Ледниковый щит и люди на нем - Джемс Скотт

1 февраля, воскресенье. После того как юго-восточный ураган стих - он дул так сильно, что мне приходилось идти или, вернее, брести, спотыкаясь, задом наперед, чтобы добраться до метеорологических приборов - ветер снова задул с северо-запада. Тем временем керосин в доме почти весь вышел, и я не мог откопать другой бидон, пока бушевали эти ветры. Пытался откопать, но не мог найти его под снегом. Конечно, как только перестаешь рыть, яма немедленно снова заполняется. Дело в том, что теперь, когда все завалено снегом, я не могу точно определить, где находится бидон. Сегодня вечером переменил белье, надев то, что когда-то было населено, но с обитателями я разделался, оставив их на морозе. Только что кончил "Ярмарку тщеславия". Очень понравилось. Испытываешь большое удовольствие от прекрасного английского языка, независимо от фабулы; теперь начал "Курильщики опиума" де-Куинси88; кажется, очень растянуто и скучно, но опять же стоит прочесть из-за стиля.

Хотелось бы мне знать, когда я выберусь отсюда, если вообще выберусь. Не то что мне надоело, но я замечаю, что ноги у меня становятся очень тонкими, как я полагаю, отчасти из-за недостатка упражнений, а отчасти из-за отсутствия свежих продуктов. Если мне придется возвращаться с санной партией, будет здорово неприятно, разве только дорога окажется настолько хорошей, что удастся ехать на нартах. Эти ураганные ветры изматывают нервы. Я каждый день жду, что дом завалится, так как оба снежные дома по бокам частично разрушились. Хотелось бы, чтобы наступила сносная погода. Всякий раз, как проясняется и показывается солнце, мороз достигает примерно 46°, а остальное время задувает пурга, так что из-за снежных вихрей ничего не видно и ничего нельзя делать.

3 февраля, вторник. Вчера, покопавши как следует, раздобыл керосин. К счастью, на мне были подаренные У. рукавицы, иначе я отморозил бы руки. Бидон оказался на глубине почти двух метров. Сейчас закончил Пипса (издание Брейбрука). Жаль, что так быстро.

6 февраля, пятница. Сегодня ровно два месяца, как я здесь один. Кончил "Курильщики опиума" де-Куинси. Не понравилось. Слишком скучно, хотя язык и превосходен. К тому же раздражают сноски89. Теперь читаю письма Дороти Осборн. Хорошо. Погода холодная, с северо-западным ветром.

8 февраля, воскресенье. День рождения папы. Отметил вареным рисом на второй завтрак и сделал несколько конфет из масла и сахара. В середине дня хорошо и солнечно, но холодный северный ветер (от -40 до -43°). Снова читаю "Тесе из рода Д'Эрбервилей"90, оч. хор., особенно первая часть.

14 февраля, суббота. Уже десять недель, как я один. Погода на этой неделе была отвратительная. Прежде всего слишком холодная, чтобы можно было расчищать снег (68° мороза), и мне не хватает рационов, так как остальные ящики погребены под тремя метрами снега. Затем как-то ночью я не закрыл отверстия в крыше снежного дома, а ветер задул с юго-востока и совершенно его засыпал. С большим трудом мне удалось немного расчистить и преградить доступ ветру с этой стороны, как вдруг прошлой ночью он снова задул с северо-запада и опять все засыпал. Теперь выбраться невозможно, если не сбросить весь снег в туннель, ставший таким узким, что я едва могу по нему проползти. Продуктов осталось еще только на один день, не считая сегодняшнего. Дует по-прежнему.

17 февраля, вторник. В воскресенье утром обнаружил, что снежный дом совершенно засыпан, и до десяти часов не смог выбраться. Затем, после того как всю ночь ураганный ветер дул с юго-востока, он повернул на 180° и снова стал дуть с северо-запада. Очень холодно, -46°. Впрочем, ураган не достиг такой силы, как прежде, и в понедельник погода была вполне сносная. Пытался откопать ящики с рационами, но пальцы на руках и ногах закоченели, прежде чем я смог до них добраться. Затем задуло с юго-востока и, конечно, яму засыпало. Я прикрыл вход как мог лучше, но едва улегся в постель, ветер задул сильней, чем когда-либо прежде. Сегодня смог выбраться только в 10 часов, когда стихло. Так как находящиеся снаружи ящики, по-видимому, недосягаемы, а у меня кончились все более или менее вкусные продукты, то принялся откалывать ящик, засыпанный в снежном доме. Дело шло медленно: приходилось откалывать плотный снег, наполнять им банки из-под галет и высыпать наружу. Через два часа я добрался до ящика и открыл его отверткой. В довершение всех огорчений оказалось, что это один из тех ящиков, из которых украли шоколад. Все же, слава богу, я раздобыл из него кое-что подходящее. Вечером снова задуло с запада, барометр катастрофическим падает. Только бы не завалило снова защищающее вход прикрытие, иначе меня окончательно засыплет снегом. За два часа он почти заполнил снежный дом. Читаю "Владетель Баллантрэ", оч. хор. Надеюсь, ребята еще не вышли из Базового лагеря. В такую погоду двигаться на нартах невозможно. Насколько я могу судить, по крайней мере шесть месяцев будут для нашей экспедиции совершенно потеряны. Все запроектированные далекие санные маршруты пойдут насмарку.

