Джейс – без возражений! - Энни Стоун

– Я люблю булочки с корицей, – сказала она. – Ты спас меня от голода.

Он улыбнулся и сел рядом с ней, а не напротив. Но даже это не избавило его от странного чувства, что что-то не так.

– Я… Уфф… Я не знаю с чего начать, – сказал он, поглаживая свой подбородок.

– Расслабься, Джейс, это всего лишь я, – улыбнувшись, сказала она.

– Ты должна была сказать фразу похуже, – рассмеялся он.

– Почему? – спросила она.

– Потому что, ебать, я хочу, чтобы ты считала меня ярким героем, а не неудачником, который вскоре лишится всего… – признался он, и от этого стало больно.

Она положила руку на его плечо и ласково сказала:

– Ты не неудачник, Джейс.

– Да, это ты сейчас так думаешь, но когда увидишь меня с другой стороны…

– Нет! Я никогда не буду считать тебя неудачником, – мягко сказала она.

Посмотрев на ее искреннее лицо, у него сердце защемило. Узнав обо всем, она уйдет, и его мир снова канет во тьму.

– Сделай мне одолжение.

– Я уже его делаю, – сухо сказала она.

Он слегка усмехнулся.

– Тогда, прошу тебя, не перебивай меня, иначе я не уверен, что мне хватит мужества продолжить свою историю.

– Хорошо. Я обещаю.

Он сделал глубокий вдох. «Сделай это, Джейс, будь мужиком», сказал он сам себе. Тихим, безжизненным голосом он начал рассказывать свою историю.

***

Я смотрела прямо на него. Он больше не казался таким же сильным, каким я видела его прежде. Он выглядел уязвимым. Мне хотелось взять его за руки, прижать к себе и успокоить. Мне хотелось помочь ему побороть демонов прошлого. Мне хотелось стереть всю боль, отпечатавшуюся на его лице. Мне хотелось быть его Зеной – королевой воинов, бороться с любой несправедливостью, которая произошла с ним. Господи, он был так молод… Было больно смотреть на его поникшие плечи, пока он рассказывал мне свою историю.

Я положила руку ему на плечо, показав тем самым, что я рядом.

Я была так счастлива, что нашла его. С прошлого воскресенья наша жизнь в корне изменилась. Он смог коснуться моего сердца. В прошлое воскресенье он показал мне, насколько он совершенен. Он доказал, что наша первая ночь очень много значила для него, как и для меня. Ему было важно, чтобы я не изменила своего мнения о нем. Я чувствовала это, но, тем не менее, я чувствовала и то, что его история может пошатнуть эту веру в него…

***

Моей матери было пятнадцать, когда она встретила моего отца. Он был на десять лет старше неё. Только вышел из тюрьмы. Она была юной девочкой-католичкой, он же – плохим парнем. У нее не было никаких шансов. Красивый, харизматичный. Дерзкие слова, которые он говорил, ослепили ее. Она была влюблена в него без памяти. Он обещал подарить ей весь мир, осыпать ее подарками, хотя никаких материальных ценностей у него не было. Он подарил ей небольшую шкатулку, которая играла «к Элизе». Мама хранила в ней медальон ее бабушки и рубиновое кольцо, оставшееся от ее матери, которая умерла несколько лет назад. Её отец, после случившегося, нашел утешение в Библии, которую он интерпретировал буквально. Моя мать не знала хорошей жизни.

А потом появился он. Мой отец. Остин Монро. Ее жизнь, ее луна, которая обещала ей звезды. Она окунулась в этот омут с головой. Она верила всему, что он говорил. Ни одно сказанное им слово не ставила под сомнение. Она сбежала с ним, оставив школу, отца, религиозную жизнь. Они сбежали в Чикаго. Жили на мизерное жалование от ее работы уборщицей в большом богатом доме. Ночью они любили друг друга. Она была слишком юна и наивна, чтобы знать, что такое презерватив. А он и не хотел их использовать. Она забеременела. Они с радостью ожидали рождения ребенка. Он любил ее. По-своему, но любил. Он купил ей кольцо и сделал предложение. Также он сделал ей фальшивые документы, по которым ей было уже восемнадцать лет, и они смогли пожениться.

Она была на седьмом небе от счастья. У нее был муж, и она готовилась стать матерью. Она была безумно рада. Когда она чувствовала, как маленькие ножки толкаются в ее животе, она плакала от счастья.

Беременность и скудное материальное положение не позволяли моей матери отказаться от своей работы. И когда она была на седьмом месяце, вымывая лестницу, она почувствовала головокружение и упала вниз. Дома никого не было, поэтому никто не смог ей помочь. Через несколько часов, когда хозяйка вернулась домой, они вызвали скорую. Но уже было слишком поздно. Ребенок был мертв. Жизнь моей матери тогда висела на волоске, но она выжила. В течение многих месяцев мои родители оплакивали своего не рождённого ребенка, но вскоре мать снова забеременела. Мой отец не захотел, чтобы она продолжала работать уборщицей, поэтому старался взять больше работы для себя. Но в его цехе это считалось незаконным. И он снова свернул на кривую дорожку. Они были счастливы, ожидая моего появления на свет.

Когда у матери начались схватки, отец отвез ее в больницу и все время находился рядом, держа ее за руку. Она была безумно счастлива, впервые взяв меня на руки, а отец был горд, что родился сын. Ночью он вышел из больницы, чтобы встретиться со своими друзьями в пабе. Но он так и не добрался туда.

За ним следили другие бандиты. Двадцать ножевых ранений, так было написано в отчете о вскрытии. Преступники не были пойманы.

Известие о смерти мужа сломало мою мать. Ночью она вскрыла себе вены. Вот так прекрасный день в одночасье превратился в ночной кошмар. Когда врачи нашли ее, было уже слишком поздно. Ее дневник, из которого я узнал ее историю, сложили в сумку, которую передали вместе со мной в приемную семью. Об убийстве своего отца я узнал из архива газет того дня.

Рассказывая об этом, Джейс смотрел на свои руки. Он не хотел видеть жалость в ее глазах. Он слышал ее дыхание, краем глаза улавливал ее движения. Она дотронулась до его руки. Может, это и было состраданием, но, черт, как же легче ему стало от этого. Джейс благодарно сжал ее пальцы.

***

Я практически ничего не знаю о моих первых приемных родителях, но мой социальный работник снова и снова повторял, что они были хорошими людьми и с умилением ухаживали за мной. Они хотели усыновить меня, но что-то пошло не так, и меня забрали. Мне тогда уже исполнилось четыре года. Я до сих пор помнил этот день. Единственная мама, которую я когда-либо знал, вела меня за руку к толстому дяде в машине. Я кричал и плакал, чтобы она не отдавала меня ему. А потом… Потом меня отправили в детский дом. Увы, мне не скоро нашли приемную семью, поэтому моим новым домом стал католический приют в Чикаго. Настоятельница была очень строгой женщиной, любившей порядок и дисциплину. Она часто била меня палкой. А потом пришла сестра Мэри. Она была молодой и очень доброй. Каждый ребенок любил ее, все хотели быть такими же, как она. Она пела нам своим красивым голосом, читала нам книги, а ещё она с любовью обнимала нас. Каждую ночь мне снилось, что меня заберут в новую приемную семью, где меня будут так же любить.