Предсказание для адвоката - Наталья Борохова

Дубровская спрятала сумку среди своих вещей. Андрею не стоит, пожалуй, ничего говорить. «Такое могло случиться только с тобой», – непременно заявит он. Ей надо будет оправдываться. Зачем? Тем более поводов к выяснению отношений за прошедшие несколько дней накопилось достаточно…

В длинном, как кишка, коридоре было многолюдно и неуютно. Впрочем, публика это вряд ли замечала, поскольку в заведения подобного рода не приходят для того, чтобы любоваться дизайном. Несколько кабинетов на первом этаже было отдано под залы заседаний мировых судей. Стало быть, граждан, пришедших сюда в ненастное осеннее утро, интересовали сугубо деловые вопросы. Здесь разрешались семейные и трудовые споры, рассматривались административные и мелкие уголовные дела. В общем, людской поток каждый день заполнял коридоры этого серого унылого здания, ближе к вечеру – редел, а на следующее утро повторялось все вновь. Это был нескончаемый конвейер с семейными дрязгами и имущественными претензиями, взаимными обидами и трезвым расчетом…

Дубровская остановилась возле кабинета с искомой табличкой и перевела дух. До начала заседания оставалось чуть меньше получаса, но она предпочитала иметь в запасе время для того, чтобы удостовериться в том, что все подготовлено, как нужно. Сегодня у нее не было поводов для беспокойства. Заявление клиентки с требованием привлечь ее супруга к уголовной ответственности было принято судьей к рассмотрению. Дубровская позаботилась и о доказательственной базе. Акт медицинского освидетельствования, заверенный печатью лечебного заведения и подписью врача, находился сейчас в ее папке. Были подготовлены несколько свидетелей, готовые перед судьей выложить всю правду о семейной жизни главных фигурантов. Таким образом, все шло как надо.

Елизавета присела на краешек скамьи и сверилась со своими записями. Ага! Вон там, у окна, стоит родной брат ее клиентки, который подтвердит, что заявительница неоднократно искала приют в его доме, спасаясь от кулаков разъяренного супруга. А вот, на противоположной скамье, сидит подруга потерпевшей, которая сопровождала ее в больницу. А тот мужчина в сером пальто – старший по подъезду, пытавшийся урегулировать семейный конфликт своих соседей вмешательством милиции. Но где же сама заявительница? Впрочем, время еще было…

Десять минут до начала заседания. Входная дверь отворилась, запуская в коридор струю холодного осеннего воздуха. Зашел высокий, респектабельно одетый гражданин и уверенной походкой направился к кабинету судьи. Елизавета легко узнала его. Конечно это был супруг ее клиентки собственной персоной. Он адресовал адвокату насмешливую улыбку и скрылся за дверью с табличкой «Судебный участок №3». Дубровская почувствовала легкое беспокойство. Она встала и еще раз обшарила глазами длинное, заполненное до отказа помещение. Море незнакомых лиц, но ее подзащитной среди них не было. Елизавета даже вышла на крыльцо. Подъехавший к остановке троллейбус высадил целую группу пассажиров. Раскрыв над головами зонты, люди влились в уличный поток. Спеша по своим делам, они без сожаления огибали невысокое серое здание, где на крыльце мокла под дождем девушка без плаща.

– Эй, адвокат Дубровская, – тронула ее за плечо секретарь судьи. – Пойдемте в зал. У нас сегодня и без вас море работы…

– Заявительница должным образом извещена о дате судебного слушания, – монотонно говорила судья, просматривая материалы дела. – Я не вижу оснований для того, чтобы откладывать заседание.

– Но как же, ваша честь! – вскочила с места Елизавета. – Я убедительно прошу вас подождать еще немного. Моя клиентка наверняка просто задержалась в дороге.

– «Адвокат Дубровская», – прочитала судья фамилию по ордеру юридической консультации. – У нас существует определенный порядок, нарушать который не рекомендуется. Я далека от того, чтобы высказывать претензии вам лично, но неявка заявителя без уважительных причин в суд – это основание для прекращения дела.

– Но ваша честь! – взмолилась Лиза. – А как же свидетели? В конце концов, даже подсудимый явился…

– Не вынуждайте меня разъяснять вам правила рассмотрения дел частного обвинения, – вышла из себя судья. – Ваша клиентка не пришла. Стало быть, она снимает с подсудимого все обвинения.

– Но она не может так поступить! – упрямо твердила Дубровская, понимая, что напрашивается на замечание в протокол.