19 февраля, четверг. Весь вчерашний день и бoльшую часть сегодняшнего не прекращался ураганный ветер. Сегодня вечером в 5.30 произошло ужасное событие. Я, как обычно, читал здесь в палатке, как вдруг услышал нарастающий гул, исходивший, казалось, откуда-то сзади и в течение одной секунды усилившийся до грохота лавины. Внезапно он окончился как бы громовым раскатом. Сначала я подумал, что вот-вот на меня обрушится какой-то снежный смерч. Затем, когда ничего не произошло, я подумал, что один из снежных домов завалился и я окажусь в заточении, но для этого шум был слишком сильный. Когда в 7 ч. я вышел наружу, все стояло на месте и имело такой же вид, как и раньше. Не представляю себе, что случилось, разве только дал трещины лед внизу. Грохот был такой, словно обрушилась снежная лавина в тысячи тонн".

* * *

"25 февраля, среда. Скотт. 25 февраля, как только представилась первая возможность, Козенс и я вылетели из Базового лагеря в надежде отыскать станцию "Ледниковый щит" и сбросить продовольствие. Мы не увидели никаких признаков станции и даже флагов, которыми была отмечена дорога".

* * *

"26 февраля, четверг. Курто. Ураганы, наконец, стихли и сменились морозной ясной погодой, хотя все еще дует северо-западный ветер. Температура понизилась до -51°. Отчаянно надоело выходить каждые три часа для наблюдений и после ползания по туннелю возвращаться в засыпанной снегом верхней одежде. Теперь осталось всего восемнадцать литров керосина. Если другие не явятся через три-четыре недели, я буду обречен на холод и тьму. Если я когда-нибудь вернусь в Базовый лагерь, ничто не заставит меня снова отправиться на Ледниковый щит. Кто знает, когда придет смена. Ураганные ветры сделали передвижение на нартах невозможным и даже здесь намели сугробы, подобные новообразовавшимся холмам. Какова дорога дальше, одному богу известно. Судя по тому, что я видел по прибытии, когда здесь дорога была хорошая, склонен думать, что там пройти совершенно невозможно".

Глава 10

ПЕРВАЯ ПОПЫТКА СПАСЕНИЯ

1 марта Квинтин Рили и я предприняли первую попытку отправиться на нартах к станции "Ледниковый щит" на выручку Курто. Эскимосы устроили нам "слезное прощание", так как считали само собой разумеющимся, что мы никогда больше не вернемся.

На следующий день мы явились обратно в лагерь с нартами, сломавшимися пополам на огромных твердых застругах. Мы взяли и второй фальстарт, прежде чем 9 марта окончательно двинулись в путь - вместе с Мартином Линдсеем в качестве третьего участника партии.

Время года было еще слишком раннее для путешествия по Ледниковому щиту. Зима еще не сдавалась. Лаже в Базовом лагере ураганы были исключительно сильными. Они продолжали валить радиомачты, раскидывать сложенные грузы или засыпать их снегом; барак дрожал и прыгал на проволочных растяжках, прикрепленных к камням. Джино виноватым тоном сказал мне, что никогда не послал бы нас так рано, если бы самолету удалось сбросить продовольствие для Курто или хотя бы увидеть его и станцию. Но после безуспешного полета, совершенного мною и Козенсом, оба самолета сильно повредило штормами, и они оказались неисправными. Не могло быть никакой уверенности ни в отношении срока, когда они будут починены, ни в отношении того, что, приведенные в порядок, они отыщут станцию. Поэтому мы пустились в путь на нартах, как только это стало практически возможно.

Необходимо разъяснить наш план. Когда в декабре отправилась партия Чепмена, она часто теряла линию флагов. Мы были уверены, что следовавшие один за другим ураганы наверняка свалили, уничтожили или засыпали снегом бoльшую их часть.

Во время полета 25 февраля мы не видели ни одного флага. Следовательно, нам предстояло отыскать станцию, определяясь по приборам. Определение по компасу и пройденному расстоянию оказалось бы недостаточным, так как одометр на неровной поверхности не давал точных показаний, а держаться прямой линии, ведя собак среди снежных заструг, было невозможно.