Сердце бьется вновь, если ты со мной (СИ) - Уайт Женя

Наверняка какой-то дорогой, качественный парфюм. Только от большинства мужчин почему-то исходит густой, удушающий аромат. А от Вани пахнет ненавязчиво, приятно. Даже сравнить не с чем.

— Это гель для душа, — хмыкнул Пономарев. Почему-то от этих его слов я покраснела. — Не люблю, когда от меня разит за километр дорогой дрянью.

Мы снова замолчали. Я самым бессовестным образом наслаждалась его теплом. Не физическим, а душевным. И какие бы цели он не преследовал, провожая меня этим утром на учебу, мне было приятно одно лишь стремление парня сделать мне приятный сюрприз. Ну и как мне после такого встречаться с Димой? Я ведь не смогу ему нормально в глаза смотреть, зная, что в моей жизни появилось место для еще одного человека. Наглого и самоуверенного, но от этого не менее участливого и отзывчивого. Любая другая на моем бы месте воспользовалась его расположением и вцепилась клещами в парня, затащив его в итоге в ЗАГС. А я так не могу. Потому что дура, которая не может плюнуть на все и получать от отношений удовольствие.

Когда мы подъехали к нужной мне станции, народ не спешил выпускать нас. Но благодаря пробивной натуре Пономарева нам все же удалось выбраться на платформу. Парень просто попер вперед, буквально отодвигая от себя мешающих ему людей.

— Эй, осторожнее! — гаркнул мужчина лет сорока, сутулый и с залысинами на голове.

— Ай, вы мне на ногу наступили!

— Извините, — а это Ваня, не оборачиваясь, кинул извинением в тучную женщину, которая не пожелала «сократиться» и пропустить Его Величество на выход.

— Козел! Все вы мужики одинаковые…

— Полегче, — неожиданно возразил ей тот, что с залысинами. — Между прочим, некоторые из нас очень интеллигентные люди.

— Ой, да ладно врать, — толстушка в кожаной куртке в обтяжку нахмурилось, отчего стала еще более не привлекательной. — Все вы сначала поете красиво. А когда жениться да детей на себя регистрировать, то…

На этом моменте двери вагона закрылись, и окончание ее мысли не долетело до моих ушей. И слава богу. Моя нервная система бы такого не выдержала.

— Ты, наверное, не будешь подниматься на выход? — спросила у Пономарева, когда мы с ним направлялись к эскалаторам.

Стоит отметить, что отойти друг от друга мы так и не смогли. В смысле, медленно шли, держась за руки, как настоящая влюбленная пара. И ладно он… Мне ведь тоже не хотелось от него отходить! Шок, что тут еще скажешь?

— Нет, — недовольно признал мою правоту молодой человек. — Хотел бы, да на работу могу опоздать.

— Тогда тебе надо поторопиться, — я обеспокоенно заглянула ему в лицо. — Вань… Ну, зачем ты из-за меня так рискуешь?

— Чем? — довольный (кажется) произведенным эффектом, ухмыльнулся Ванька. — Уволить, меня не уволят. На выговор тоже не тянет. Тем более, что я ценный, исполнительный сотрудник.

Позер. Как есть, кабачок с полосочками. Красивый такой, цукини. Зато название ему не подходит. Тогда патиссоном будет. Этот тоже необычной формы.

— А где ты работаешь? — без задней мысли задала вопрос.

— Да тут, всего в двух станциях от твоего универа, — отмахнулся Пономарев. — Не очень большая фирма по производству бахил.

— И кем ты там устроился, если не секрет? — с трудом сдержав рвущийся наружу смешок, уточнила.

Улыбка все равно поселилась на моих губах. Она-то и привлекла внимание Ивана. Из-за этого он даже не сразу ответил:

— IT-шник я, — медленно проговорил мой собеседник. — А что?

Вот тут у меня сложился паззл. Если он на «ты» с компами, то ему наверняка не составило особого труда «подсмотреть» нашу с Димкой переписку. Даже больше, вчера Вано очень круто передо мной спалился. Ну и жук… Пришло же в голову устроить слежку. И ради чего? Ради усмирения бушующих гормонов?!

— Да так… — попыталась придать своему лицу некой отрешенности. — Просто интересно стало. Просто никогда не задумывалась, из чего производят бахилы, где и кто в этом участвует. Ну, и тебя с этим со всем я никак не могу связать.

