Облава - Олег Алякринский

И впрямь, все вокруг было заволочено сизым клубящимся маревом, которое то рассеивалось и сносилось ветром, освобождая пространство, то опять собиралось в непроницаемое облако, сквозь которое практически не пробивался рассеянный свет фар, направленный на их кратковременное убежище.

Чижевский не ошибся: первым в направлении временного пристанища беглецов шел омоновский «УАЗ», за ним, мягко покачиваясь на ухабах проселочной дороги, плыл белый милицейский «форд». Замыкал процессию еще один «русский джип», набитый омоновцами.

— Что за хрень, — пробормотал Варяг, увидев прибывшую «делегацию» в тот самый момент, когда туман на секунду рассеялся. — Откуда они взялись?.. Как они могли узнать?

Шеф службы безопасности Варяга появлением ментов здесь был просто ошарашен. Прилипли, действительно, как банный лист… И теперь, похоже, отпускать не собираются. Лучи фар были направлены как раз на их убежище, и лишь клубящийся туман мешал видимости: судя по всему, прибывшие еще не успели как следует сориентироваться и еще не разглядели, что там впереди перед ними в темноте и тумане. Из передней машины высыпали четверо автоматчиков. Они оглядывались вокруг и показывали рукой в сторону сарайчика.

— Пора уходить, Владислав Геннадьевич! Нам сегодня не суждено выспаться. Не думаю, что они здесь, чтобы отдохнуть в сарайчике. Они точно знают, зачем сюда пришли. И я знаю ответ: за нами.

— Вы правы, нам пора, — откликнулся Варяг.

— Но все же откуда они узнали, что мы именно в этом сарае?

— По запаху, наверное, — невесело пошутил Варяг. — Смотрите, как они уверенно готовятся к штурму Думаю, через минуту-другую начнут тихонько окружать.

Омоновцы действительно стали растягиваться в цепь и надвигаться на объект. И в этот момент свет фар всех трех машин погрузился в густое облако непроницаемого тумана.

Чижевский первым устремился к выходу Но даже он, со всем своим военным опытом, недооценил противника. Едва фигура Чижевского показалась в дверном проеме, как грохнули автоматные очереди. Обрушившийся град пуль в щепки кромсал хрупкие доски ветхого сооружения.

В этот момент Варяг уже ломал доски в противоположной стене, пытаясь сделать лаз, через который они могли бы выбраться из сарая в сторону леса. Ему это удалось довольно быстро: доски сарая были перегнившими и не представляли собой серьезной преграды.

— Готово! — приглушенно сообщил Варяг.

Владислав, зажав под мышкой двустволку и припав пониже к земле, протиснулся в проделанное им отверстие в стене и, сильно прихрамывая, как колченогая птица, побежал сквозь густой туман в сторону леса, стараясь не думать об острой боли в раненой ноге.

Еще дважды грохнула «беретта» Чижевского. И снова тишина, нарушаемая лишь отдаленным бешеным собачьим лаем, доносившимся из соседней деревеньки. Ответные очереди омоновских «калашей» загремели чуть позже, уже когда Варяг благополучно пересек опасный открытый участок и углубился в густой лес. В непроницаемой темно-молочной пелене автоматчики просто не заметили убегающего и стреляли скорее для устрашения, нежели осмысленно и в цель.

Чижевский перезарядил «беретту», сделал снова несколько выстрелов и, просочившись сквозь лаз в стене, растаял в предрассветном тумане.

Только оказавшись под прикрытием деревьев, Чижевский остановился и, тяжело дыша, обернулся. Плотная пелена полностью скрывала и деревню, и сарайчик, в котором они смогли передохнуть, и омоновцев с их машинами. Там, в пустоте, злобно загрохотали автоматные очереди: менты били наугад. Чижевский пробежал еще метров пятьдесят и без сил повалился на землю, поскользнувшись на мокрой траве.

Но разлеживаться не было времени. Нужно было как-то найти Варяга, который, как и он сам, утонул в этом туманном лесу и стал недосягаемым не только для преследователей, но и для своего телохранителя.

И вдруг слева, совсем рядом, в нескольких метрах, хрустнула ветка и послышался удивительно спокойный голос Варяга:

— Валерьяныч, цел?

У Чижевского прямо от сердца отлегло.

Оба беглеца опять были вместе, под надежной защитой леса и такой уместной стихии, как утренний густой туман. Радостно обнимая Владислава, Чижевский услышал, как воздух снова пронзил отдаленный глухой истерический шквал автоматных очередей, которые резко осеклись. И все смолкло.

