Норвежский инцидент - Александр Тамоников

— Почему же сейчас такая пассивная?

— Извини, дорогой. Что мне сделать для тебя?

— Ты знаешь!

— Хорошо, ложись на спину.

Седов вернул Лерою наушник.

— Госпожа Сазонова постепенно засыпает. Это хорошо. Ты пробил код двери нужного нам подъезда?

Лерой кивнул:

— Конечно. — Он назвал цифры.

Валерий повернулся.

— Бек! Спецпрепараты?

— В кармане.

— Отмычка?

— С собой.

— Выходим. Хакер отслеживает обстановку.

— Понял.

Седов с Озбеком вышли из «Форда» и прошагали мимо машины Грачева.

Командир отряда по ходу приказал подчиненному:

— Выйдешь через пять минут. Прикрытие у подъезда.

— Понял.

Валерий кивнул Озбеку.

— Идем спокойно во двор.

Офицеры вошли в небольшой скверик, зажатый со всех сторон машинами.

— Вот народ, — проговорил Седов. — В пятистах метрах отсюда подземная стоянка, гнали бы свои тачки туда, нет, заставят двор так, что ни «Скорой», ни полиции, ни пожарке не подойти.

— На подземной стоянке платить надо, здесь же, как у вас говорят, халява.

— В Турции не так?

— И в Турции точно так же.

— Поснимать им всем номера да оштрафовать тысяч на десять, быстро свалили бы под землю.

— Кому это надо, командир?

— Что видишь, Бек?

— То же, что и вы. Машины.

— Сквер?

— Чист.

— Окна дома?

— Лишних глаз не наблюдаю.

— Люди в автомобилях?

— Не замечаю.

— Время?

— Двадцать три двадцать восемь!

— Идем к подъезду!

Офицеры спецназа подошли к металлической входной двери. Седов набрал код. Сбоку что-то щелкнуло, металлическая створка двери отошла от коробки.

— Заходим.

— Лифт?

— Пешком. Четвертый этаж.

— Это я помню.

Спецназовцы быстро поднялись на четвертый этаж.

С лестничного пролета Седов вызвал по телефону Лероя.

— Хакер, что в квартире?

— Сазонова уснула. Туревич, естественно, недоволен, так как не получил того, чего ожидал, находится в гостиной, пьет коньяк.

— Обстановка?

— Спокойная, можете работать.

— Благодарю за разрешение.

— Извините, командир.

— Проехали, следи за эфиром. Любой сигнал, в том числе тревожной кнопки, которая может быть на квартире Сазоновой или у самого Туревича, гаси без промедления.

— Не беспокойтесь, система блокировки радиосигналов включена.

— Мы начинаем.

Седов положил сотовый телефон в карман и сказал Озбеку:

— Давай, Бек, тихо, спокойно открывай дверь.

Турецкий капитан достал универсальную отмычку, нагнулся. Через секунду раздался щелчок.

Озбек взглянул на Седова.

— Вход свободен, командир!

— Что, дверь была закрыта на один замок?

— И на один оборот.

— Тогда пошли, Бек!

Седов аккуратно открыл дверь, офицеры бесшумно вошли в прихожую. В гостиной работал телевизор.

Прикрыв дверь, Валерий подал рукой знак подчиненному — вперед. Офицеры так же бесшумно прошли по коридору и оказались в гостиной. Седов включил основное освещение. До этого в комнате горела лишь настольная лампа.

Туревич, сидевший на диване, резко обернулся.

— Кто?.. Что?..

— Добрый вечер, господин адвокат. — Седов улыбнулся ему, прошел через комнату и присел в мягкое кресло.

Озбек остался у двери.

— Кто вы? Как попали сюда?

— Всему свое время, Эдуард Владимирович. А вот употребление спиртных напитков в одиночку — плохой признак. Это алкоголизм.

— Я повторяю, кто вы такие и по какому праву находитесь здесь?

— Я уже сказал, что всему свое время, — повысил голос Седов. — Кстати, где ваша любовница, Милена Владимировна Сазонова?

— Моя личная жизнь вас не касается.

— Как сказать, Эдуард Владимирович. В принципе, конечно, нет, но при одном условии.

— Каком еще условии?

— Вашей откровенности.

— Я сейчас милицию вызову.

— Вы, наверное, хотели сказать, полицию? Не пытайтесь. Во-первых, у вас ничего не получится, а во-вторых, вам уже никто не поможет. Кроме вас.

Адвокат побледнел.

— Кто вы?

— Офицеры службы по борьбе с терроризмом. Вас это ус троит?

— Но при чем терроризм и я? Может быть, Милена?..

