Следовать новым курсом - Беломор Б.

Мичман озадаченно молчал.

– И к тому же, – старший офицер назидательно поднял палец, – усвойте, мичман, наиглавнейший закон военной службы: выполнять следует то, что приказано, и так, как приказано. Инициативу же проявлять с опаской и осторожностью, потому как неизвестно, что из этого выйдет. Если мне память не изменяет, в секретном пакете адмиралтейства ни слова не сказано о диверсии против стоящих в гавани Кейптауна кораблей, зато там много чего говорится о том, что мы должны разорить ещё один маяк. Вот и давайте не умничать, а…

Новый залп не дал ему закончить поучительную сентенцию. Когда пыльное облако осело, на месте маяка Грин-Пойнт громоздилась груда обломков. Матросы, гроздьями облепившие ванты, заорали «ура!».

– Молодцы комендоры! – удовлетворённо произнёс капитан-лейтенант. Он стоял в стороне от офицеров и не принимал участия в беседе, молча наблюдая за результатами бомбардировки. – Пётр Леонидович, распорядитесь всему плутонгу дополнительно по чарке. А сейчас – поднимаем обороты до полных и идём к Кейп-Пойнт. Приказы, как вы, господа, верно подметили, надо исполнять.

Из дневника С. И. Казанкова

Маяк Кейп-Пойнт высится на южной оконечности Капского полуострова. Как я уже упоминал, он венчает собой уступ гигантского утёса высотой около восьмисот футов. Принято считать, что с этой точкой на географической карте связана морская легенда о «Летучем голландце» и его капитане, неукротимом Ван дер Декене. Он будто бы много раз пытался обогнуть мыс, всякий раз терпя неудачу. В ответ на призывы команды повернуть назад капитан изрыгнул богохульство, заявив, что не прекратит попыток, даже если ему придётся плыть до второго пришествия. И был услышан: с небес раздался страшный глас: «Да будет так! Плыви!»

Но – оставим легенды, какими бы романтическими они ни были, и вернёмся к действительности. Маяк действительно стоит на высоченной скале, обрывающейся в море. В небольшой бухточке у её подножия, примерно в версте от маяка, приткнулось крошечное поселение. Там же расположен военный пост, гарнизон которого составляют четверо солдат-отставников под командой сержанта.

Сведения эти, почерпнутые из иллюстрированного приложения к газете «Монинг кроникл», отыскавшегося в судовой библиотечке, вселили в нас уверенность, что диверсия против маяка не требует какой-то особой подготовки. Решено было послать дюжину матросов на шлюпке с достаточным запасом динамита. Возглавить партию вызвался мичман Панюшкин, и, зная о его отличных познаниях в обращении со взрывчатыми веществами (мичман ещё в морском училище увлекался этим предметом и даже подумывал об учёбе в минных офицерских классах), я одобрил его кандидатуру.

По распоряжению капитан-лейтенанта Лестовского на шлюпку был также отряжён сигнальщик с переносным гелиографом – ясная погода и яркое солнце позволяло использовать это устройство без помех.

Итак, с третьей полуденной склянкой «Москва» бросила якорь на траверзе Кейп-Пойнт примерно в полутора милях от берега – подходить ближе было рискованно из-за каменистой гряды с бурунами, на которых уже нашли свою погибель немало судов. Шлюпку спустили на воду, прозвучали положенные в таком случае команды, и судёнышко лихо понеслось к недалёкой суше. Мы же приготовились ждать – диверсия не должна была занять более шести часов, причём немалая часть времени отводилась в расчётах на подъём на высоченную скалу с грузом динамита.

Но – человек предполагает, а Бог располагает. Двух часов не прошло, как сигнальщик доложил, что слышит на утёсе выстрелы. Слова его были оставлены без внимания – слишком велико было расстояние, чтобы услышать звуки даже сильной ружейной перестрелки. Однако небольшое время спустя на утёсе замигал гелиограф – Панюшкин сообщал, что отряд встретил неожиданно сильное сопротивление, понёс потери – и просил поддержать их диверсию пушечной стрельбой. Сказано – сделано: орудия «Москвы» выпустили по указанным целям шесть чугунных бомб, но успеха не имели. Гелиограф отстукал, что защитники маяка укрылись в скалах, неуязвимые для огня наших орудий, и запрашивал подкрепление. Капитан-лейтенант приказал отрядить на берег ещё три десятка человек и при них – одно из двух имевшихся на борту «Москвы» десантных орудий системы инженера Барановского.