Похоже, группа захвата наконец рискнула войти в сарай, прокладывая себе путь огнем «калашей», но застала внутри только влажную пустоту и аромат прелого сена…

— А где двустволка, Владислав Геннадьевич? — поинтересовался Чижевский, когда они, преодолев болото, выбрались на широкую тропу и, утопая сапогами по щиколотку в душистом мху, энергично побежали подальше от опасного места.

— Выбросил, — откликнулся смотрящий, — за ненадобностью: я только в лесу заметил, что какая-то шальная пуля угодила прямо между стволов и разворотила оба.

Чижевский усмехнулся:

— Жаль, с такой мортирой никакой ОМОН нам был бы не страшен.

— Я и сам жалею. Всего-то и успел из нее два раза пальнуть. Отдача у этой двустволки как у пушки. Все плечо прикладом отбил. Да и звук такой, что сердце замирает от ужаса. Иван Васильевич, видно, вместо пороха в свои пыжи гексоген засыпал, не иначе.

— Тише! — резко схватил Чижевский Варяга за рукав его лесного комбинезона.

— Что еще? — Варяг остановился и тоже прислушался.

— Слышите, Владислав Геннадьевич?

Впереди отчетливо был слышен перестук вагонных колес.

Глава 10

26 сентября

4.55

Уже минут через двадцать они добрались до железной дороги. Из леса оба вышли обессиленные, чумазые и мокрые. Туман совсем рассеялся, но было еще темно. Воздух пах осенней сыростью.

На опушке кое-как привели себя в порядок, стряхнули грязь с сапог и бушлатов, соорудили что-то наподобие грибных сумок, набили их листьями, чтобы казалось, будто бы они полны собранными грибами, и зашагали по шпалам, в расчете добрести до ближайшей станции. Направление выбрали наугад и, видимо, промахнулись, так как идти пришлось довольно долго; глухая стена густого леса по обеим сторонам железнодорожной двухколейки никак не сменялась иным пейзажем, предвещавшим приближение станции. Две пары прямых стальных ниток по-прежнему нескончаемо бежали в обе стороны. Несколько раз им пришлось сойти с насыпи в кювет, пережидая, пока мимо промчатся ночные составы. Варягу тяжело давался этот переход, раны ныли невыносимо. Чижевский то и дело поглядывал на часы, словно боялся опоздать на встречу к точно назначенному сроку. Он нервничал прежде всего от ощущения неопределенности и беспомощности. Нервозное состояние усиливалось с каждой следующей сотней метров… Он изо всех сил боролся с собой, старался не подавать виду. Понимая внутреннее состояние Чижевского, Варяг похлопал его по плечу, остановился, шумно дыша, и, собравшись с силами, одобряюще сказал:

— Ничего, Валерьяныч, прорвемся. Терпите, немного осталось. Рано или поздно дойдем мы до станции.

О благополучном завершении ночных приключений говорить было преждевременно. Варяг, будто что-то вспомнив, достал из кармана мобильник, который за все время их пути от Рижского вокзала так и не издал ни единого звука. Сигнальная лампочка мобильника по-прежнему лениво помигивала. Варяг нажал на подсветку дисплея, и на нем высветились загадочные буковки «Spacenet» — видимо, это и есть та самая хитрая правительственная сеть — и больше ничего, ни даты, ни времени, ни индикатора доступа. Он нажал на кнопку соединения, увидел семь черточек закодированного номера и поднес трубу к уху. Опять послышались длинные гудки. Неожиданно, после седьмого гудка, послышались щелчки, сопровождающие обычно набор цифр, потом после краткой паузы произошло соединение… Владислав весь напрягся. Неужели удалось дозвониться… Однако в трубке зазвучал механический голос, который заученно сообщил, что «абонент временно недоступен». Варяг выругался в сердцах и снова засунул мобильник в карман бушлата.

Через несколько минут впереди наконец-то стали различимы характерные станционные огни, потом по мере приближения показались две бетонные платформы.

Железнодорожная станция называлась Ново-Фро-ловское. В этот ранний час она была пустынна. Кассы, расположенные в маленьком домике на одной из платформ, были наглухо закрыты окошечком за стальной решеткой.

Пока Чижевский пошел изучать расписание пригородных поездов, Варяг присел на жесткую скамейку, осторожно вытянув раненую ногу. Пожалуй, только теперь он почувствовал, насколько вымотался, обессилел после ночной беготни по лесу.

Николай Валерьянович вернулся с известием, что первая электричка на Москву, если верить расписанию, будет через полчаса. В оставшееся время можно было немного отдохнуть.