Два романа об отравителях - Агата Кристи

— Понятно, — сказал Пуаро. — Понятно… Я попрошу вас, мадам, когда у вас выдастся свободная минутка…

— То есть когда я дам миссис Николетис снотворное, уложу ее в постель и успокою Жеронимо с Марией… А что именно я должна сделать?

— Сядьте и попытайтесь вспомнить по порядку — чем точнее, тем лучше, — как развивались события.

— Хорошо, месье Пуаро. По — моему, первым исчез рюкзак, а потом лампочки, хотя они вряд ли имеют отношение к нашему делу… Потом пропал браслет и пудра… хотя нет… кажется, туфля. Впрочем, не буду отнимать у вас время. Лучше я действительно сяду и постараюсь хорошенько припомнить.

— Благодарю вас, мадам. Я буду вам очень признателен. — Пуаро повесил трубку. — Я собой недоволен, — сказал он мисс Лемон. — Я отступил от своих основных заповедей: нарушил принцип методичного, упорядоченного расследования. Я должен был с самого начала выяснить, в какой последовательности совершались кражи.

— Да — да, действительно, — машинально ответила мисс Лемон. — Так мы закончим сейчас с письмами, месье Пуаро?

Но Пуаро опять нетерпеливо замахал руками.

В субботу утром, явившись с обыском на Хикори — роуд, инспектор Шарп пожелал встретиться с миссис Николетис, которая всегда по субботам приезжала в пансионат получить отчет миссис Хаббард. Он сообщил ей о своих намерениях.

Миссис Николетис возмутилась:

— Но это чудовищно! Мои студенты тут же съедут… все до единого. Вы меня разорите!

— Не беспокойтесь, мадам. Ручаюсь, что они все поймут правильно. В конце концов, мы же расследуем убийство.

— Не убийство, а самоубийство…

— И я уверен, что, услышав мои доводы, никто не станет возражать…

Миссис Хаббард попыталась успокоить хозяйку.

— Поверьте, — сказала она, — все отнесутся нормально… Кроме разве что мистера Ахмеда Али и мистера Чандры Лала, — подумав, прибавила она.

— Ах, бросьте! — воскликнула миссис Николетис. — Очень меня волнует их реакция!

— Ну и прекрасно, мадам! — сказал инспектор. — Значит, начнем отсюда: с вашей гостиной.

Миссис Николетис опять взорвалась.

— Переворачивайте хоть весь дом, — сказала она, — но здесь ни к чему не прикасайтесь. Я протестую.

— Весьма сожалею, миссис Николетис, но мне нужно осмотреть каждую комнату.

— Да, но только не мою. На меня законы не распространяются.

— Законы распространяются на всех. Будьте любезны, отойдите в сторону.

— Это произвол! — яростно завопила миссис Николетис. — Вы суете свой нос в чужие дела! Я буду жаловаться! Я напишу моему депутату! Напишу в газеты!

— Пишите куда хотите, — сказал инспектор Шарп. — Я все равно обыщу вашу комнату.

Он начал с конторки. Но поиски его успехом не увенчались, поскольку он обнаружил там лишь большую коробку конфет, кипу бумаг и массу всякого хлама. Тогда он двинулся к буфету, стоявшему в углу комнаты.

— Здесь заперто. Вы не дадите мне ключ?

— Никогда! — взвизгнула миссис Николетис. — Никогда! Ни за что в жизни! Вам не видать ключа как своих ушей! Я плевала на вас, свинья, грязный полицейский! Правда! Плевала! Плевала!

— И все — таки лучше дайте мне ключ, — сказал инспектор Шарп. — А то я просто взломаю дверцу.

— Не дам! Можете меня обыскать, но учтите, я этого так не оставлю! Я устрою скандал!

— Принесите стамеску, Кобб, — со вздохом сказал инспектор.

Миссис Николетис возмущенно вскрикнула. Инспектор Шарп пропустил это мимо ушей. Кобб принес стамеску.

Дверца затрещала и поддалась. И как она только раскрылась, из буфета посыпались пустые бутылки из — под бренди.

— Свинья! Мразь! Негодяй! — кричала миссис Николетис.

— Благодарю вас, мадам, — вежливо сказал инспектор. — Обыск закончен.

Пока миссис Николетис билась в истерике, миссис Хаббард тактично убрала бутылки.

Так раскрылась первая тайна — тайна припадков миссис Николетис.

Пуаро позвонил, когда миссис Хаббард, зайдя к себе в гостиную, доставала из аптечки успокаивающее средство. Повесив трубку, она вернулась в комнату миссис Николетис, которая уже утихомирилась и перестала визжать и колотить ногами по дивану.

— Выпейте, — сказала миссис Хаббард, — и вам сразу полегчает.

— Гестаповцы! — успокаиваясь, но все еще мрачно пробурчала миссис Николетис.

