Недостающее звено - Мейтленд Иди

Итак, использование орудий содействовало развитию двуногости. Но само собой разумеется, связь могла быть прямо обратной, как считают некоторые специалисты, в частности английский антрополог Бернард Кэмпбелл и южноафриканский зоолог Дж. Т. Робинсон. Такая гипотеза подразумевает, что человек был уже двуногим тогда, когда впервые покинул деревья, и именно эта особенность позволила ему пользоваться орудиями, так как освободила руки для того, чтобы носить предметы. Если гоминид ходил на двух ногах с самого начала, естественный отбор неизбежно должен был совершенствовать и далее кости таза и ног гоминида, а также их мышцы в направлении, наиболее благоприятном для такого способа передвижения.

Но если можно спорить о том, употребление ли орудий стимулировало прямохождение или прямохождение позволило пользоваться орудиями, то роль использования орудий в развитии мозга гоминидов и в становлении их человеческих качеств признается всеми с полным единодушием.

Следует заметить, что шимпанзе, хотя они пользуются орудиями и изготовляют их, в сущности, по-настоящему в орудиях не нуждаются и могут прекрасно обходиться без них. Тем не менее у шимпанзе есть эта удивительная способность — пусть малоразвитая и ненужная для выживания, но она существует. И пример шимпанзе доказывает, что у человекообразной обезьяны с достаточно ловкими руками и пальцами может возникнуть привычка пользоваться простейшими орудиями просто потому, что она проводит много времени на земле, где в изобилии валяются камни, палки и всякие другие предметы, которые легко подобрать.

Мы никогда не узнаем, какой шимпанзе первым научился выуживать термитов с помощью соломинки и сколько времени потребовалось, чтобы это стало общей повадкой. Джейн Гудолл пока еще не выяснила, откуда такая форма поведения берется у современных шимпанзе: открывает ли каждый из них этот способ для себя заново благодаря врожденной сметке или же молодые обезьяны перенимают его у старшего поколения. По наблюдениям Джейн Гудолл, у детенышей есть полная возможность учиться у взрослых: молодые шимпанзе внимательно следят за действиями старших и часто подражают им.

Она открыла у своих шимпанзе еще один талант — умение бросать различные предметы. Это крайне интересно по нескольким причинам. Как следует из ее наблюдений, умение это, во-первых, приобретено давно: многие особи пускали его в ход при самых различных обстоятельствах. Во-вторых, оно несомненно приносит пользу, хотя меткость шимпанзе оставляет желать много лучшего. В их жизни большую роль играют запугивание и агрессивные демонстрации. Они прыгают на месте, размахивают руками, ухают, визжат, кидаются вперед. Такие действия выглядят еще более внушительными, когда животное вдобавок швыряется палками, камнями и всем, что ему под руку попадется. Разумеется, это умение вошло в систему видового поведения именно потому, что оно полезно.

В настоящее время шимпанзе никак нельзя причислить к чемпионам по метанию. Бросает он палки и камни очень недалеко и редко попадает в цель, если до нее больше чем полтора метра, — такие результаты вряд ли произвели бы впечатление на тренера по легкой атлетике. Но не надо забывать, что шимпанзе бросает свои метательные снаряды для того, чтобы производить впечатление не на тренеров, а на других шимпанзе, на павианов, леопардов и прочих врагов. А для такой публики этого более чем достаточно. Совершенно очевидно, что умение бросать способствует выживанию, и можно предположить, что шимпанзе, если оставить их в покое на достаточно долгий срок, научатся бросать много лучше, чем теперь.

Да и в настоящее время отдельные особи способны приобретать заметно большую сноровку. В Гомбе-Стрим таким был, например, Мистер Уорзл (чтобы легче распознавать своих шимпанзе, Джейн Гудолл давала им клички). Оказавшись в необычных условиях, Мистер Уорзл научился бросать камни гораздо лучше, чем он делал это прежде, — достижение поистине замечательное. Чтобы облегчить наблюдения, Джейн Гудолл старалась привлечь шимпанзе в свой лагерь и для этого выкладывала там бананы. Однако столь неестественное обилие пищи привлекало не только шимпанзе, но и обитавших по соседству павианов, что приводило к стычкам. Павианы быстро разобрались, какие шимпанзе (главным образом самки и детеныши) отойдут от бананов, если ринуться на них всем скопом. Но отогнать Мистера Уорзла им не удавалось: он упрямо оставался на месте, поднимал с земли все, что подвертывалось под руку, и швырял в павианов. Иногда это были просто листья, а как-то раз, к большому удовольствию своих врагов, он бросил в них гроздь бананов. Но постепенно Мистер Уорзл осознал, что лучше всего для его намерений подходят камни, и со временем он начал всему предпочитать их, выбирая какие побольше.

