История оборотня - Кирилл Алейников

– У меня уже есть одно, – возразил я, – и оно мне пока что нравится.

– Назови свою дату рождения, – не слушая моих слов, потребовал Иван Алексеевич. Своим вопросом он, честно говоря, ненадолго выбил меня из седла.

– Э-э-э, шестнадцатое февраля 1981 года.

Николаев прошелестел своим ежедневником, отыскивая нужную страницу в самом конце. Наконец, он что-то быстро набросал на листе бумаги и толкнул его по столу. Я проворно поймал скользивший лист и прочёл единственное слово. "Винтэр".

– Твоё имя зверя, – прокомментировал депутат. – Или берсерк-имя, как любят выражаться на Западе.

– Винтер? То есть вы только что придумали мне кличку, которая переводится как "зима"?

– Не придумал, а составил по определенным правилам, и никак она не переводится. Не знаю, кто первым начал давать перевёртышам клички, однако такое существует уже давно. И, как правило, стае оборотней присваивается имя вожака.

– Надо понимать, этой стае присвоено ваше имя, – утвердительно сказал я.

Иван Алексеевич склонил голову, вслух не соглашаясь. Затем сказал:

– Мое имя зверя Ирикон. Все местные оборотни входят в стаю Ирикон.

– Стая... Прямо животные какие-то, – пробурчал я себе под нос, но чуткий слух депутата уловил мои слова.

– Во все времена люди ассоциировали оборотней прежде всего с волками. Сами слова "вервольф", "волкодлак" в основе имеют слово "волк". Да и оборотни, по правде говоря, предпочитают сравнивать себя именно с волками. Нет ничего плохого в том, чтобы ассоциировать себя с тем или иным зверем. На протяжении становления цивилизации человек стремился освободить себя от всех животных признаков, в результате чего изгнал из себя почти все природные инстинкты. У нечисти эти инстинкты сохраняются и развиваются, благодаря чему оборотни и вампиры обладают высокой скоростью, отменной реакцией, повышенной чувствительностью при восприятии окружающей среды, большой силой и так далее. Как видишь, не так плохо быть существом Тьмы. – Депутат встал, что заставило меня также подняться. – Но каким бы сильным, ловким и быстрым ты ни был, всегда найдётся кто-то лучше тебя. И если этот "кто-то" стоит на стороне Света, тебе не поздоровится.

Вошёл широкоплечий охранник депутата в черном костюме-двойке. Не смотря на внешность мордоворота, он выглядел более интеллектуально развитым индивидуумом, нежели мусорщики, доставившие меня в резиденцию слуги народа.

– Отвези, куда попросит, – приказал Иван Алексеевич, и я догадался, что аудиенция окончена.

Уже в машине, шикарной "Ауди-8" с правительственными номерами, я спросил молчаливого водителя:

– Как работается-то на него?

– Нормально, – пожал тот плечами, – работенка непыльная, деньги хорошие.

– А часто вас, э-э-э... кхм, убивают?

– Бывает, – безэмоционально ответил водитель.

Я попросил подвести меня к дому. Едва собрался выходить, водитель протянул мне пачку сторублёвых купюр в банковской упаковке.

– Это твоя зарплата за утренний выезд.

Я взял пачку и покрутил ее на пальцах. Ну дела, за одно утро заработать десять штук! В милиции, даже с учетом премиальных, я таких денег не видывал. Николаев, однако, умеет убеждать, усмехнулся я про себя, ведь пачка денег – не менее успешное средство убеждения в мире, где деньги являются главной, а подчас и единственной силой...

Полковник Раймонд Джеккинс с силой ударил по крышке стола, застланным большим планом местности точно скатертью. Старший лейтенант Роджерсон ойкнул от неожиданности, высоко подпрыгнув на стуле. С тихим звоном по полу покатилась жестяная кружка.

– Они удерживают заложников уже третьи сутки, а у нас до сих пор нет никакого плана по штурму форта!

– Вьетнамцы пока что не выдвинули никаких требований. Мне кажется, со штурмом спешить не следует, господин полковник, сэр, – заторопился хоть что-то сказать Роджерсон.

Напрасно, как выяснилось, торопился.

– Молчать! – заорал полковник, потрясая волосатыми кулачищами.

– Да, сэр, конечно, сэр, – вздрогнул старший лейтенант, вмиг посерев в лице.

А Раймонд Джеккинс оперся обеими руками о край стола и презрительно вперился взглядом в карту.

– Не могу понять, как узкоглазые за полчаса захватили этот гребаный Форт-Боард, – скорее прорычал, чем сказал полковник. – За полчаса! При гарнизоне в три тысячи человек! Но полбеды, что эти узкоглазые ублюдки перебили наших солдат. Они, ко всему прочему, взяли почти две сотни гражданских в заложники. Репортёры, журналисты, фотографы... Кто вообще пустил этих долбаных засранцев на войну?!..

Джеккинс не успел договорить, потому что дверь в кабинет громко, с противным скрипом (всё здесь скрипит противно и неисправимо...) распахнулась, и на пороге появился коренастый смуглолицый офицер с нашивками майора. Внешностью он напоминал помесь азиата и европейца. Вероятно, объявившийся незваный гость был даже вьетнамцем на какую-то часть.

– Кто впустил? – негодующе рявкнул начальник штаба Джеккинс.

– Извините, что прервал подготовку операции, – не моргнув и глазом, улыбнулся майор, после чего аккуратно прикрыл за собой дверь. – Я майор Спартон и нахожусь здесь, чтобы помочь освободить заложников.

– Что? Откуда вы взялись, Спартон? Не пойти бы вам...

– Это дело переходит в руки разведывательного управления, – едва ли не зевнул гость. – теперь я отвечаю за жизнь заложников и освобождение Форт-Боарда.

– Не понимаю, какой интерес возник у ЦРУ. Ведь там обычные вьетконговцы из ополчения...

– Вам совершенно незачем знать, что за интересы в этом деле имеет контора, которую я представляю. Вместе со мной прибыл взвод спецназа. Ребята натасканы на борьбу с террористами и освобождение заложников; этакая высокопрофессиональная контр-террористическая команда. С наступлением темноты они начнут операцию по освобождению. Вот все документы, подтверждающие мои полномочия.

Спартон бросил на стол, покрытый картой, тонкую голубую папку. Генерал, не веря своим ушам, тихо варился в собственной злости, быстро перечитывая содержание секретных и не очень документов. Ему не просто не нравилось, его выводило из себя, что какой-то плюгавый майорчик весьма опостылевшей во Вьетнаме наружности говорит со старшим по званию точно с рядовым. Эта тыловая крыса возомнила себя генералом?

Майор тем временем окинул пристальным взглядом план и ткнул пальцем в линию, условно обозначающую северную стену Форт-Боарда.

– Спецподразделение проникнет на территорию базы здесь. Таким образом, всей группе дается возможность для манёвра. Известно, что силы противника большей частью сконцентрированы у южной стены. Именно с юга вы планировали начать штурм, не так ли?