Гоблины в России (СИ) - Алексей Молокин

В общем, запретили приборчик. Дешево Даниил отделался. Так ему на прощание и сказали.

Даниил для подтверждения личной благонадежности немедленно в запой ушел. В России, известное дело, если ты пьешь горькую, значит, никакой серьезной опасности для государства не представляешь, махнут на тебя рукой — и все. В крайнем случае, позором заклеймят, но это, честное слово, не очень больно.

Пока Даниил пребывал в образцово-показательном запое, воротился из армии средний братец, Иван.

Братец Иван был хорошим солдатом. Именно поэтому служба его протекала не в какой-нибудь столице, где хорошему солдату, по разумению начальства, совершенно нечего делать, и даже не в гарнизоне сонного провинциального городка, где, опять же, хорошему солдату делать нечего, кроме как улучшать демографическую ситуацию, а в местах отдаленных и неуютных. Словом там, где его вовсе не ждут и где ему совсем не рады. Не рады до такой степени, что только и ищут возможности от него, от такого замечательного избавиться.

Надо сказать, что Иван, будучи действительно хорошим солдатом, всеми способами старался посеять в душах местных жителей любовь к Великой Родине, только они почему-то изо всех сил этому противились. Наверное, потому, что любили свою собственную страну. В результате такого несовпадения объектов любви, множество душ отделялось от тел и отправлялось в те края, где по слухам, царила вечная любовь. Так что, частично цель была все-таки достигнута.

Такая деятельность по перевлюблению отсталых аборигенов, наконец, надоела Ивану. Хотя он и был хорошим солдатом, но, тем не менее, и до него, наконец, дошло, что если Родина сама себя не любит, то заставить кого-нибудь еще полюбить ее — дело совершенно безнадежное. Даже если заправлять боевые машины пехоты «Шанелью N 5», а каждую боеголовку системы залпового огня снабдить букетом хризантем. Все равно, гады, любить не станут. Даже под градом хризантем!

Начинать деятельность по внедрению любви к отчизне следовало с тех товарищей, которые, понемногу, пока не особенно афишируя это, стали называть себя господами.

Так что, когда какой-то неведомый снайпер, действуя исключительно из любви к родине, разумеется, своей собственной, в очередной раз прострелил Ивану левое плечо, бравый капитан, по выходе из госпиталя, решил, что с него хватит, и демобилизовался.

Иван появился в родных краях через неделю после возвращения Даниила из стольного града, где состоялись похороны достославного крысогонного устройства, что, кстати, повлекло за собой скорое и, увы, необратимое, закрысивание города Москвы.

Да вы, наверное, помните времена, когда слухи о чудовищных размеров крысах, бегающих по тоннелям московской подземки, заполнили первые полосы красной, белой, желтой, голубой и прочей разномастной прессы. И помните, как эти слухи почему-то разом пропали.

Если вы думаете, что бравые собровцы и омоновцы при поддержке вооруженной тяжелой техникой группы народных депутатов спустившись в темные тоннели, перебили всех зловредных мутантов, то тут вы глубоко ошибаетесь. Ничуть не бывало! Спецназ как всегда занимался плановыми учениями, то есть, вылавливал фальшивых террористов в Тихом океане, будто террорист креветка какая-нибудь. А депутаты — те и вовсе находились в отпусках. Или в народ ходили. Так что, победить крыс было совершенно некому. А крысам, между тем потребовалось место под солнцем. Да и по обществу они соскучились. Известно ведь, если человек не идет травить крыс, то крысы сами приходят к человеку.

То есть, деградация человеков в сочетании с эволюцией крыс создает предпосылки для появления некой крысо-человеческой цивилизации, с чем я нас всех и поздравляю!

Однажды поутру, крысы-мутанты, к тому времени уже почти сравнявшиеся в разумности со средним россиянином, а по хитрости, беспринципности и наглости, значительно превосходящие последнего, вышли из метро на московские улицы.

Конечно, они постарались не сильно отличаться от людей, хотя бы внешне, тем более что с человеческой одеждой у них проблем не было — сколько людей вошло в метро и не вышло оттуда обратно, кто знает?

Оглядевшись и увидев, что оказались как бы на огромной помойке, что приятно согрело крысиные души, они радостно запищали и шустро бросились осваивать жизненное пространство. Благодаря некоторым чисто крысиным качествам, они быстро преуспели в бизнесе и политике — вот где помойка-то!

Наиболее романтичные особи устремились в средства массовой информации и шоу-бизнес, быстро превратив эти виды псевдоразумной деятельности в исконно крысиный промысел.

