Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры - Ричард Коул

Я глянул на Бонзо: у того челюсть упала.

— Вы шутите, — пожаловался он. Роберту и Бонзо не было двадцати одного.

— Помягче, пожалуйста. Мы только что выбрались из ада на шоссе, — ответил я бармену.

Плант и Бонэм заказали кофе и украдкой глотали наш скотч.

Тем временем Кенни Пикетт доехал до аэропорта. Он тоже поехал по той же дороге через полицейский кордон, но не без происшествий. Его грузовик съехал с дороги и врезался в чей-то забор. Привычное дело.

Когда наш самолёт приземлился в Лос-Анджелесе, от вида солнечных лучей мы воспрянули духом. Три вечера в «Whisky a Go Go» прошли восхитительно. Столь же великолепной оказалась ночная жизнь ЛА.

Группа осталась в восторге от клуба, который располагался на острие изменений бульвара Сансет Стрип. Старые клубы типа «Крещендо» или «У Сиро» закрывались, им на смену пришли рок-клубы, которые привлекали подростков и даже детей — готовых расстаться с невинностью и присоединиться к модному движению рок-революционеров, даже если для этого приходилось часами простаивать в очередях, чтобы попасть внутрь.

Клуб располагался в здании, когда-то являвшемся филиалом «Банка Америки». Он был выкрашен в зелёный цвет, сейфы и столы были заменены на огроменные концертные усилители и защищенные стеклом клетки, в которых танцевали девушки — вы можете зачарованно наблюдать за ними часами. Клуб вскоре получит международное признание, и даже иранский шах посетит его, и несомненно подивится, почему подобного нет в Тегеране.

Даже если мы не играли в «Whisky», то предпочитали тусоваться там и напиваться до чёртиков — нам это очень хорошо удавалось. Долгие годы я полагался на выпивку, как на верное средство для расслабления и забытья, чтобы я в тот момент ни чувствовал. Джону Полу нравился джин с тоником. Роберт предпочитал вино, иногда скотч. Джимми увлекался «Джеком Дэниелзом». А Бонзо и я не были такими привередливыми. «Драмбьюи» (фирменное название шотландского ликёра из виски, мёда и трав — прим. пер.), пиво и шампанское — мы могли пить, что угодно.

Злоупотребление алкоголем и наркотиками со временем превратится в часть легенды группы, и признаки этого проявились на первом турне. Честно говоря, пьянство частенько было частью игры в рок-музыку, даже слишком часто. Стресс от создания новой группы — и от гастролей в целом — алкоголь занимал прочное место в жизни музыкантов. Также у нас всегда было вдоволь марихуаны, а иногда доза-другая кокаина. Но алкоголь был частью ежедневного рациона. Он помогал коротать время. Он унимал дрожь. Он облегчал давление в самых разных жизненных ситуациях.

Всего за пять дней в ЛА группа осознала, что может устраивать весёлые выходки, в частности так случилось в «Шато Мармон» — старом отеле с необычной историей. Там случился роман у Джин Харлоу с Кларком Гейблом. Пол Ньюмен встретился с Джоан Вудворд. Джон Белуши умер здесь в 1982 году.

Рок-музыканты питали особую любовь к отелю. Грэм Нэш жил там пять месяцев. Роуди Элиса Купера играли в футбол голыми в бельэтаже. Джим Моррисон вывалился из окна второго этажа, травмировав спину и ноги.

Джимми и я останавливались здесь во времена Yardbirds, и я возвращался сюда, когда гастролировал с Терри Ридом в начале 1969 г. Led Zeppelin заселились в отель. Я решил, что мы снимем бунгало, чтобы сэкономить деньги. Роберт и Бонзо взяли комнату внизу, Джимми и я — наверху, третья комната досталась Джону Полу и Кенни.

Бонзо говорил, что невозможно возвращаться в отель после концерта и просто выпить кофе или чай и смотреть телик. После атомной бомбежки барабанов, Бонзо требовалось несколько часов, чтобы остыть и расслабиться. «Слишком много энергии во мне, — жаловался он, постукивая ногами и почёсывая руки. — Мне нужно выпустить пар».

Вот так и начались легендарные забавы группы. Они не собирались создавать хаос, но им приходилось унимать чрезмерную энергию и бороться со скукой в тысячах километрах от дома.

В «Мармоне» всё началось весьма невинно. Однажды вечером после концерта Джимми и я решили немного развлечься. Мы приготовили вёдра с водой и яйцами и стали дожидаться Роберта с Бонзо.

Наше терпение было вознаграждено. Когда они вошли в дверь, мы атаковали их. Вёдра опрокинулись, и на них вылилась липкая жидкость. Они промокли насквозь. Детские шалости, для школьников — мы вроде бы выросли из этого возраста, но успешная выходка доставила нам много радости и смеха.

Из Лос-Анджелеса мы вылетели в Сан-Франциско, где продолжили баловство. Мы остановились в отеле «Альта Мира» напротив Золотых Ворот в Сосалито. Чтобы сэкономить немного денег и удовлетворить вегетарианские пристрастия Джимми, я решил снять номера, в которых есть кухня — и это нам предоставило больше возможностей для «пищевых» войн. Наши номера находились друг напротив друга и как-то в полдень Бонзо предложил: «Почему бы не не подать остальным обед через авиапочту?»

Он взял несколько сырых яиц и начал бросать их из своей комнаты в другую. Яиц надолго не хватило, но мы нашли другие боеприпасы: помидоры, апельсины, картошку, сыр, пончики, печенье, орехи. Хаос продолжался минут пятнадцать, пища летала по коридору. Когда всё закончилось, на стенах и окнах осталось достаточно холестерина, чтобы забить артерии половины Сан-Франциско.

Иногда Питера беспокоили наши выходки, ему казалось, что я потерял контроль над группой. Но моя философия состояла в том, что если мы прибываем на концерт вовремя, играем на должном уровне, нет никаких причин вне сцены жить как монахи или библиотекари. Я рассматривал наши проделки как невинные шалости, хотя возможно это был трамплин для чего-то худшего — разрушения собственности или, что более точно, разрушения самих себя.

Во время первого тура один друг из Сан-Франциско дал мне амилнитрат, который я предложил попробовать Бонзо. В тот момент, когда мы нюхали порошок, позвонил Питер из Лондона. Он говорил со всеми членами группы и спрашивал, как им живется.

Когда дошла очередь до Бонзо, он сказал Питеру: «Здесь здорово, Питер. Ричард дал мне траты Эми!»

Бонзо не расслышал название наркотика, а Питер не знал, что и подумать.

— Траты Эми! — взревел Питер. — Дай сюда этого мудака Коула!

Я взял трубку и обратился к Питеру самым невинным тоном.

— Да, Питер! Как дела?

— Ты что там делаешь с Бонзо, мать твою? Траты Эми!

Возможно, Питер подумал, что мы расплатились за групи по имени Эми. Но вряд ли можно сравнить оба удовольствия между собой.

Вскоре Питер понял, что наши проделки носят невинный характер и временами принимал участие в них.

Но так весело было далеко не всегда. В середине января наметились первые трещины в группе. Произошло это из-за шутки, которую Роберт не так понял, и это создало напряжение между ним и мной на долгое время.