Ставка на удачу - Анатолий Галкин

Хитрый Федор даже предложил мэру не участвовать в дебатах с остальными кандидатами. Надо создать у народа впечатление, что те все копошатся под горой, а Барсуков один стоит на вершине Олимпа.

Андрей Стругов и Таня Рузова чувствовали обстановку в городе, но соблазн был очень велик.

Да, они и так герои дня! Можно было гордо уехать в Москву и провести свадьбу в тесном кафе возле издательства родного журнала «Зубр». Главный редактор Эльдар Шишов подкинул бы деньжат для банкета на тридцать персон. Были бы подарки типа хрустальных ваз, чайных сервизов и подсвечников…

И всё!

А Федор Пригожин сделал будущим молодоженам предложение, от которого нельзя отказаться! То есть можно, но не очень хотелось.

Серый кардинал мэра предложил привезти на автобусах всю редакцию «Зубра». Он сказал, что регистрацию проведут не в местном Загсе, а в малахитовом зале мэрии. А потом будут народные гуляния, фейерверк, банкет на белом пароходе.

И еще намечаются подарки от благодарных жителей и городских бизнесменов.

Самый скромный презент от самого мэра – медовый месяц в Крыму. Как говорится, море, любовь, чайки, «Массандра» и бархатный сезон…

Купе для молодоженов заказано. Провожать будет весь город – с телевидением, с флагами, цветами и оркестром!

Таня с Андреем понимали, что соглашаясь на эту мэрскую авантюру, они раскручивают рейтинг Барсукова и льют воду на его мельницу. И, если бы они видели, что он полная пустышка, то не пошли бы на это шоу под телекамеры.

Но в том-то и дело, что Дмитрий Барсуков вполне сносная кандидатура. Да, при нем в Рощинске коррупция цветет буйным цветом. Да, местные чиновники постоянно врут народу. Да, городские олигархи совсем оборзели и стригут купоны из воздуха.

Всё так! Но соперники Барсукова еще хуже! На их фоне Дмитрий Андреевич выглядел очень выигрышно.

Он – лучший из худших!

И Андрей с Татьяной согласились.

Им очень хотелось целый месяц жить над ласковым морем. А Федя Пригожин обещал люкс в центральной гостинице Севастополя.

И еще – им предстояла шикарная культурная программа по всему Крыму. От Бахчисарайского фонтана до «Алых парусов» Грина. От Ласточкиного гнезда и дворцов Ливадии до винных подвалов Массандры.

Кто от такого откажется?

Ночи в Севастополе особенные. Если море тихое и рядом нет фонарей, то забываешь, что ты в огромном городе, что где-то в километре тихо ходят троллейбусы, спокойно работают рестораны, а за окнами больших домов мерцают экраны телевизоров.

Город большой, и влюбленные парочки могут гулять, не мешая друг другу.

Они шли к морю по маленькому парку Анны Ахматовой.

Юра считал, что ему очень повезло с невестой. Но здесь, под светом далеких и тусклых фонарей Элеонора выглядела не столь эффектно, как днем.

Сейчас и днем с огнем не найти натуральную блондинку с толстой косой. А Эля Кропоткина, кроме таких уникальных волос, имела еще большие голубые глаза, приятную стеснительную улыбку и курносый нос.

Было у нее еще одно достоинство – ее отец, Сергей Петрович, убеждал всех, что он из рода князей Кропоткиных, среди которых был и теоретик анархизма.

Поэтому, как и положено в княжеских семьях, Элю с раннего детства учили хорошим манерам, бальным танцам и игре на стареньком пианино.

Вообще-то Юра Грымов принципиально не любил князей, банкиров и всяких прочих буржуев. Он был за правду, справедливость и здравый смысл.

Но с Элей совсем другое дело!

Во-первых, ее предок, князь Петр Кропоткин, был революционер, хотя и анархист.

А во-вторых, отец Элеоноры хоть и буржуй, но не банкир или нефтяной барон. Сергей Петрович поставляет в Россию крымские вина. А это патриотично и вкусно.

Они дошли до забора на пляж Солнечный у Песочной бухты. Ворота были на ночь закрыты. Но если пойти налево и залезть на невысокую бетонную стенку, то попадаешь на склон оврага, по которому можно обойти забор и спуститься на пляж.

А можно пойти по тропинкам выше и налево. Там через тридцать метров начнутся первые развалины античного города Херсонес. Это очень романтическое место. Справа на горе мощный силуэт Владимирского собора. Слева море и остатки колонн старой базилики на берегу. А прямо – узкие улочки городка, по которому ходили древние греки.

