Лучше не бывает - Лейни Рич

Я так глубоко задумалась, что молчание затянулось.

– Вот почему вы сказали, что это не Джордж разогнал всех моих близких…

– Правильно.

– И вы настаиваете на том, что я оказалась одна как перст, потому что сама предпочла полное одиночество?

– Верно.

Слезы полились снова. Они капали мне на руки, а я следила за этим и не знала, что еще сказать. Однако нельзя же было молчать до бесконечности, и я жалобно прошептала:

– Почему я не выбрала в жизни лучшую дорогу?

– Не всегда лучшая дорога ведет к лучшему.

– Допустим. – Я сделала над собой усилие, чтобы опять не разрыдаться. – Так как мне теперь быть, отец мой? Сколько раз прочесть «Отче наш»?

– А вы знаете «Отче наш»?

– Нет.

Из-за решетки послышался тихий смех.

– Тогда просто идите и сделайте хоть что-нибудь стоящее.

– Что вы сказали?!

– Что-нибудь, что, на ваш взгляд, стоит потраченных усилий.

– Ах так! – Я тоже засмеялась – сквозь слезы. – Надо было мне сразу сообразить, что это Месячник стоящих дел.

– Что вы имеете в виду? Впрочем, не важно. Главное, что идея-то сама по себе неплохая, верно?

– В общем, да, – неохотно признала я, вытирая слезы. – Но что, если я не найду ничего стоящего?

– Тогда оно само вас найдет.

Я кивнула, хотя не имела ни малейшего представления, о чем речь. Надо признать, ответ был абсолютно в духе служителя Божьего, я же предпочла бы четкое, по шагам, руководство к действию, на манер инструкции по эксплуатации. К примеру, как для шампуня. «Вылить немного на ладонь, взбить на волосах пену, сполоснуть. И так два раза». Просто, доступно, не надо ломать голову.

Простившись со священником и отдернув занавеску в знак того, что исповедальня свободна, я ступила в проход между скамьями. На передней молилась женщина средних лет. Заметив меня, она тут же поднялась. Проходя мимо, я сунула ей в руку последнюю упаковку бумажных платков.

– Это на случай, если у вас нет своих, – сказала я со вздохом. – Платки вам там понадобятся, будьте уверены.

– «Хейстингс дейли репортер», отдел объявлений, у телефона Дженнифер. У вас есть уникальная возможность: первая неделя – четыре строчки всего за четыре доллара! Вас это интересует?

– Ох, ради Бога, Дженнифер! Я сыта этим по горло. Я говорила в трубку, зажатую между ухом и плечом, и одновременно пыталась стянуть майку (такие блестящие идеи приходят мне в голову сплошь и рядом). Понятное дело, трубка полетела на пол и оттуда начала что-то вещать мне с масленым южным акцентом.

– Что?

– Я спрашиваю: кто звонит?

– Ванда. Ванда Лейн. Помните меня? Я обращалась к вам насчет объявления «Делай хоть что-нибудь стоящее».

– Ах да, припоминаю.

Наступила такая полная тишина, словно нас разъединили, но это, конечно, было не так. Я взяла с постели газету и многозначительно зашуршала ею, как бы разворачивая. Видеть меня Дженнифер не могла, но я очень надеялась, что это шуршание отзовется страхом перед Божьей карой в ее пустенькой душе.

– Рада, что припоминаете, – сказала я, когда стало ясно, что первой она молчания не нарушит. – И как же понимать всю эту чертовщину?

– Что вы имеете в виду? – Это был настолько ошибочный подход, что даже она это поняла и попробовала исправить дело. – Объявление я поместила, как мы и договаривались, на двух строчках.

– Вы обещали сделать его меньше зрительно! С помощью более мелкого шрифта! – Я помахала газетой с жирным красным кружком посредине колонки.

– Ну… оказалось, что меньше уже некуда, и я его сократила.

– Ах сократили!

Я скомкала газету и затопала ногами, хоть и сознавала, что в глазах Дженнифер это тянет на месяц в психушке строгого режима. Но как иначе я могла себя вести в свете происходившего?

– Хочу напомнить, что я просила вас поместить объявление вот какого содержания: «"Стоящему". Что это ты о себе возомнил, умник? Ванда требует ответа. 555-8936». А вы что поместили?

– Но вы же сами жаловались, что пятьдесят шесть долларов – слишком дорого! Или, по-вашему, лучше было вообще ничего не помещать?

– Вот именно! Прямо в точку! Лучше было вообще не помещать, чем поместить то, что поместили вы! «Кто ты? Ванда требует ответа». И мой номер телефона в придачу!

– Но ведь смысл сохранен. Разве нет?

Я отстранила трубку, потому что от злости уже готова была зашипеть, как кошка.

Когда я вернулась домой после визита к доморощенному психоаналитику в рясе, на автоответчике меня ожидали три сообщения. Газету я купила еще по дороге, собираясь продолжить поиски работы, и, просматривая ее, заодно прослушала автоответчик. Первое сообщение – от мужчины, с маловразумительным рассказом о себе – я сочла ошибкой. Второе было от женщины. Она интересовалась, для какой газеты я пишу, причем назвала меня по имени, так что ошибка исключалась. Третье я вообще не стала прослушивать, так как догадалась заглянуть в раздел объявлений и наконец поняла, что происходит. Кроме звонка Дженнифер, мне ничего не пришло в голову перед лицом этого вопиющего безобразия.

– Миссис Лейн, если вас не устраивает качество наших услуг, можете выразить свое недовольство в письменном виде, и мы возместим вам ущерб.

– Что, и моральный? Это вам дорого обойдется! Мне уже все нервы измотали своими звонками!

– Кто измотал?

Я снова отстранила телефон и на сей раз в самом деле зашипела от злости:

– Что значит «кто»?!

– Да, кто именно?

– Не знаю и знать не хочу! Посторонние. Уроды. Народ со странностями. Какая-то Лаура и тому подобные.

– А вдруг это ваш шанс?

– Что, простите? – спросила я, окончательно обалдев, потому что ждала чего угодно, только никак не этого снисходительного тона.

– Ну да, шанс сделать что-нибудь стоящее. Выслушать, разделить его проблемы…

– Твою мать! – Не выдержав, я с треском хватила стулом об стену. – Требую немедленно изъять это объявление!

– Это невозможно – очередной выпуск завтра, и номер уже пошел в печать. Вот разве что начиная со среды…

– Хотя бы так.

– Договорились. Могу я еще что-нибудь сделать для вас в рамках нашей сферы услуг? Может, хотите продать домашнее животное, предмет мебели или устаревшую технику? У нас отличные…

Я так и не узнала, что же отличного имеется в «Хейстингс дейли репортер», поскольку оборвала разговор, ткнув в кнопку до боли в пальце. Телефон полетел на диван. Я прикинула, не выйти ли за очередным Альбертом, однако ограничилась новым потоком слез.

Моя жизнь все больше напоминала слезливую мелодраму. Женщина не первой молодости сидит без работы, называет по имени бутылку спиртного, получает угрозы от бывшего мужа и глупые звонки от незнакомых людей. Интересно, кто согласится на такую роль? Уж точно не знаменитость. Разве что начинающая актрисочка, в надежде сделать себе имя, разжалобив зрителя до слез. А критика потом разнесет фильм в пух и прах, утверждая, что образ высосан из пальца, что таких идиоток в жизни просто не бывает, а если вдруг дознаются, что фильм сделан по подлинным событиям, произошедшим с некой Вандой Лейн, мне придется скрываться от сраму и даже, быть может, сменить имя.