И правда, бахилы и Иван Пономарев. Что за снег посередине лета? И я хороша… Задала необдуманный вопрос и чуть не выдала себя с головой.

— Вот и я так думаю, — Ванька поправил перевернутую козырьком назад кепку. — Поэтому уже неделю как пребываю в поисках более солидной работы.

Опять же, неужели родители не могут обеспечить его хорошим местом? Или он, как и Сашка строит из себя независимого отпрыска, который сам решает, кем ему быть по жизни?

Эскалатор был уже рядом, и чтобы нормально попрощаться, нам пришлось отойти к стенке и остановиться. Потемневшие, глубокие глаза смотрели на меня сверху вниз. Эх, Лидок, и почему ты птица не его круга? Сейчас бы не опасалась очередного предательства… Или хотя бы лелеяла в себе надежду, что мои деньги (которых у меня, увы, нет) заставят парня из мечты остаться со мной и не бросить после пары сказочных недель, проведенных вместе.

— Спасибо тебе большое, — улыбнулась я. — Мне было очень приятно встретиться с тобой этим утром.

— Я рад, — меня притянули к себе, обнимая за талию. — Если чего вдруг случится, звони, пиши, зови. Моя Вишенка.

— Вишенка? — я тут же заворочалась и попыталась отстраниться. — Какая я тебе Вишенка?!

Куда уж там… Парень откровенно посмеивался надо мной и продолжал крепко удерживать в своих объятиях.

— А кто ты? Заноза? Колючка? — снова заговорил этот невозможный тип, приковывая мой взгляд своей легкой, очаровательной улыбкой.

— Ну, нет… — тут же стушевалась я. — Но почему именно Вишенка?

— Потому что, — припечатал Пономарев. — А что, тебе не нравится?

Мне не нравилась его уверенность в собственной неотразимости. И нравилась одновременно. Вот как бы сложилось мое утро сегодня, не приди Ванька ко мне на станцию со стаканчиком еще горячего кофе? Наверняка бы приехала в универ в прескверном настроении и прозевала бы половину первой пары.

— Ну, не знаю, — пожала плечами. — Просто я не привыкла к таким сладким обращениям. Коробит немного.

— Значит, придется привыкать, — беспечно отозвался Иван. Ух, непробиваемый! — Но только от меня. Другим лучше такого не позволять.

— А это еще почему?

Во мне заворочалось любопытство вперемежку с раздражением. Вот, собственник! Да я повешусь, если начну с ним встречаться. Ему все в куклы играть. Причем в накачанные или натуральные, без разницы.

— Потому что другие не достойны называть тебя такими прозвищами, — немного хрипло ответили, незаметно подкравшись ко мне на непозволительно близкое расстояние.

Он хотел украсть у меня поцелуй. Уже потянулся за ним, но я отпрянула назад. Развернулась и взбежала на эскалатор со словами:

— Я опаздываю! — Как не навернулась с сумкой и стаканом кофе — загадка. — Спасибо тебе большое! До встречи!

— До встречи…

Это он проговорил, сверля мою скромную персону злым взглядом. А я… Что сказать? Не готова пока впустить его в свою жизнь. Слишком знакомо мне подобное отношение к девушке: когда парень сначала красиво ухаживает, а затем добивается желаемого и уходит. А ты потом остаешься с разбитым сердцем, потому что привязалась к нему. А он попользовался и пошел дальше.

Пока поднималась наверх, старалась не оглядываться. Однако, я прекрасно чувствовала его темный взор. Он прожигал мне спину, досадуя на то, что я ускользнула прямо из-под носа. И ведь уже просек, почему я так себя веду. А еще понял, что у меня дома не все гладко. В то время, как я о Пономареве практически ничего не знаю. А расспрашивать Миру как-то не хочется. Да и Сашка ей из чувства солидарности может наврать о своем брате с три короба.

Поднесла к губам стаканчик и одним махом допила подстывший кофе. Эх, ну, почему тот момент в вагоне не продлился подольше? Почему объем напитка так мал? И почему я такая недоверчивая и теперь от этого сама же страдаю?

На учебу идти не хотелось. Да и до лекции еще было целых полчаса. Что же мне делать, если не встречу у проходной Мирку? А если она окажется со своим Александром? Как посмотреть парню в глаза после того, как сбежала от его брата? Прямо не девушка чьей-то там мечты, а стерва. Недалекая, судя по всему.