— На вашем месте я бы старалась больше не думать о них, — сказала миссис Хаббард.

— Гестаповцы! — повторила миссис Николетис. — Самые настоящие гестаповцы!

— Но ведь они выполняли свой долг, — возразила миссис Хаббард.

— Значит, совать свой нос в мой буфет тоже их долг? Я же им говорила: «Для вас тут ничего нет». Я его заперла. Спрятала ключ на груди. Если бы не вы, они бы меня раздели, бесстыдные свиньи; они только вас постеснялись, не захотели при свидетелях.

— О, что вы, они бы не стали так дурно обращаться с вами, — сказала миссис Хаббард.

— Так я вам и поверила! Но зато они взяли стамеску и взломали дверь. Тем самым дому нанесен ущерб, расплачиваться за который буду я.

— Но если бы вы дали им ключ…

— С какой стати? Это мой ключ! Мой собственный. И комната моя собственная. Что же получается? Я в своей собственной комнате говорю полиции: «Убирайтесь», — а они и ухом не ведут!

— Но, миссис Николетис, вы, наверное, забыли, что произошло убийство. А это всегда чревато неприятностями, с которыми нам не приходится обычно сталкиваться.

— Плевать я хотела на россказни про убийство! — заявила миссис Николетис. — Малышка Селия покончила с собой. Влюбилась, влипла в дурацкую историю и приняла яд. Тоже мне событие! Глупые девчонки с ума сходят от любви, будто им делать нечего! А пройдет год — два — и где она, великая страсть? Все мужчины одинаковы. Но дурехи не понимают такой простой истины. Они травятся снотворным, газом или еще какой — нибудь дрянью.

— И все — таки, — сказала миссис Хаббард, возвращаясь к началу разговора, — советую вам успокоиться.

— Хорошо вам говорить! А я не могу. Мне грозит опасность.

— Опасность? — удивленно взглянула на нее миссис Хаббард.

— Это был мой личный буфет, — твердила миссис Николетис. — Никто не знал, что у меня там лежит. Я не хотела, чтобы они об этом знали. А теперь они узнают. Я боюсь. Они могут подумать… Боже, что они подумают?

— О ком вы говорите?

Миссис Николетис передернула полными, красивыми плечами и насупилась.

— Вы не понимаете, — сказала она, — но я боюсь. Очень боюсь.

— Расскажите мне, — попросила миссис Хаббард. — Вдруг я смогу вам помочь?

— Слава богу, что я ночую в другом месте! — воскликнула миссис Николетис. — Здесь такие замки, что к ним подходит любой ключ. Но я, к счастью, тут не ночую.

Миссис Хаббард сказала:

— Миссис Николетис, если вы чего — то опасаетесь, то вам лучше довериться мне.

Миссис Николетис метнула на нее быстрый взгляд и тут же отвела его в сторону.

— Вы сами говорили, — уклончиво сказала она, — что здесь произошло убийство. Поэтому мои страхи вполне естественны. Кто окажется следующей жертвой? Мы ничего не знаем про убийцу. А все потому, что полицейские круглые дураки или, может, они подкуплены.

— Вы говорите глупости и сами это понимаете, — сказала миссис Хаббард. — Но скажите, неужели у вас есть реальные причины для беспокойства?

Миссис Николетис опять впала в ярость:

— Вы думаете, я попусту болтаю языком? Вы всегда все знаете! Лучше всех! Просто клад, а не женщина: такая хозяйственная, экономная, деньги у нее текут как вода, она кормит — поит студентов, и они от нее без ума! А теперь вы еще вздумали лезть в мои дела! Это мои дела, и я никому не позволю в них соваться, слышите?! Не позволю, зарубите себе на вашем длинном носу!

— Успокойтесь! — раздраженно сказала миссис Хаббард.

— Вы — доносчица, я всегда это знала.

— Но на кого же я доношу?

— Конечно, ни на кого, — саркастически сказала миссис Николетис. — Вы ни в чем не замешаны. Но всякие пакости — это ваших рук дело. Я знаю, меня пытаются оболгать, и я выясню, кто этим занимается!

— Если вы хотите меня уволить, — сказала миссис Хаббард, — только скажите, и я сразу уйду.

— Нет, вы не уйдете! Я вам запрещаю! Еще чего вздумали! Дом кишит полицейскими и убийцами, а она вздумала взвалить все на мои плечи! Нет, вы не посмеете покинуть меня!

— Ну хорошо, хорошо, — беспомощно сказала миссис Хаббард. — Но, ей — богу, так трудно понять, чего вы на самом деле хотите. Порой мне кажется, вы и сами не знаете. Идите — ка лучше ко мне и прилягте.

Глава 13

Доехав до пансионата, Эркюль Пуаро вышел из такси.

Открывший ему дверь Жеронимо встретил его как старого друга. Поскольку в холле стоял констебль, Жеронимо провел Пуаро в столовую и закрыл дверь.