Русский боевик - Владимир Романовский

— Да, глупо как-то, — согласился с ее мыслями негр. — Что ж с вами делать. Неприкаянность — отличительная черта многих русских женщин. Ну, пойдемте ко мне, что ли, посидите у меня до рассвета. А где ваш второй… э… шевалье?

— Он… — Аделина снова запнулась.

— Ну, не мое это дело. Пойдемте. Пойдемте, пойдемте. Да вы замерзли! — удивился он, взяв ее за руку. — Вам срочно нужно в горячую ванну, иначе, в этом климате, у вас к утру обнаружится какое-нибудь заболевание с кашлем и соплями. Нельзя так беспечно относиться к собственному здоровью.

Наверное, он хочет меня изнасиловать, подумала Аделина. Негры иногда насилуют белых женщин, мстя за три века рабства в Луизиане. А может и нет. Вежливый. Может, он гомосексуалист. Многие гомосексуалисты бывают вежливые и обходительные, и часто посещают оперу. Больше балет, но и оперу тоже.

Стенька сидел, прислонясь спиной к стене и мелко дрожа от холода. Произошедшее вспоминалось отрывочно. Он шел почти на ощупь по очень темной улице на какой-то свет вдали. Какие-то фары какого-то драндулета, где-то припаркованного, с мотором, работающем на холостом ходу. Возможно, какой-нибудь мужик, занимающийся извозом. Чем дальше он уходил от гостиницы, тем неуютнее себя чувствовал, но, преодолевая страх, шел — медленно, но шагом твердым, правильным. Потом они появились — с фонариками. Трое. Он спросил у них, где тут стоянка такси, что, как он сразу понял, было глупо — ищущий такси должен иметь при себе деньги. К нему подошли вплотную. Он хотел бежать, но его схватили, повалили, некоторое время били, а потом он потерял сознание. А теперь он сидел у стены и дрожал от холода — во-первых, ночь выдалась холодная, а во-вторых, на нем ничего, кроме трусов, носков, и майки, теперь не было. Кроссовки почти новые — сняли. Свитер, очень неплохой — сняли. Куртку — сняли. Джинсы — старые, потертые — и те сняли. Висок и часть лица справа ныли тупой болью, а нижняя губа заметно увеличилась в размерах. Стенька попробовал языком зубы — на месте. Ребра ныли. Спина. Добрые, однако, люди, живут в Белых Холмах. Гостеприимные. А! Кошелек. Линкин кошелек. Со всеми деньгами.

Со второй попытки ему удалось подняться, и затем, собравшись с духом, сделать два шага. Справа занимался блеклый пасмурный рассвет, и силуэт центральной башни гостиницы был отчетливо различим — прямо по ходу.

Минск, Беларусь, девять часов тридцать минут утра.

Кабинет министра сельского хозяйства.

Министр, дородная женщина средних лет, принимает у себя президента Беларуси, а также министра обороны республики.

ПРЕЗИДЕНТ (развивая, очевидно, начатую ранее мысль)… Ни хуя себе!

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Что они там пьют, в ихнем Новгороде?

Никто не засмеялся.

МИНИСТР ОБОРОНЫ (а ему хочется, чтобы засмеялись). Нет, правда, что?

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА (неприятно тонким, надтреснутым сопрано). В Москве не спохватились еще?

ПРЕЗИДЕНТ. Скоты.

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Москва — да… с Москвой такие номера не проходят…

ПРЕЗИДЕНТ. Заткнись. Москва — черт с ней, с Москвой. Новгородцы эти — твари, сволочи!

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Почему ж? Если кто хочет…

ПРЕЗИДЕНТ. Потому что мне они ни о чем не пожелали сообщить. Откуда им знать, может мы бы к ним присоединились.

МИНИСТР ОБОРОНЫ. В каком смысле?

ПРЕЗИДЕНТ. В любом. На правах автономии. Какая разница.

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Ну ты даешь, Палыч. Быть присоединенным к Новгороду не велика честь…

ПРЕЗИДЕНТ. По-твоему, лучше быть присоединенным к Москве, да? Новгород древнее. И черных там меньше.

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Поражаюсь вашим словам, Виктор Павлович…

ПРЕЗИДЕНТ. А вы всему всегда поражаетесь. Вы вообще очень впечатлительны по натуре.

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Как вы… да я… да…

ПРЕЗИДЕНТ. Тихо! Черт знает, что такое. Надо бы послать ноту протеста, но — кому? На что они рассчитывают? А? Ну, вы, министры! Какие у них там ресурсы? Ну!

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Ежели вы так будете обращаться…

ПРЕЗИДЕНТ. Ресурсы какие?

МИНИСТР СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Ну, не знаю… ну, деревья там растут, и…

ПРЕЗИДЕНТ (поворачивается к министру обороны). Какие ресурсы?