— Нет, Мила не представляет угрозы для безопасности государства. То, что в ваше отсутствие она продолжает встречаться со своим бывшим сутенером Геннадием Хостовым, известным больше как Хвост, никакой беды в себе не таит. А вот насчет вас, Эдуард Владимирович, все гораздо серьезней.

— Милена спит с Хостовым?

— Об этом спросите у нее. Когда она проснется.

— Значит, она уснула не просто так?

— Конечно! Небольшой инцидент в ресторане помните?

— Да, сцепились два каких-то идиота из-за бабы.

Седов указал на проем двери.

— Взгляните туда, Эдуард Владимирович. Вы никого не узнаете?

— Черт возьми, это же…

— Верно, — не дал договорить адвокату командир секретного подразделения. — Это один из участников инцидента. Вы лишились того удовольствия, на которое так рассчитывали. Но достаточно лирики, пора перейти к более предметному разговору, от которого будет напрямую зависеть ваша дальнейшая судьба. Безо всякого преувеличения, Эдуард Владимирович.

— Что вам нужно?

— Сущие пустяки. Информация по преступной связи господина Гриканова и родственника супруги депутата, госпожи Лавариной, с Ахмадом Алтани, в прошлом советским майором Балтанаровым Александром Петровичем, теперь обитающим в Афганистане.

На этот раз Туревич побледнел так, что казалось, еще мгновенье, и он потеряет сознание.

— Мне ничего не известно…

— Не лгать, Туревич! Вы сейчас находитесь в таком положении, когда только сотрудничество с нами может спасти вас от очень больших неприятностей.

— Но я…

— Вы вчера разговаривали по телефону с Алтани. Просили прислать еще наркотика в усадьбу господина Гриканова.

Адвокат прошептал:

— Откуда вам это известно?

— Глупый вопрос. Вы же умный человек, Эдуард Владимирович.

— Понятно, за мной велось наблюдение.

— И не только за вами. Так вы готовы к сотрудничеству?

Туревич задумался, затем неожиданно усмехнулся и спросил:

— А если откажусь, вы убьете меня? Или арестуете? Скорей всего, второе. На убийство вы не пойдете, потому как завтра же мой клиент натравит на вас ФСБ в полном составе. Что же, арестовывайте.

— Да что вы, Эдуард Владимирович? Какой арест? Какое убийство? Мы обо всем договоримся здесь и очень быстро.

— Каким, интересно, образом?

— Простым и очень эффективным. У моего напарника есть шприц-тюбик, заполненный спецпрепаратом, который в обиходе называют «сывороткой правды». Один укол, и вы нам все, что знаете, расскажете. Упомянете даже о том, когда и с кем переспали впервые в своей подлой жизни.

Туревич занервничал.

— У вас нет права применять спецсредства.

— А вы забываете, что находитесь не в зале суда и не в своей адвокатской конторе, а на квартире любовницы, в полной нашей власти. Вы все расскажете нам. Но если сделаете это добровольно, то обещаю, что ваша супруга Алла Георгиевна не узнает о Милене Сазоновой. Если же вы заупрямитесь, то госпожу Туревич привезут сюда. А ведь на нее зарегистрированы ваши счета и недвижимость. Не думаю, что, узнав о неверности мужа, Алла Георгиевна, человек властный, пожелает и дальше жить с вами и уж тем более что-либо отдавать вам. Милена тоже быстро смекнет, что любовник разорился, и выгонит вас отсюда. Что в остатке? Только то, чем вы владеете официально, однушка в хрущевке, старый «Москвич», железный гараж и триста тысяч рублей на счету. Это при том, что мы получим нужную информацию в любом случае. Какой вариант выбираете, Эдуард Владимирович? Добровольное сотрудничество или принуждение нас к применению чрезвычайных мер?

— Это шантаж!

— А с вами по-другому нельзя. Мы вынуждены пользоваться вашими же методами.

— О чем вы?

— Вам напомнить, каким образом вы сумели развалить уголовное дело господина Хотина, что позволило проворовавшемуся чиновнику мэрии бежать в Испанию?

— Я только выполнял свою миссию, защищал клиента. Не моя вина, что прокуратура не смогла предоставить суду неопровержимые доказательства вины Хотина. А то, что он скрылся…

Седов прервал адвоката:

— Дело Хотина очень внимательно изучили наши специалисты. Я сейчас могу предоставить неопровержимые доказательства преступного сговора между вами и прокурором Галкиным. А Хотин в обмен на неприкосновенность сдаст все ваши дела с потрохами. Однако нас это интересует лишь в части, касающейся уже озвученного вопроса. Посему повторяю, вы готовы сотрудничать с нами, или же мне начинать давить на вас?

— Я готов!

— Прекрасно. — Седов выставил на стол диктофон. — Я задаю вопросы, господин Туревич, вы на них максимально полно и правдиво отвечаете.