Оранжевый Треугольник - Александр Крафт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часовая стрелка коснулась одиннадцати. Сим давно ощущал знакомый, лет с семнадцати, "Зов ночного города".
"Не сегодня. Только не сегодня…" Много лет, подчиняясь этому зову, он гулял по ночному городу, умеряя свое одиночество и восторгаясь им. Так было до той поры, пока в его жизни не появилась… "Заткнись! Думай лучше о городе… Стоп! Вот о городе как раз думать и не нужно! Да что же это такое? Уже и думать, кроме этого, не о чем? Например, придумай, как себя не выпустить из квартиры. Неплохо иметь "туза в рукаве" на тот случай, если ночной город… с цветными огнями, яркими витринами, теплой темнотой, по которой так хорошо гулять и чувствовать, как в душе рождается сказка этого…" Сим встряхнул головой и наотмашь съездил себя по лицу. "Ну, в общем, это ты и имел в виду", — ехидненько подсказала мысль.
Он проверил, надежно ли закрыта дверь, вынул ключ из замка и спрятал в карман. Подумав немного, он снова достал ключ и опустил его в прорезь паркета на кухне. Теперь, чтобы выйти из квартиры, ему потребовалось бы вскрыть половое покрытие.
"На, выкуси!" — злобно посоветовал Сим не то городу, не то Треугольнику.
В животе неприятно похолодело. "Нет-нет! Я имел в виду только город! — вспоминая раскаленные лучи, стал он оправдываться. — Ведь Бог не звал меня, это все проклятый город…"
Еще дрожа, Сим опустился в кресло перед телевизором и уставился в пустой экран. Почему-то ему казалось, что какая-то часть его сознания все-таки бредет по городу, сворачивает на знакомую улицу, обходит столб и клумбу, а пройдя в зеленую калитку, видит на крыльце доброго доктора, который говорит:
— Эк ты себя отделал… ну ничего, сейчас мы тебя подлатаем…
Твой выбор
Рис висел в синем воздухе. Не было ни верха, ни низа, ни неба, ни земли. Ровный синий свет шел отовсюду. "Интересно, почему именно синий цвет так успокаивает глаз?" — подумал он. В пещерах все носило оранжевый оттенок. Оранжевый цвет противоположен синему. Синий здесь — цвет удовольствия, местный Рай. Оранжевый (цвет стыда и боли) — прототип Ада.
"Но Треугольник — Оранжевый? Получается, что он продался местному дьяволу? Чушь. Так можно додуматься черт знает до чего". Подленькая мыслишка тут же подсказала: "Правильно! Именно Он и знает". Рис улыбнулся игре слов. Ему было хорошо. Безмятежное состояние покоя и льющаяся отовсюду радость. Снова появились звуки света. "Интересно, а как будет звучать бесшумный полет птицы…" — пронеслось в голове, и тут же вдалеке появилась белая точка. Постепенно она увеличивалась, и вместе с ней усиливался звук. Возникающие ноты нельзя было сопоставить с каким-либо инструментом. Да и не существовало устройства для воспроизведения таких звуков. Эту мелодию могла создать только птица, да, по сути, мелодия и была самой птицей. Вот уже можно различить мерные взмахи могучих крыльев и устремленное вперед обтекаемое тело. Каждое движение существа отражалось в мелодии, казалось, что малейшее перемещение одного перышка извлекает ноту, а мелодия целиком и есть не что иное, как математическое описание полета и птицы, одновременно положенное на музыку. Вот уже белокрылый скиталец небес подлетел совсем близко и, обдав Риса крещендо виража, пролетел мимо. Звук полета постепенно затихал, пока не исчез совсем.
Наслушавшись вволю, Рис "заказал" восход солнца. Восхода в полной мере не получилось, так как было не из-за чего всходить. Солнце медленно появлялось из синего тумана, и его появление несло с собой упоительный концерт переливов света, и каждое изменение несло за собой мелодию, не унисонную, но связанную в один концерт восхода. "Как хорошо", — подумалось ему, и он понял — это самое прекрасное, что он видел и слышал за всю жизнь. Рис захотел закат, но солнце не желало растворяться. Вместо этого оно тускнело, приобретая оранжевые оттенки. Звук слабел, а круглый диск постепенно превращался в треугольник. Внутри у Риса все похолодело. Он ждал этого появления и боялся его, но трансформация солнца в Оранжевый Треугольник потрясла воображение. Потом он успокоился. Все правильно — это его Бог, и не ему, жалкому, судить, как тот должен появляться. Уже спокойно Рис ждал продолжения. Ему было все равно, будет ли это очередной пыткой или очередным наслаждением. Так велит его Бог, и он пройдет через все.
"Лети", — прозвучал в голове первый приказ.
