Я-Дракон - Александр Сапегин

— Позовешь. — бросил Уго, закрывая дверь.

Нирэль подошел к креслу с привязанным магом, и окатив холодной водой из притуленной в углу пыточной бочки, привел того в чувство.

— Эльфийская собака, — просипел Ало Трой и выплюнул на пол кровавую слюну с осколками зубов, — ничего ты не добьешься!

— Ну-ну, — Нирэль похлопал мага по щекам и резко вздернул его голову вверх, схватив за подбородок, — Ты будешь умолять меня о смерти, я тебя превращу в скулящую собаку и заставлю целовать мои ноги.

С такими магами, как этот Ало Трой, было очень трудно работать, но эльф знал один подход к разумникам — не давать им возможности блокировать болевые ощущения и пресекать все попытки к самоубийству. Он очень надеялся, что приобретенный им некоторый опыт поможет ему справиться. Нирэль взял тантрийца под контроль сразу, как тот выдал в себе мага школы разума. Железная дверь пронзительно заскрежетала и в пыточную вошел громадный орк.

Гвардейцы у дверей пыточной устали ежиться от пронзительных, нечеловеческих криков. Холодные мурашки целыми стаями пробегали по всем членам людей, когда из-за толстой металлической двери разносился очередной пронзительный вопль. Наконец крики смолкли, и в коридор вышел орк, он промычал что-то невразумительное и, сопровождая свои действия мелкими поклонами, проводил мастера Уго и писаря в пыточную.

Главного палача несказанно порадовал трясущийся от страха и ужаса, плавающий в холодном поту человек. Умеет Нир уговаривать упрямцев…

— Я все скажу! Я все скажу! — закричал пытаемый, захлебываясь в слезах и с ужасом глядя на улыбающегося подручного…

Позевывая, Дорит спустилась по винтовой лестнице на первый этаж, хотелось спать — это сказки, что гномы выносливей, чем тягловые мулы. Бессонная ночь так же сказывалась на них как и на людях. В зале было пусто, лишь за угловым столиком, положив вихрастую голову на струганные доски стола, спал мальчишка половой, со стороны кухни доносилось постукивание металла — из печей выгребали старую золу, проснувшиеся повара готовились к новому дню, на заднем дворе разделывали свежину, гоготали гуси, повизгивал поросенок.

Доррит прошла в конюшню, где в угловой клети был оставлен связанный мальчишка. Проверять и осматривать пленника ночью не было ни сил ни желания, с разрешения Димира, осмотр оставили на утро.

Почему-то волнуясь и осторожно ступая по земляному полу, Доррит подошла к клетке. Пленник очнулся, стоило ей подойти к решетке, как мальчишка оскалил зубы и с утробным рыком кинулся на прутья, гномка отшатнулась. Пленник, подвывая и рыча, продолжал бросаться на металлические прутья, изо рта у него пошла пена. Доррит не могла поверить, что запертое в клетке существо когда-то было человеком, похоже, выяснять, кто он и откуда было бесполезно. Она не бралась судить, что явилось причиной такого состояния — удар по голове или посмертное проклятие убитого мальчишкой колдуна, или все вместе, но теперь перед ней в клетке был… зверь. Сильный, умный, с активными зачатками магии зверь… Как жаль…

— Как мальчишка? — встретил ее вопросом Димир, занявший столик в углу зала и попивающий пиво из большой кружки. Когда он успел проснуться? Собранный деловой вид, свежевыбритое лицо, а ведь лег ночью позже всех. Дорит покачала головой.

— Плохо, случилось то, чего я боялась.

— Превратился в дурака? — Димир отхлебнул белопенного напитка.

— Хуже — в зверя! Надо было добить его вчера.

— Кто же знал, я думал, может он из благородных — статью соответствует, так за спасение можно было сорвать куш. Чужака или крестьянина продать торговцам…

Димир поставил на стол пустую кружку и посмотрел на девушку.

— Мне габара [10]. — ответила Дорит на немой вопрос.

— Повтори пива и бокал габара. — сказал командир подбежавшему половому. Забрав пустую кружку тот скрылся в кухне, вернулся малый через минуту, неся в руках новую порцию пива и высокий бокал гномского пойла.

Егеря молча отпили по глотку. Димир дал утолить девушке первую жажду и, дождавшись, когда она оторвется от бокала, задал вопрос:

— Продать можно?

— По цене животного. — коротко ответила гномка, Димир кивнул, соглашаясь. В голове Дорит крутилось множество вопросов по вчерашним событиям, когда командир запретил подбирать оружие охотников, до вопроса, почему он отпустил Ариста. — Лучше было подобрать охотничьи арбалеты и оружие и перепродать их торговцам.

— Забыла приказ герцога? Что там говорится о охотничьем и браконьерском снаряжении? Лерье ясно дал понять, что имущество браконьеров подлежит уничтожению, я не хочу, чтобы моих подчиненных поймали на перепродаже игрушек охотников, и впредь буду действовать так же. Ты думаешь, что не найдется доброй души, которая не примнет шепнуть кому надо? Предупреди остальных, что выкину из отряда любого, кто задумает нажиться на снаряжении. Деньги, ножи, мечи, ценности и другая рухлядь или живность, как этот звереныш — пожалуйста, возражений не имею. Сглупили мы, что сожгли палатки и веревочные снасти, их можно было забрать. — ответил Димир, резко вспыливший в начале ответа и успокоившийся к концу.

— Зачем тогда отпустил Ариста? Стрелку ему в глаз и на свидание с Хель. Он ведь может отмстить. — продолжала допытываться девушка.

Глаза Димира зажглись мрачными огоньками, руки сжались в кулаки, он наклонился над столом и вперил в гномку тяжелый взгляд:

— Он сдохнет там, без оружия, без верховых животных, он даже огонь развести и удавиться не сможет. Арист станет добычей мроунов или волков. Он будет подыхать и думать, почему, за что? Ха-ха! Надо пустить слух среди охотников, что Арист сдох по вине своего брата… Сколько я ждал этого дня! Какая радость, что колдун нанял его отряд! Теперь осталось найти его братца, Людвира, и бросить в лесу голого. Нет, я обмажу его навозом и привяжу к дереву, оставлю на поживу мокрецу. Я никогда не забуду, что Людвир бросил меня, одного, в Темной пуще, когда из-за моей ошибки черный сул поломал решетку и удрал. Я был еще мальчишкой — это была моя пятая охота! Нет, их проклятое семейство ответит мне за все! Я всех Рондоров на куски порву, охотники они или нет! — Димир замолчал, лицо его налилось кровью, глаза метали бешеные огни.

«О, Горн милостивый, за что ты мне послал одержимого местью командира? Надо сменить отряд, пока этот сумасшедший не завел нас на погибель.» — подумала гномка.

— Можешь сменить отряд, если боишься за мою голову. Вздумаешь разболтать — убью! — словно прочитав ее мысли, придвинувшись ближе к девушке и обняв ее за плечо, на ушко, прошептал Димир.