Протокол допроса: Крыса в норе - Владимир Александрович Андриенко

* * *

Ночью в двери купе постучали. Шварц вскочил с места и быстро отпер двери. В коридоре стоял фельдфебель из фельджандармерии. Это было видно по бляхе на его груди.

– Если не ошибаюсь, герр лейтенант Шварц?

– Это я. Что вам угодно?

– Ваш старый приятель капитан Отто передает вам привет.

– Прошу вас войти, фельдфебель. Я давно не имел вестей от капитана. Что он по-прежнему на передовой?

Шварц запер двери купе.

Теперь можно говорить спокойно.

– Как дела, Федя?

– Мне в этом предприятии невероятно везет, – ответил Шварц. – Все складывается удачно.

– Где Ева Шрат?

– В соседнем купе. Она совсем рядом с нами. Наши готовы?

– Да на следующей станции будем работать.

– С ней в купе еще одна женщина. Гауптхельферин Мильце. Давно служит в составе Свиты СС. Едет на фронт.

– Баба из вспомогательной службы? На фронт? – удивился фельдфебель (старший лейтенант Александр Кутузов).

– Так мне сказала Ева, пока гостила здесь.

Кутузов удивился.

– Шрат была у тебя?

– Я приглашал её в гости.

– Но почему же она сейчас не здесь?

– Сейчас ночь, Саша. И она ушла.

– Ты что хватку потерял, Федя?

– Ничего я не потерял. И я предлагал Еве остаться. Но она отказалась. Не все девушки одинаковы. Не все сразу запрыгивают в постель.

– А как было бы удобно дело делать, Федя. Но раз так получилось, то будем работать под проверку документов.

– Нас уже проверяли трижды, – сказал Пантелеев.

– Заменить Шрат на нашу девку нужно на станции.

– Наша немка уже в поезде?

– Пока нет. Седоков приказал не рисковать.

– А он сам здесь, Саша?

– Здесь. Только не начинай ныть, что нужно сохранить жизнь немке.

– Это обычная девушка, Саша.

– Федя! Она немка и она наш враг.

Кутузов – мощный мужчина и руками мог легко свернуть шею кому угодно. Так он работал уже не один раз. Жертвы не успевали даже вскрикнуть.

– Но ведь есть приказ доставить девушку в Москву. Она может пригодиться для внедрения нашей немки.

– Так и Седоков сказал, но я бы сработал быстро. Если тащить девку живой, на станции может произойти что угодно. Риск большой. Я бы убрал её за секунду.

– Но такого приказа у тебя нет?

– У меня приказ сработать быстро и чисто. Посмотрим по обстоятельствам, Федя. Но хватит болтать. Пора дело делать. И присутствие второй бабы может помешать. Ты сиди здесь и жди меня.

– А может…

– Сиди в купе, лейтенант. Я фельдполиция. Проверяю документы. А ты жди условного сигнала я постучу тебе.

Но чисто сделать работу не получилось. Вмешался случай…

* * *

Старший лейтенант Кутузов постучал в двери вагона. Но никто не отозвался. Он постучал ещё раз. Тот же результат. Тогда Кутузов дернул ручку, и двери открылись.

Он проникли в купе. Там находилась только одна женщина. Это была фройлен Ева Шрат, которая уже была мертва. Ей свернули шею.

Саша постучал в стенку вагона. Через несколько секунд в купе вошел Федор.

– Что такое? – спросил он. – Где Ева?

И тут Федор увидел девушку, с которой недавно пил вино.

– Ты убил? – он посмотрел на Кутузова.

– Никого я не убивал, – ответил Саша. – Я только вошел, Федя. И шею девице некто свернул до меня. Она еще теплая.

– А где вторая?

– В купе был только труп. Дело, Федя, сделали за нас.

– Кто? – не понял Шварц.

– Хотел бы я это знать. А кто с ней ехал? Как ты ту бабу назвал?

– Гауптхельферин Мильце.

– Думаешь, она?

– Кто знает, Федя. Но ты сам эту Мильце видел?

– Нет. Я видел только Еву Шрат. А про гауптхельферин Мильце знаю со слов самой Евы. И что нам теперь делать? Что запланировано на такой случай?

– Ничего, – ответил Кутузов. – Ничего подобного предусмотрено не было. А скоро станция и в вагоне будет наша девица.

– И что делать? – спросил Шварц.

– Действуем по первоначальному плану. Отменить операцию я не могу. Займемся трупом, Федя, пока темно.

– Ты прав. Но все это странно.

– Девке виртуозно свернули шею. И это сделали не мы. В целом наша задача выполнена. Девица мертва. И на её месте будет та, кого мы сопровождали.

– А если это ловушка? – спросил Пантелеев.

– Нет. Просто девка могла мешать ещё кому-то. Но сейчас времени выяснять это у нас нет…

* * *

Но Пантелеев-Шварц все же решил начать проверку до того как фальшивая Ева появится в поезде. Под утро он обратился к проводнику.

– Скажите, а могу я нанести визит девушкам в соседнем купе? Это будет удобно?

– Девушкам? – с удивлением спросил проводник.

– Но ведь в соседнем купе едут девушки?

– Одна девушка, герр лейтенант. Соседнее купе, как и ваше, рассчитано на двоих. Но едет там только фройлен Шрат. А девушки в дальнем конце вагона занимают три других купе. Так получилось что связистки еду вместе. Но для фройлен Шрат выделили отдельное купе.

– А с чего так?

– Разве я могу это знать, герр лейтенант? У меня приказ майора Рипке и я его выполнил.

– Благодарю вас.

– Не стоит благодарности, герр лейтенант.

Шварц вернулся к себе. Он был обеспокоен. Что-то пошло не так.

– Чего там? – спросил Кутузов.

– В купе Ева ехала одна.

– Как одна? Но ты сам сказал, что с ней была эта Мильце.

– Так сказала мне сама Ева. Но наш проводник утверждает, что Ева ехала одна. И я думаю, что фрау Мильце уже нет в поезде. Но вот кто она и зачем убила фройлен Шрат? Это вопрос.

– Доложим Седокову. Пусть решает сам…

* * *

Шварц проводил девушку в купе.

– Все прошло хорошо? – спросила она.

– Настоящая Ева устранена. Но вам не стоит без крайней нужды покидать купе.

– Я понимаю. Значит все по плану?

– Не совсем.

Ева удивилась:

– Что это значит? Вы же сказали, что все прошло хорошо?

– Я так не сказал, фройлен. Сказал, что настоящая Ева устранена. Труп её был на том самом месте, где вы сейчас сидите.

Ева отшатнулась.

– Она умерла без крови. Ей мастерски свернули шею. И мы не знаем, кто это сделал.

– Её устранили не вы? – удивилась девушка.

– В том все и дело. Мы пришли сюда и увидели её труп.

– Но кто мог это сделать?

– Я не знаю.

– Тогда стоит отменить операцию! Это приказ Общего Друга.

– Нет. Пусть решает командир нашей группы.

– Но если это провокация гестапо?

– Не думаю. С чего гестапо убирать Еву Шрат? Да никто не мог знать о готовящейся операции. Утечки не было. Это странное стечение обстоятельств.

– А если нет? –