Конечно, в глубине своих серых душонок, грызуны все-таки осознавали, что они всего-навсего крысы, и от этого их слегка плющило, поэтому важнейшей задачей средств массовой информации была объявлена борьба с ксенофобией.

Так что, помните, крысы — они среди нас! Честное слово, не вру! Я вот недавно видел одного весьма упитанного крыса, разъезжающего по улицам столицы в спортивном «Ягуаре». Близко, правда, подойти так и не удалось, из-за охраны. В охране, между прочим, были сплошные человеки. Да что там! Включите-ка телевизор, и все сразу станет ясно.

Так что, когда Иван заехал в Москву, чтобы оформить документы и получить причитающиеся ему боевые гроши, остроморденький чиновник пискляво ухмыльнулся ему в лицо, и сообщил, что все документы, а особенно платежные ведомости и наградные листы сожраны крысами, а поэтому, увы, бравому ветерану ничего не причитается. После этого чиновник повернулся к Ивану-воину спиной и больше разговаривать не пожелал.

Напрасно он так поступил. Иван ловко ухватил чиновника за холеный розовый хвостик — предмет гордости последнего и тайных вздохов секретуток разного толка — и с размаху шмякнул об угол тяжелого бронированного сейфа, украшавшего кабинет. Сейф неожиданно открылся, из его черного нутра посыпалась и наградные и подъемные, и боевые. И, что характерно, все в долларах да евро. Иван аккуратно отсчитал причитающуюся ему по праву долю, а остальное прихватил на всякий случай, чтобы поделиться с товарищами. А потом взял, да и выкинул чиновника в окно, словно дохлую крысу, каковой тот, собственно, теперь являлся, и отправился в родной городок Растюпинск. Не торопясь, вышел из офиса, помыл руки в крысином туалете, дивясь нежному запаху, да и пошел себе прочь. И, что характерно, никто ведь его не остановил. Все-таки, побаиваются крысы человека. Так что, может быть, и не все потеряно.

А Иван-солдат отправился к себе домой, в Растюпинск.

Приехав, он обнаружил заросшего бурой щетиной старшего брата и после некоторых колебаний присоединился к нему. Братья всегда и во всем поддерживали друг друга, а уж в запое и подавно.

Сидят, стало быть, братья-братаны в гараже, потребляют спиртной напиток и беседуют за жизнь.

— Хреново, брат, — говорит старший.

— Хреново, — соглашается средний.

— А где-то наш младшенький сейчас? — спрашивает Иван-солдат. — Давненько не виделись, большой, наверное, стал.

— В Москву с гуслями укатил, песни повез, — отвечает Даниил- изобретатель. — Я ему такие гусли спроворил — все в столице так и ахнут! Почище фирменных! Там у него фиброусилитель, уникальная, между прочим, штука, сам изобрел.

— А что еще за фиброусилитель такой? — заинтересовался не совсем пьяный Иван.

— Да фибры души усиливает, — сказал Даниил. — У души, у нее знаешь, фибры такие имеются… Она ими чувствует. Вот и получается, фиброусилитель.

— Жаль, — сокрушается Иван, — а то бы сейчас спели. Пусть и без фибров всяких там, просто хором. Все на душе веселее стало бы. А без младшего нашего, без Васьки-гусляра, и не поется как-то!

— Он, небось, в Москве хорошо устроился, — успокаивает брата Даниил, — Ведь он единственный на всю планету рок-гусляр с фиброусилителем, других нет. У него, наверное, скоро концерт на Красной Площади будет. Хорошо бы послушать, только я теперь в Москву ни ногой! Ничего, по телевизору, небось, покажут. Только телевизор фибры не передает, частотка не та.

— Хорошо бы, — вздыхает Иван. — Хотя бы один из нас в люди выйдет, и то хлеб! А в Москву я тоже не ездок. Помойка она и помойка и есть! Одни крысы кругом.

— Хреново! — соглашается старший.

— Хреново! — подтверждает средний.

День сидят, другой, третий. Вот уже в соседних магазинах спиртное заканчиваться стало, а они все сидят и повторяют:

— Хреново, брат!

— Хреново…

Тут гаражная дверь заскрипела-завыла и отворяться начала.

— Кого это еще несет? — с некоторым трудом выговорил Даниил-умелец. — У нас, вроде, все дома.

И давай щуриться в дверной проем. Глаза-то за время гаражного сиденья от света отвыкли, вот и не видно ничего. Да еще накурили братовья так, что не топор можно повесить, а танк целый. Только не поместится танк в гараже.