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Какие у них могут быть ресурсы? Пьют они много. (Подумав) А у нас какие ресурсы? Только что газопровод, так ведь он нам не принадлежит.

ПРЕЗИДЕНТ. Нужно будет — будет принадлежать. Врежем кран и перекроем к чертовой матери. Пусть Европа закоченеет вся. Устроим Европе русскую зиму. Кстати, Новгороду тоже топить, вроде бы…

МИНИСТР ОБОРОНЫ. Бурый уголь у них есть. Правда, толку от него мало. Он и не горит почти, а так, теплится. Как угольки в камине осенним вечером.

ПРЕЗИДЕНТ. Ты мне Якуба Коласа тут не изображай. Теплится. Расстроен я.

Кабинет в секции оборонной разведки, Пентагон, Вашингтон, Соединенные Штаты Америки, восточнобережное время — четыре часа утра, по Гринвичу — десять.

Присутствуют — представитель Центрального Разведывательного Управления, армейский полковник, и молодой специалист в штатском, пришедший вместе с представителем и принесший в портфеле портативный компьютер с приставкой широкополосной связи.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ… как такое можно было подготовить без единой утечки — не очень понятно, но есть рабочие гипотезы.

ПОЛКОВНИК. А предполагаемая реакция Москвы?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Попытаются устроить диверсию, скорее всего.

ПОЛКОВНИК. Пошлют спецназ?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Сперва будут по телефону пугать и взятки предлагать. Это ведь обыкновенный путч — ничего нового для русских, у них есть соответствующий опыт. Справятся. Наше участие там абсолютно бесперспективно. Я не об этом. Я хочу вам кое-что показать, занимательное, и спросить вас, что вы об этом думаете.

ПОЛКОВНИК. Показывайте.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Стивен, включай.

Стивен нажимает клавиши компьютера. На мониторе возникают образы. Похоже на телеинтервью.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Монтировали наспех, многое не учли, да и не особо старались. Передавали не прямой эфир, но запись.

ПОЛКОВНИК. Это понятно.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. И в запись попал кадр, который не должен был в нее попасть. Похоже на помехи, четверть секунды всего. Стивен этот кадр вычислил и расшифровал подробно. Стивен, показывай. Вот, видите? Я вам это объясняю для того, чтобы вы не решили, будто я вас мистифицирую. Вот, как видите, за спиной говорящего, чуть справа, стойка бара. Судя по всему, бар находится в современном отеле. За стойкой — полка с бутылками. На коньяках, бренди, виски и ликерах — этикетки, а на водке и джине этикеток по большей части нет, или они сзади, вон, видите? Четыре Абсолюта. Серый Гусь. Столичная — но этикетка сзади, ее едва видно.

ПОЛКОВНИК. Так. Дальше.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. То, что не отражает одна бутылка, отражает другая. Стивен попытался по тому, что можно извлечь из отдельных отражений, составить общую картину противоположной стороны бара. Картина вышла неполная. Из всех портретов людей, находящихся в баре, более или менее точным получился только один. Вот он. Как видите, слегка размыто, но все же видно достаточно, чтобы этого человека можно было узнать. Не так ли, полковник?

ПОЛКОВНИК (удивленно). Милн.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Он самый.

ПОЛКОВНИК. Вы взяли его себе после того, как он ушел от нас?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Нет. Поэтому у нас сразу возник к вам вопрос. Он действительно от вас ушел?

ПОЛКОВНИК. Да. То есть, его демобилизовали.

ПРЕДСАТВИТЕЛЬ. Выставили.

ПОЛКОВНИК. Да.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. За пьянство?

ПОЛКОВНИК. Если вы все знаете, зачем же спрашивать?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Чтобы быть уверенным.

ПОЛКОВНИК. В чем?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. В том, что вы врёте. Я это по интонации определяю. У нас специальный курс есть, в Лангли. По интонации учат определять, врёт человек или нет.

Многозначительная пауза.

ПОЛКОВНИК. Вы что, издеваетесь?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Нисколько.

ПОЛКОВНИК. Вы в чем-то хотите меня обвинить?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Это не входит в мои полномочия. Просто появился слух, что военная разведка взяла на себя функции, о которых в ее, военной разведки, инструкциях ничего не сказано. Портрет Стивен составил, и сразу доложил мне. Я доложил начальству. Начальство послало меня к вам, благо это недалеко.

ПОЛКОВНИК. Повторяю вам, Милн у нас не служит больше года.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. У вас не служит, у нас не служит — а как же он появился в этом баре?

ПОЛКОВНИК. Откуда мне знать. Он вообще бары любит… за что и… кстати, кадр может быть поддельный. Или портрет.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Настоящий, уверяю вас.

ПОЛКОВНИК. Вот что, агент. Видите вон ту дверь? Воспользуйтесь ею.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Воспользуюсь, конечно, но тогда именно я и разбужу президента. И расскажу ему все как есть.