Посредник - Леонид Нузброх

Однажды, Женька умудрился ляпнуть что-то такое, что ребята, рассмеявшись, уронили носилки. Всё бы ничего, да снизу подвернулся булыжник. Пришлось Женьке долго валяться в санчасти. Но даже это не послужило ему уроком.

Кто действительно был в роте всеобщим любимцем, так это Александр. Саня, или Санёк, как его обычно все называли.

Нет, по боевой подготовке, да и по большинству остальных показателей, он был так себе, середнячком. Из всех инструкторов восторгался им, разве что только наш «сапёр-минёр» Геннадий Семёнович.

Но была в нём одна особенность. Почему-то так всегда получалось, что если кто-нибудь из ребят нуждался в помощи, именно он, тихий спокойный Саня, оказывался рядом. Его даже не надо было просить – он предлагал помощь сам. Всем и всегда. А как он играл на гитаре! А как пел! Слушая его песни о любви, я всегда вспоминал Валю. Г-споди! Как мне тогда её не хватало!

Кстати, знаешь, что нас с Саней сблизило? На весь наш взвод только мы двое были женаты. Только мы, двое, понимали, каково это находится так далеко, бесконечно далеко, от второй половинки своего сердца, своей души.

Вскоре у меня не было во всей учебке друга более близкого, чем Саня.

У нас не было секретов друг от друга. Мы читали вместе письма из дома, делились заветными мечтами. Вместе со мной он переживал, как Валя справится со свалившимся на неё горем: смертью семьи. И хотя она писала в письмах, что мои родители, особенно отец, очень о ней заботятся, всё равно, на душе было неспокойно.

У него тоже было не всё слава Б-гу. Уходя в армию, он оставил дома беременную жену. В отличие от моей Вали, его Катюша осталась в квартире сама. Случись что, некому даже стакан воды подать. А она у него такая слабенькая. Было о чём переживать.

Я думаю, только благодаря тому, что рядом со мной был Саня, я смог выдержать всё и пройти учебку до конца. Видит Б-г, сколько раз я был на грани того, чтобы написать рапорт с просьбой об отчислении из учебки спецназа КГБ! Наша учебка – элитная. Силой в ней никого не держат. Если это тебе не по силам, или просто не по душе – уходи! Тебя найдут куда перевести. Но рядом со мной был Санёк. И это только его заслуга, что я осилил.

И вот, наконец, учебка позади. Всех ребят волновало только одно: куда теперь? Но вопрос был чисто риторический: те, кто мог ответить – сами ничего не знали, а офицеров спрашивать бесполезно – правду всё равно не скажут. Не имеют права.

Терпение у ребят было на пределе. Мы ждали отъезда в любую минуту. Но всё равно, когда случилось – случилось внезапно. Вдруг, среди ночи – тревога, военный аэродром, и с рёвом промчавшийся по бетонной полосе самолёт взлётел и растворился в ночном небе.

Надрывно гудя моторами, самолёт поднимался всё выше и выше. От резкой смены давления с непривычки покалывало в ушах, но никто не обращал на это внимания. Ребята прилипли к иллюминаторам: многие были из российской глубинки и в самолёте летели впервые. Они были потрясены завораживающей магией ночных огней. Вокруг непроглядный мрак, лишь далеко внизу, на земле, появлялись из-за невидимого горизонта и, медленно уплывая назад, таяли вдали мириады огней. Это светились ночные города, посёлки, деревни.

По невидимым дорогам передвигались десятки светлячков – свет фар двигающихся машин-невидимок. Такой красоты они ещё не видели. Ночные облака плотной массой надвигались на набирающий высоту самолёт и вот, наконец, поглотили его. За стёклами иллюминаторов была сплошная тёмная масса. Смотреть стало не на что. Куда мы летели? Ребята могли только гадать. Они наперебой предполагали самые различные варианты, но реальность превзошла все самые смелые фантазии.

Рано утром самолёт совершил посадку на каком-то военном аэродроме.

Нас вывели, построили. Мы с интересом разглядывали непривычный для русского глаза ландшафт: пальмы, песчаные барханы. Самолёты стояли наши, МиГи и Су-7, но часовые возле них не вызывали никаких сомнений: Египет.

В крытых тентом грузовиках отвезли в тренировочный лагерь. И снова, как в учебке: занятия, тренировки, полигон. Осваивали необходимый минимальный набор слов арабского, иврита. Для нас было большим откровением, что в Египте, оказывается, можно прекрасно обходиться английским. Теперь мы поняли, почему у нас в учебке английский язык считался одним из профилирующих предметов.

