Любовь до гроба, или Некромант на замену - Марина Михайловна Ли

Внутри оранжереи было царство влажной духоты, и я немедленно вспотела. Потяжелевшие пряди липли к шее и ко лбу, густой воздух неохотно наполнял лёгкие, а отвратительный запах оседал неприятным налётом на зубы и язык. Я не дышала носом, и всё равно его ощущала. Страшно представить, чтобы стало со мной, отважься я вздохнуть полной грудью.

— А вот и мои красавицы! — воскликнула Мардж, подталкивая меня к заставленному разноцветными глиняными горшочками стеллажу. — Разве они не прелестны?

У раффлезии было четыре тёмно-зелёных нижних лепестка, а верхних — мясистых, ярко-красных — пять. Нижние, узкие и острые, свешивались из горшка, как лапки диковинной зверюшки, а верхние, наоборот, хищно загибались вверх. Они были покрыты неприятными, похожими на мелких червячков белёсыми волосками, располагавшихся вокруг напоминавшей раззявленный клюв сердцевины, в самом центре которой располагалась зелёная ягода с большим чёрным пятном посередине.

— Это удивительное растение, — демократично высказалась я, внезапно поняв, что слон сначала нагадил в выгребную яму, и только после этого в ней умер. — Очень, очень… необычное!

— Вы даже не представляете себе, как правы! — восторженно отозвалась Мардж. — Потому что у него нет ни стеблей, ни листьев, ни даже… — Женщина понизила голос и приблизила своё лицо к моему. — …корней. Можете себе такое представить?

— Нет, — честно ответила я.

— Ну, то есть корни, номинально есть — это такие присоски. Раффлезия цепляется ими к донору, чтобы получить необходимые для жизни питательные вещества…

— К кому цепляется? — помертвевшим голосом переспросила я и на всякий случай попятилась от стеллажа с цветочками.

— К донору. Все раффлезии — паразиты. Обычно они присасываются к корням или стеблям лиан. Но мой сорт — особенный. Он предпочитает питаться кусочками тухлого мяса.

«Напрасно я завтракала», — подумала я и обречённо посмотрела на Мардж.

— К тому же они непривередливые и не нуждаются в особенном уходе… Я вам потом расскажу, как за ними ухаживать. И даже запишу, чтобы вы ничего не забыли… Впрочем, если возникнут вопросы или проблемы, вы можете обратиться ко мне напрямую. Двери нашего дома всегда открыты для вас, Вирджиния. Вам какой горшочек больше нравится? Жёлтый или розовый?

В общем, как я ни старалась, как ни отнекивалась, отказаться от ценного подарка не получилось. Даже намёк на то, что у меня оранжереи нет, не помог.

— Раффлезии прекрасно цветут в нашем климате и даже ночных заморозков не боятся. Поздней осенью, правда, впадают в спячку, но пробуждаются с первой капелью. Вы очень мило переживаете, Вирджиния. Сразу видно, что вы человек неравнодушный. Поэтому я уверена, что вы с Рафочкой быстро найдёте общий язык.

И что мне оставалось?

Только вздохнуть и, стараясь не сильно кривиться, взять горшочек с Рафочкой в руки.

— Цветочки любят нежность, — наставляла меня тем временем Мардж. — И ласку. Чем больше вы будете разговаривать с Рафочкой, тем дольше она станет вас радовать своим цветением. И, если повезёт, даже подарит ребёночка. Хотя это, конечно, вряд ли. В неволе раффлезии очень плохо размножаются.

К счастью.

— К сожалению, — не согласилась с моими мыслями Мардж.

Интересно, как к этому дурно пахнущему подарочку отнесётся Кокот? В дом-то я Рафочку пускать не собираюсь…

Но демонический петух, как это ни странно, к цветочку отнёсся на удивление спокойно и, я бы даже сказала, по-философски. Сделал несколько кругов вокруг горшочка, распушил перья на шее и произнёс громко и отчётливо:

— Фуо?

— Сам ты фуо, — неискренне возмутилась я. — А это Рафочка. Она теперь будет с нами жить.

Сказала и вздохнула тоскливо. Сутки, как в провинции живу, а уже не то что сама с собой, с одноглазым петухом разговариваю. Осталось только воспылать любовью и нежностью к цветку-вонючке, и на себе можно ставить крест.

— Мисс Вирджиния, вы вернулись? — послышалось со стороны улицы, и я выбралась из-за куста, чтобы показаться Джейми. — Пахнет как у госпожи Уоррен в оранжерее. Она вам одну из своих красавиц вручила что ли?

Я виновато пожала плечами.

— Не надо было соглашаться. — Мальчишка подошёл ко мне, заглянул за жасминовый куст, куда я спрятала горшок с Рафочкой, и почесал босой пяткой голень второй ноги. — Но раз уж взяли, сразу предупреждаю: не хотите ночных кошмаров — к живым мертвецам её близко не подпускайте.

Затем развернулся и степенно подошёл к крыльцу. Я последовала за ним.

— Вы ведь не первый некромант, который не сумел сказать «нет» миссис Уоррен, — пояснил он, поставив кувшин из-под молока на верхнюю ступеньку. — Так что с этим цветочком я уже знаком. Один раз увидите, как он на своих ужасных присосках бегает — второй раз не захотите.

— Б-бегает? — Джейми кивнул, а я, представив себе описанную картину, передёрнула плечами.

— Мистер Мёрфи его дохлыми лягушками кормил, — продолжил рассказывать Джейми, входя следом за мною на кухню. — Мышами, крысу однажды в крысоловку поймал…

— В доме есть крысы? — ужаснулась я. Вот кого смерть до чего не уважаю, так это их.

Фыркнув, парень задрал нос.

— Уже нет! — сказал так, что сразу стало понятно, чья именно это заслуга. — Но я их сам извёл, не подумайте. К цветочку за помощью обращаться не пришлось. Да и не охотится он на живых… Вы его когда кормить соберётесь…

— Её, — зачем-то исправила я, и пояснила пряча взгляд от ошарашенного Джейми:

— Её Рафочкой зовут… И не смотри на меня так, словно я выжила из ума! Это Марджери Уоррен ей такое имя дала!

Он кашлянул.

— Кхм… Ну… В общем, вы мясо, перед тем, как в горшок подкладывать, денёк на солнце подержите…

— Фу!

— Под стеклянным колпаком, чтоб от мух защитить.

— Да ё-моё, Джейми! Прекрати, а то меня сейчас стошнит! — Я бросила на вешалку у лестницы на второй этаж плащ, предварительно вынув из кармана тугой мешочек с жалованьем, и поспешила наверх. — И вообще, давай сменим тему. На меня и без того этот цветочек ужас нагоняет, а как представлю, что он ещё и ходить умеет, так вообще оторопь берёт. Думаешь, оставлять окна и двери открытыми безопасно? Что как Рафочка решит незаметно забраться в дом?