— Как? — спросил Рис. До сих пор он не мог не то что летать, а даже повернуться. Для поворота требовалось что-то, от чего можно было бы оттолкнуться. Но вокруг ничего не было.
"Просто лети. Пожелай, и ты полетишь".
— Я хочу летать, — проговорил Рис, чувствуя себя идиотом. Но ничего не произошло.
"Не говори, а захоти. Не требуется никакого волевого усилия. Это как сделать шаг, только мысленно. Ну?"
И Рис полетел. Трудно определить полет в пустоте. Перемещение всегда познается относительно чего-то. Но Рис чувствовал давление воздуха, его тело наклонилось вперед, а Треугольник стал смещаться назад, но очень скоро их расположение восстановилось. Треугольник догнал Риса, и они неслись сквозь синеву как пара истребителей. Рис увеличил скорость и заложил несколько виражей. Он получал огромное удовольствие от полета. И еще он перестал волноваться за себя.
"Что ты чувствуешь?" — прервал мысли Риса Бог.
— Наслаждаюсь полетом. Это потрясающе.
"Прислушайся к миру и скажи, как он к тебе относится".
Рис послушно сосредоточился на синеве вокруг. Результаты были поражающими. Этот мир любил его. Огромная беззаветная любовь наполняла все пространство вокруг. Он дышал ею, летел сквозь нее. Любовь текла у него по венам, и кроме этого было чувство глобальной защищенности. Здесь ничего не может случиться с Рисом. Здесь его любят и охраняют.
И еще в этом мире был Бог, который создал этот мир. Бог настолько непонятный, что нельзя было сказать, как он относится к Рису, но это было неважно. Здесь не могло быть ничего плохого. Только любовь и покой. Мир был сотворен Богом. Он принадлежал ему на правах творения, и вместе с миром принадлежность распространялась и на Риса.
"Теперь ты понял", — возникла мысль в голове.
— Да, я понял, — произнес Рис, — и я выполню все, что ты пожелаешь. Я могу умереть, могу жить, а могу даже простить Кристину.
"Глупец, — пришла ответная мысль, — мне нет дела ни до твоей жизни, ни до твоих страстей! Ты — орган, а у органа есть его функция. Ты предназначен приносить мне страх и за это получишь то, что хочешь. Прощай или не прощай… Ты пожелал прийти ко мне. Ты захотел быть частью меня — только это имеет значение. Ты шел к цели и для этого встретил Доктора. Твоя цель была принята. За это ты обещал жизнь, и плата соответствовала цели. Но мне без надобности твоя жизнь. Единственное, что мне нужно, — это страх, но ты уже не можешь испытывать его! Поэтому я сделаю из тебя орудие, и через тебя страх будет стекаться ко мне. Жаль, что это ненадолго… Впрочем — неважно".
— А почему Я? Разве ты не мог такое же орудие сделать из доктора?
"Ты глуп и не понимаешь. Я не могу свободно перемещаться в вашем мире. Старик — мои руки и глаза. Он доставляет мне крохи и получает от меня крохи. Но ты еще меньше. Служи мне, и я дам тебе то, что ты так хочешь! Впрочем, и это неважно…"
— А если это мне уже не нужно?
"Ты и вчера так говорил. Но днем в кафе ты думал по-другому. Нельзя с уверенностью делать выбор, так часто меняя свои стремления. Но и это неважно. Как говорят у вас — товар продан и возврату не подлежит. Сделка заключена, и в любом случае твоим стремлением считается то, за что ты заплатил. Это твой свободный выбор".
— Неправда! У меня нет выбора! — крикнул Рис.
"Выбор? А что есть — выбор? Ты сам пришел ко мне, ты принял меня Бога — и выбрал между болью и преданностью. Это твой выбор. Ты знал, на что идешь. Сколько раз в жизни у тебя был такой выбор? Уж не тогда ли, когда умер твой отец или когда тебя бросила мать? Что же ты не выбирал, когда был игрушкой в руках опытной женщины или позже, когда сам старался завести свои собственные живые игрушки, а? Всегда все выбирали за тебя, и теперь ты осмеливаешься просить выбора единственный раз, когда он у тебя был, червь?"
— Я не понимал тогда, что могу выбирать. Не понимал сути дилеммы, пока не становилось поздно.
"Вранье! Ты не понимал, что тебе передают девочку "общего употребления", причем передают как вещь? Ты не понимал, что она получила приказ с тобой переспать и выполнит его? Понимал. Так где же здесь твой выбор? Тебе хотелось эту "вещь", и ты согласен был платить за прокат. Платить тем, что закрывал глаза на сам факт проката и свое бесправие по отношению к ней. А вот когда ты в течение вечера не домогался ее, ты показал, что выше продажности. То есть сначала купил, а потом пренебрег. Да и потом вздумал ревновать, как будто это твоя девушка. Ты использовал ее и отказался платить. Это твой выбор?"