Почти все стали отращивать усы, бороды. Чтобы не отличаться от местного населения. Как ни странно, начальство не возражало. Дома, в учебке, за это бы голову сняли, а здесь…Здесь многое было не так, как дома. И в первую очередь, здесь к нам иначе относились. Советские военнослужащие находились в Египте на каком-то особом, привилегированном положении. Нет, я не говорю об официальном статусе: официально они ничем не отличались от египетских военных. Но в повседневной жизни это ощущалось во всём: в обслуживании, в разговоре. Особенно это чувствовалось в увольнении: перед ними заискивали. И, чёрт возьми, это нравилось! По отношению к местным, независимо от ранга собеседника, появилось пренебрежение, высокомерие. Это не могло не сказаться на дисциплине. В Москве, конечно же, знали о некоторой расхлябанности контингента советских «инструкторов» в Египте, но закрывали на это глаза: на войне – как на войне…

Однажды Женька спросил на занятиях инструктора:

– Я вчера во время увольнения зашёл в бар. Там сидело несколько египтян. Один из них, – тот, что всё время скалил зубы, как лошадь Пржевальского, – подошёл ко мне и на ужасном английском что-то спросил о каком-то радаре. Я мало что понял из его болтовни, и поэтому промолчал. О каком радаре этот придурок говорил?

– Наше появление в Египте и есть, в какой-то мере, следствие этой истории, – ответил инструктор, – Чтобы вам стало понятно, я должен вернуться на какое-то время в прошлое. Вам, как спецназовцам, будет полезно хоть немного ознакомиться с тем, как израильтяне проводят операции в тылу противника. В учебке к этой теме ваши инструктора даже близко боялись подойти, чтобы вы, не дай Б-г, не догадались, куда вас отправят. Хотя с профессиональной точки зрения поговорить, конечно же, было о чём. Итак, начнём.

На предыдущей стадии войны на истощение, израильтяне совершили множество глубоких рейдов на территорию Верхнего Египта. Хочу остановить ваше внимание на двух из них. Я прочту краткий обзорный перевод на русский язык материала из израильских газет. (Инструктор достал из папки, лежащей на столе, несколько отпечатанных листов).

«На рассвете девятого сентября 1969 года, израильский отряд особого назначения, включавший бронетанковый батальон, пересёк Суэцкий залив на десантных баржах. Египетские части, встречавшиеся с этим израильским отрядом, не обращали на него внимания, так как не ожидали увидеть танки израильтян на этой стороне залива.

Главная цель – военный лагерь Рос-Абу-Дарадж. Во время атаки на лагерь, отряду оказала помощь авиация. Захватив лагерь, израильтяне уничтожили все его военные объекты, в том числе главный объект: радарную башню. Потом отряд двинулся на юг на Рас-Заафрани, где так же уничтожил радарные установки. Здесь израильтяне погрузились на десантные баржи и без потерь вернулись на свои базы в Синае.

В течении десяти с лишним часов израильтяне беспрепятственно действовали на египетской территории, пройдя тридцать миль. Узнав об этой операции, Насер перенёс сердечный приступ».

Второй рейд, о котором я вам прочту, был ещё более из ряда вон выходящим. Слушайте…

«Ещё одну славную страницу в историю войны на истощение вписала израильская армия. (Ну, это как раз можно было и не переводить!)

Отряд специального назначения пересёк Суэцкий залив, высадился на египетском берегу и добрался до радарной станции у Рас-Араб на вертолётах. В это время израильская авиация наносила бомбовые удары в окрестностях, отвлекая внимание от истинной цели операции.

Гарнизон, не ожидавший увидеть у себя под носом израильский отряд, серьёзного сопротивления не оказал. Израильтяне в считанные минуты вытащили наполовину врытые в землю вагончики с радарным оборудованием и, прикрепив их к вертолетам тросами, очень скоро оказались на восточном берегу Суэцкого залива. Общий вес вывезенного оборудования составил семь тонн.

Впервые израильские военные смогли во всех подробностях рассмотреть новейшую советскую радарную установку. Изучение последнего типа советского радара даст возможность Израилю и другим западным странам создать более эффективную систему «электронной войны» и «электронной обороны». Как вам это нравится? – спросил инструктор, отложив перевод в сторону.

– Благодаря подобным операциям, израильтянам удалось почти полностью разрушить египетскую систему ПВО. Они получили возможность бомбить практически любые объекты на территории Египта.

Египтяне, видя своё бессилие что-либо предпринять, обратились за помощью к Советскому Союзу. И уже в начале февраля 1970 года в Египет были направлены 1500 советских военных специалистов, которые должны были восстановить систему ПВО. С тех пор контингент советских солдат и офицеров, расквартированных в Египте, постоянно увеличивается. В их число входит и наше спецподразделение.