Лучше не бывает - Лейни Рич

Само собой, я буду по-прежнему без работы.

Я просидела на диване ужасно долго, закрыв лицо руками, рыдая в голос и повторяя: «Моя жизнь – слезливая мелодрама!»

К сожалению, даже собираясь наладиться, жизнь, как правило, сначала окончательно катится под откос.

Начало следующего дня было, можно сказать, превосходным – если сравнить с его же продолжением. Ровно в десять я привыкла выходить к почтовому ящику, не столько за корреспонденцией, состоявшей из счетов и рекламных проспектов, сколько ради обмена дежурными колкостями с Мэнни.

Есть только три вещи, от которых никуда не денешься: смерть, налоги и визит почтальона.

Мэнни был мужчиной в расцвете лет (если для вас расцвет – пятьдесят с лишним) и родом из Бронкса. Ревностному католику, верному мужу и отцу пятнадцати или более детей, ему при этом не чужд был черный юмор. Впервые я столкнулась с Мэнни и его довольно воинственным характером вскоре после вселения. Он начал с того, что посоветовал мне убрать у него с дороги мою жирную задницу. Я сказала, что он может убрать мою задницу сам, если ему надоело ходить с двумя руками. Мы очень понравились друг другу и с тех пор приятельствовали.

– Слушай, тебе письмо. Настоящее! – сообщил Мэнни и с видом глубокого отвращения протянул мне пачку всякой всячины. – Вот уж не думал, что ты из тех, кому пишут. Может, у тебя даже и друзья имеются?

– Помолчи, Батхед.

Не слишком достойный ответ, но в ту минуту меня больше занимало пресловутое письмо. Перебирая печатный хлам, я задавалась вопросом, кто отправитель. Первой на ум приходила мама, и хотя вероятность такой попытки к воссоединению почти равнялась нулю, я позволила себе немного помечтать. Во времена моей учебы у нас была довольно оживленная переписка. Когда мы с Джорджем поженились и переехали, поток писем иссяк очень быстро, но все-таки не сразу.

Ну наконец-то! Вот оно, письмо. Однако уже первый беглый взгляд на почерк заставил меня пошатнуться.

– Кстати, кто такой Джордж? – поинтересовался Мэнни. – Ну и каракули! Как курица лапой, мать его!

Я не могла отвести взгляд от конверта и едва ощутила руку у себя на плече.

– Эй, Ванда? У тебя дурацкий вид. Блин, да ты совсем не дышишь! – Впервые за время нашего знакомства голос у Мэнни был встревоженный. – Что, неприятности?

– Убери щупальце, кальмар потрошеный!

– Вот теперь узнаю свою Ванду. – Просияв от облегчения, Мэнни снова начал рыться в сумке. – Между прочим, мне могли бы и приплачивать. А то ведь за день чего только не наслушаешься…

Я вернулась в квартиру, присела на край стола и положила письмо рядом. Распечатать его у меня не поднималась рука. Джордж не писал писем, он звонил. За всю жизнь он только однажды сподобился мне написать, и кончилось это так, что хуже не бывает.

Собравшись наконец с духом, я распечатала конверт, пробежала письмо глазами, потом заставила себя вчитаться как следует. Листок выскользнул из моих ослабевших пальцев. Минут пять я бестолково металась по квартире: бросилась к окну, потом на кухню, схватила початую бутылку Альберта, сунула назад на полку. Не хватало только быть пьяной, когда он до меня доберется!

Когда он до меня доберется.

Господи Иисусе!

Я метнулась в ванную, где визитная карточка Уолтера коротала время за рамой зеркала.

– Уолтер Бриггс слушает.

Голос был полон прохладной профессиональной любезности. Голос человека, который ни разу в жизни не сталкивался с психопатом и знал, что это такое, лишь понаслышке. Я чуть не прервала разговор.

– Ванда? – осторожно спросил Уолтер.

– Как ты догадался?

– По звуку телевизора.

– Телевизор есть не только у меня.

– Да, конечно. – Он умолк, явно в ожидании объяснений, а не дождавшись, заговорил снова: – Что-нибудь произошло?

– Джордж потерял работу.

– Джордж?

– Мой бывший муж.

– А, это тот, кого ты хотела засудить за то, что он задержался па этом свете?

– Он самый. – У меня вырвался истерический смешок. – Уж не знаю, как это вышло, но думаю, кто-то случайно услышал его угрозы по телефону. Он же говорил со мной из бытовки, народу кругом слонялась масса. Короче, с работы его поперли, и он теперь считает меня во всем виноватой и намерен претворить в жизнь все свои угрозы.

– Какие именно? – Голос Уолтера заметно посуровел.

– Например, свернуть мою долбанную шею. – Я помолчала, припоминая. – Да, еще он обещал располосовать мне долбанное горло.

– Но пока все в порядке?

– Смотря что ты под этим понимаешь.

– Ну, в смысле, он еще не объявился?

– Нет, но… он написал мне, понимаешь! Вон оно, письмо, лежит на полу. Письмо совершенно спятившего человека! Джордж пишет, только когда уверен, что не отступит. Этакое гарантийное письмо! – Я снова истерически захихикала. – Кроме тебя, у меня нет знакомых адвокатов, и я спрашиваю: как теперь быть? Запрет приближаться, правда, еще в силе, а толку-то? Где ты видел, чтобы психа остановил какой-то судебный запрет? Когда собираешься кого-то прикончить, тут уже не до каких-то дурацких запретов!

– Успокойся, Ванда!

– Я спокойна, как танк! Само спокойствие! Вот ей-богу, держу себя в руках! Только что же мне теперь делать, а? Куда бежать? Где прятаться? Может, все-таки можно засудить Джорджа за то, что он не окочурился еще два года назад?! Все-таки лучше, чем ничего. Это будет мой шанс сделать что-нибудь стоящее! – Я разразилась пронзительным смехом.

– Послушай меня. Слушай! Слушаешь?

– Ум-м… – буркнула я, пытаясь подавить истерику.

– Собери самое необходимое и уходи из квартиры.

– К-куда?

– Ко мне домой. Есть чем записать адрес? – Угу.

Уолтер продиктовал. Я кое-как нацарапала.

– Встретимся перед моим домом через двадцать минут. Понятно? Как думаешь, двадцати минут тебе хватит?

– Угу.

– Двадцать минут, и ни минутой больше! Если тебя там не будет, я вызываю полицию.

– Двадцать, и ни минутой больше! – повторила я. Телефон шлепнулся на кровать, а я бросилась укладывать вещи.

Уолтер аккуратно положил письмо на барную стойку у себя на кухне. Вцепившись в кружку с кофе, который он для меня приготовил, я ждала приговора. Не могло быть и речи о том, чтобы сделать хоть глоток, – желудок ходил ходуном, а пищевод сжался до полной непроходимости.

Жил Уолтер именно так, как я себе и представляла. Кругом царил безукоризненный порядок, да и все в доме было самого высокого качества: полы из настоящего дерева, холодильник с саморазморозкой и другими современными прибамбасами. К счастью, я была не в том состоянии, чтобы сравнивать, иначе давно сгорела бы от стыда. Но в данный момент меня не трогало то, что я в гостях у этого воплощения всех женских мечтаний. У меня были проблемы поважнее.