не нужна помощь извне?

ХЕЛЬГА: – Ну, как же не нужна! Вот, например, я недавно обнародовала воззвание о помощи:

Помогите, кто-нибудь!У меня пропала грудь!Не считать же, в самом деле,Грудью – уши спаниеля!

(Оба хохочут до слез)

НИКИТА: – Классная ты… Хельга! И что, кто-то отозвался… грудь поискать?

ХЕЛЬГА: – Угу, сразу несколько вызвалось …

НИКИТА: – И…?

ХЕЛЬГА: – Дошли по азимуту, а на груди – табличка: «Руками не трогать!»

НИКИТА: – И на что такая табличка обрекает женщину?!!

ХЕЛЬГА: – Так на обороте же написано: «ТОРГ УМЕСТЕН»!

НИКИТА (удивленно): – А расчет на что?

ХЕЛЬГА: – А расчет на то, что мужчине больше всего хочется именно то, чего нельзя: только самый достойный протянет руку к такой табличке, потом перевернет ее – и в его душе вспыхнет надежда и поселится радость от промежуточной победы. А я, знаешь ли, вполне нормальная тётка и люблю только победителей.

НИКИТА (смеется): – И что, есть уже перевернувшие табличку?

ХЕЛЬГА: – Пока нет, кастинг в разгаре.