Здесь следует дать некоторые пояснения. Эти пушки калибром два с половиной дюйма, первые в Европе образчики скорострельных конных и горных орудий, только-только прошли испытания и ещё не приняты официально на вооружение. Морской артиллерийский комитет заказал опытовую партию из десяти штук; две из них были переданы на «Москву». Господа из-под шпица решили воспользоваться нашим неопределённым статусом «вспомогательного крейсера» и провести, так сказать, натурные испытания нового орудия.

Что ж, случай выдался как нельзя более подходящий. Разумеется, я на правах старшего артиллериста не пожелал доверить столь ответственное дело кому-нибудь ещё, а потому погрузился вместе с пушкой и боезапасом в одну из шлюпок. Прозвучало: «Вёсла на воду», и шлюпки побежали к негостеприимному берегу, куда призывал нас мигающий глазок переносного гелиографа…

Мыс Доброй Надежды, Кейп-Пойнт

…сентября 1878 г.

Скалу прорезала узкая расщелина, по которой вверх взбегала тропа. Перегораживающий расселину завал из крупных валунов то и дело расцветал дымками выстрелов. Матросы, попрятавшиеся за камнями, вяло отвечали.

– Высадились мы без помех, – объяснял мичман Панюшкин. В белом пробковом шлеме (офицеры «Москвы» обзавелись ими во время стоянки на Мадейре) и с палашом в руке, он, по мнению Серёжи, выглядел довольно комично. – Деревенька там – сами видели: полдюжины хижин, сложенных из камней. Ну, мы отыскали тропку и пошли…

– И нарвались на засаду?

– Кто ж знал, что они, прохвосты, как только увидели русский флаг – сразу похватали ружья и поспешили на помощь? Местные говорят: военный пост дальше, в скалах, на ровной площадке. И не лень им туда-сюда каждый день карабкаться…

Серёжа кивнул. Тропка, ведущая к маяку, действительно могла вымотать душу самому выносливому ходоку. Она то ныряла вниз, то зигзагами карабкалась по ощетиненному утёсами склону, то держалась продуваемого ветрами скального гребня. А на половине пути тропа огибала большой уступ – там-то русских и поджидали защитники Кейп-Пойнта.

– Сами видите, Сергей Ильич, какое удобное место для обороны! Тропка, по которой можно подступить к позиции неприятеля, узкая, едва втроём пройти. Да и скала со стороны моря прикрывает. Двое умелых стрелков могут тут остановить целый батальон!

– Так и есть, вашбродие, – буркнул боцманмат-артиллерист, один из тех, кто высадился на берег с первой партией. – А их, опытных, у них дюжины полторы. Наших троих подстрелили, одного до смерти…

– Твоя правда, братец, – кивнул лейтенант. – Обитатели Капской колонии отличные стрелки, да и старший поста, по всему видать, вояка опытный. Вон как толково позицию выбрал!

Действительно, огонь корабельных орудий не мог причинить укрывшимся никакого вреда – а вот для штурмующих, наоборот, представлял немалую опасность. Осколки снаряда, лёгшего недолётом, насмерть убили матроса и ещё одного сильно покалечили.

– Так что без вашей пушечки тут не обойтись, даже и пытаться нечего, – подвёл итог Панюшкин. – Людей положим, и только…

Серёжа осторожно выглянул из-за укрытия. И тут же в каком-то дюйме в камень ударила пуля, осыпав его лицо острым каменным крошевом. Он вытер лоб тыльной стороной кисти – рука была в крови.

– Выкатить орудие на прямую наводку нам не дадут, перестреляют расчёт как уток.

– Матросики их огнём прижмут, а вы тем временем управитесь, – неуверенно предложил мичман. – Пушка у вас скорострельная: как начнёте садить гранатами по брустверу – тут-то они и попрячутся. А уж тогда мы поближе подберёмся и ударим в штыки.