Одним из наиболее поразительных событий в Гомбе-Стрим было стремительное восхождение по иерархической лестнице самца Майка, вначале находившегося на очень низкой ее ступени. Майк добился доминирующего положения среди самцов группы, проявив редкостную сообразительность — он нашел совершенно новое устрашающее оружие и с его помощью терроризировал остальных самцов, которые до той поры безнаказанно пинали и гоняли его.

Положительная обратная связь, ведущий механизм эволюции человека; заключается в усиливающем воздействии, которое одна сторона развития оказывает на другие: так, прямохождение (верхний ряд) само по себе не создало умения хорошо бросать (второй ряд), но способствовало его улучшению, а это благоприятно сказывалось на развитии прямохождения. Все шесть эволюционных изменений, прослеженные горизонтально (стрелы), взаимодействовали между собой подобным образом, хотя связать отдельные этапы по вертикали невозможно

Майк обнаружил, что в палатке Джейн Гудолл лежат пустые канистры из-под керосина. Он заходил туда, брал две-три пятнадцатилитровые канистры и кидался в нежданную атаку на компанию доминирующих самцов, которые безмятежно обыскивали друг друга.

Такие атаки у шимпанзе — результат нарастающей ярости или возбуждения, которые находят выход в стремительной пробежке вперед (часто в вертикальной позе.) При этом нападающий ухает, размахивает руками, швыряется ветками и вообще ведет себя агрессивно. Обычно доминирующий самец просто не обращает внимания на подобные угрозы подчиненного самца и спокойно позволяет ему пробежать мимо. Но атаки Майка были настолько эффектными, что игнорировать их было невозможно. Он бежал, толкая перед собой канистры и поднимая оглушительный грохот, так что остальные самцы бросались врассыпную, устрашенные этим грохотом не меньше, чем катящимися к ним огромными канистрами. Поле битвы оставалось за Майком — волосы у него вздыбились, глаза свирепо сверкали, и он пыхтел от ярости. Разбежавшиеся самцы постепенно возвращались и проделывали обычные для шимпанзе умиротворяющие действия: осторожно дотрагивались до него, робко обыскивали, приближались к нему, опустив голову, — словом, выражали ему ту же покорность, какую прежде выражал им он.

После того как Майк проделал свой номер с канистрами несколько раз, Джейн и Гуго решили, что такие демонстрации слишком опасны и надо положить им конец. Они спрятали канистры. Но Майк уже добился своего: остальные самцы боялись его и уважали, а вскоре ему удалось подчинить даже высшего по рангу Голиафа с помощью обычной демонстрации — прыжков и размахивания ветками. С этого момента Майк прочно занял положение на вершине иерархической лестницы и удерживал его несколько лет. Наибольшее впечатление на Джейн Гудолл (и на меня после некоторого размышления) произвело то обстоятельство, что Майк, по ее наблюдениям, кидался в атаку преднамеренно. Он не впадал в непроизвольное возбуждение, которое обычно завершается у шимпанзе атакой, а хладнокровно выбирал подходящий момент. Он сначала хватал канистры, а уж потом принимался доводить себя до исступления.

Опять-таки ситуация была необычной — металлические канистры на деревьях не растут. И реакция Майка, как и реакция Мистера Уорзла, быстро научившегося бросать камни, указывает на пластичность психики, на способность к импровизации, которая присуща смышленому и физически ловкому животному и проявляется, когда оно попадает в непривычное положение или перед ним открывается возможность найти новый выход из уже известной ситуации.

Итак, дано: способность шимпанзе (и предположительно их предшественников) пользоваться орудиями и действовать по-новому, сообразно с обстоятельствами, а также спокойное однообразие лесного существования, которое шимпанзе вели миллионы лет и которое не стимулировало их эволюцию так, как могла бы стимулировать другая среда обитания. Спрашивается: в каких условиях и в какой среде животное, наделенное такой же способностью, могло бы эволюционировать быстрее?