Однако что-то здесь было не так. Она не могла понять, что именно, но насмешливая улыбка не сходила с лица подсудимого. Складывалось впечатление, что ему заранее была известна концовка этого судебного действа.

В соседней комнате зазвонил телефон. Судья подала знак, и секретарша бесшумно выскользнула из зала. Не прошло и трех минут, как дверь отворилась вновь.

– Я получила телефонограмму от заявительницы, – громко произнесла секретарь. – Она не придет, но сожалеет, что зря отняла у суда время. Претензий к подсудимому у нее нет.

– В конце концов, это ее право, – поставила точку судья.

Мужчина с самодовольной улыбкой повернулся к Елизавете. В его глазах читалось ничем не прикрытое торжество…

…Целую неделю было сыро и невыносимо холодно. Дубровская не выезжала в город, а окружающий мир наблюдала только через панорамные окна гостиной. Все вокруг выглядело серым и неприветливым. Утром изумрудные лужайки вокруг дома покрывались серебряным кружевом. Деревья саваном окутывал туман. Яркие пятна цветов на террасах исчезли. Садовник очищал клумбы, сгребая на тележку бурые стебли и опавшую листву. Через открытые окна в комнату вливался холодный, прелый запах осени.

Настроение у Дубровской соответствовало погоде. Бесславный финал уголовного дела, к которому она так тщательно готовилась, всколыхнул в ее душе горький осадок. И теперь, отсиживаясь в роскошном доме своего супруга, она не переставала задавать себе вопрос – почему? Почему ее клиентка поступила таким образом?

– Потому что она любит меня, – озвучил ответ мужчина с масленой улыбкой на лице. – Вы разве это еще не поняли? Не лезьте в наши дела. В вашей помощи никто не нуждается.

Вот так… В общем, Елизавета была рада, когда ближе к вечеру задергивали плотные занавеси на окнах и зажигали камин. Было уютно, отгородившись от всего мира непроницаемой стеной, сидеть в гостиной. За каминной решеткой играли сполохи огня. Мерно стучали спицы в руках свекрови. Она, по своему обыкновению, рассказывала поучительную историю из жизни, а Лиза, украдкой зевая, кивала головой, готовая согласиться со всем, что ей скажет Ольга Сергеевна. В ее мыслях и душе царил необычайный покой. Она больше не говорила о событиях недавних дней, а ее супруг и вовсе позабыл о них. Жизнь вошла в привычную колею. Лишь иногда, как правило перед сном, память посылала Дубровской булавочный укол: злосчастная сумка по-прежнему оставалась у нее. Но угрызения совести мучили ее недолго. В конце концов, Лара также не проявляла активности. «Я верну сумку, как только представится такая возможность», – говорила себе Лиза, засыпая сном праведницы…

Звонок раздался утром, почти сразу после того, как Елизавета, поцеловав супруга на прощание, поднялась к себе в комнату. Она вяло соображала, не стоит ли ей прилечь еще на часок или, собрав волю в кулак, разобраться наконец в тех бумагах, которые накопились у нее за время безделья. Телефон зазвонил внезапно, как сигнал тревоги.

– Алло, милочка! Простите за беспокойство, но я решилась позвонить первой, – послышался в трубке незнакомый голос. Судя по всему, это была женщина, причем не молодая.

– Боюсь, вы ошиблись, – сказала девушка. – Кого вам нужно?

– Хозяйку, конечно.

– Ну, тогда вам придется перезвонить. Хозяйка сейчас в городе, – вздохнула Дубровская.

– Я говорю с Елизаветой? – в голосе собеседницы звучало изумление. – С супругой Андрея Сергеевича?

– Да, – озадаченно молвила Лиза.

– Милочка, а разве не вы хозяйка Сосновой виллы?

– Вообще-то… да, – молвила Дубровская, чувствуя себя полной идиоткой. Она сидела, глупо уставившись на аппарат, ожидая очередного коварного вопроса.

– С вами говорит Ада Александровна, – певуче звучал голос на другом конце линии. – Вы помните меня?

Лиза не помнила. Кто эта женщина? Почему она называет ее милочкой и говорит о том, что решилась побеспокоить ее первой? Насколько помнила Дубровская, она не собиралась никому звонить, а клиенты из юридической консультации никогда не беспокоили ее по домашнему телефону.

– Конечно, я вас помню, – бодро соврала она. – Как ваши дела?

Сделав подобный ход конем, Дубровская надеялась выяснить ситуацию по ходу разговора.

– Честно говоря, мои дела идут неважно, – сообщила ей собеседница невеселым голосом.

– Что-то случилось?

– Только то, что я похоронила дочь. А в остальном все идет по-прежнему.