От домов почти ничего не осталось. Только колодцы и невысокие каменные стены – где по колено, а где и по пояс.

Раскопки проводились давно, и некоторые остатки греческих домов заросли плотным кустарником. Там можно спрятаться от всех. Там, сидя на еще теплых камнях, можно вволю обниматься и целоваться.

При этом в голову приходят шальные мысли, что две тысячи лет назад на этом же камне сидела и целовалась другая парочка. Древний грек с древней гречанкой. И оба в тонких туниках.

Юра с Элей по знакомой тропинке дошли до своего заветного местечка. Больше месяца назад они были здесь впервые. А потом стали приходить сюда через день. И им никогда не было скучно вместе.

Правда, Элеонору, как послушную воспитанную дочку начала волновать простая мысль – уже пять недель она обманывала родителей. Ей приходилось придумывать вечерние встречи с подругами, классные поездки на экскурсии, походы в театр или в библиотеку.

– Знаешь, что Юра! Мы с тобой почти жених и невеста.

– Не почти, а точно! Я сказал, что люблю тебя?

– Сказал.

– А я, Эля, такое могу сказать лишь раз в жизни.

– И я тебе это сказала! Но тебе, Юра, надо познакомиться с моими родителями.

– Зачем? Чтоб получить благословение?

– Вроде того…

– Я, Кропоткина, готов на встречу с твоими. Но ты знаешь, что Сергей Петрович меня не воспримет.

– Почему? Ты красивый, умный, добрый.

– Это так, Эля. Но богатые глухи к добру! У них давно уже все в глазах позеленело.

– Как это? Отчего?

– От долларов! У всех буржуев пелена на глазах. Их интересует не то, какой перед ними человек, а сколько он стоит.

– Я тоже, Юра, боюсь, как будет реагировать отец. И ты в нашей квартире можешь замкнуться с непривычки. У нас старинная мебель, персидские ковры, а на стенах подлинный Айвазовский.

– Ничего, я вытерплю.

– Нет, Юра! Я придумала. Завтра мои уходят на концерт. С семи до одиннадцати их не будет. Приходи к нам на улицу Суворова.

– Приду! Только это опасно.

– Как это?

– Ты учти, Эля, что я за себя не отвечаю. Я тебя так сильно люблю, что всякое может случиться.

– Я знаю. Я к этому готова…

Свадьба подходила к финалу.

В полдень регистрацию провел сам мэр Барсуков. На нем был фрак и красная лента через плечо. Он много шутил и вел себя, как свой парень.

Правда, было заметно, что он чувствует камеры телевидения и говорит не только жениху с невестой, а всему народу Рощинска.

Потом была прогулка по городу. Андрей и Татьяна Струговы ехали на единственной городской карете с парой гнедых. А сзади, отключив мигалки, ехали Мерседесы, Опели и прочие Фольксвагены.

Затем в парке перед народом мэр поздравлял молодоженов и увлекательно рассказывал об их подвигах, не забывая о своей роли в этом деле.

С последними словами Барсукова в небо взвился фейерверк, и зазвучала веселая музыка.

В конце концов, участники банкета отправились на пароход, где пили, ели, дарили подарки и кричали «Горько!»

А новой семье Струговых оставалось принимать подарки и принародно целоваться.

Кстати, майор Воловик, нарушая все законы, преподнес в дар вещественное доказательство – картину «Дама с попугаем», написанную покойным Тимофеем Зарубиным под манеру покойного Карла Брюллова.

В одиннадцать вечера тепленькая компания прибыла на вокзал и за две минуты впихнула молодоженов в московский поезд, идущий в Крым.

Вагон уже начал набирать ход, когда счастливые Андрей и Татьяна вошли в двухместное купе повышенной комфортности. Его проектировали специально для новобрачных.

До Севастополя оставалось чуть больше суток.

Улица Суворова находилась в самом центре Севастополя, на высоком холме над городом. Если идти от площади Ушакова, то слева будут спуски на Большую Морскую улицу, справа склон к Южной бухте, а впереди Адмиралтейский собор. А за ним крутая лестница к памятнику Нахимову и к Графской пристани.

Здесь наверху тихие переулки, мало магазинов и еще меньше людей. Кому охота по жаре тащиться наверх, когда внизу у моря столько красот и торговых точек.

К вечеру здесь можно встретить только местных жителей и их гостей.

Вот таким гостем и был Юра Грымов.

Возможно, что Эля не захотела светиться с женихом возле своего дома. Или она тщательно готовилась к встрече. Но девушка назвала адрес и сказала, что будет ждать в семь тридцать вечера.