Падающие звезды (ЛП) - Стоун Кайла

— Конечно, нет. Это просто выражение. — Рот Селесты скривился от отвращения. Она оттолкнула жестянку. — Я не настолько голодна, чтобы есть как животное.

— Как хочешь. — Финн протянул руку, взял ее порцию и запихнул в себя за несколько приемов.

Селеста с отвращением опустила глаза.

— У тебя отвратительные манеры.

— Спасибо. — Финн громко рыгнул. — Я твердо убежден, что тратить еду впустую неприлично.

— Если ты называешь это едой, — проворчала Селеста. — Знаешь, что нам на самом деле нужно?

Уиллоу ссутулилась в своем кресле.

— Безопасность? Свобода? — Она скосила глаза на Габриэля. — Справедливость?

— Зубная щетка.

— Ну, как-то слабовато. — Финн поднял жестянку и вылизал ее дочиста. — А я-то уж приготовился к умопомрачительному откровению.

— Как тебя не раздражает состояние твоей гигиены? — Нежное лицо Селесты нахмурилось. Она подергала за один из примятых, растрепанных локонов. — Я грязная, потная и отвратительная. Кожа головы чешется неизвестно от чего. И зубы у меня шершавые.

Надира отвернулась от плиты и провела языком по зубам.

— Это довольно отвратительно.

Селеста подняла руки.

— Видишь? В пентхаусе моей мамы я принимала душ два раза в день. А когда жила у отца — три.

— Мы сейчас далеко от твоего пентхауса, дорогая, — отозвался Финн.

— Как ты догадался, Шерлок? — проворчала Уиллоу.

— Заткнитесь уже все, — прорычал Сайлас, бросая грозный взгляд на всех присутствующих.

Габриэль прислонился головой к дверце шкафа, отвлекаясь от их бессмысленной болтовни. Он устал больше, чем думал. Болела каждая мышца. Глубокая душевная пустота тянула силы. Он закрыл глаза. И почти задремал, когда почувствовал движение. С трудом заставил себя открыть глаза.

Надира присела рядом с ним.

— Вот. — Она протянула ему ложку с ароматным мясом.

Он отвернулся. Не хотел принимать их жалость. Они ясно дали понять, как сильно его ненавидят. «Только не Надира», — шептал ему разум. Она была добра к нему с самого начала, и это только усугубляло его позор.

— Тебе нужно поесть, — тихо сказала Надира.

Уиллоу сузила глаза. Она натягивала и снимала одну и ту же пару перчаток, снова и снова.

— Что ты делаешь?

— Кормлю его.

— Он не заслуживает еды. — Сайлас стоял у стойки возле задней двери, методично разбирая и чистя винтовки.

— Мы не можем позволить ему голодать, — заметил Мика.

— Все знают, что ты отпустишь его при первой возможности, — заявил Сайлас Мике. — Ты снисходителен, потому что он твой брат.

— Это не имеет никакого отношения к делу.

— Имеет самое непосредственное отношение. — Сайлас ухмыльнулся. — Семья превыше всего, верно?

Каждое их слово ударяло Габриэля, как удар плетью. Он склонил голову, борясь с гневом. Он заслуживал этого. Но Мика нет. Но из-за него каждый шаг Мики вызывал подозрение. Он терпел презрение, предназначенное для Габриэля.

— Мы даем ему еду, которую следует отдать остальным. — Уиллоу хлопнула перчатками по столу. — Это пустая трата ресурсов.

Мика нахмурился и посмотрел на Уиллоу.

— Ты на самом деле так не думаешь.

Ее губы сжались в тонкую линию.

— Не говори мне, что я думаю, Мика! Ты знаешь, что он сделал. Все здесь знают, что он сделал.

— Я знаю, что он сделал, — очень тихо проговорила Надира. — Он и его соратники убили сотни людей и потопили «Гранд Вояджер». Они выпустили биотеррористическое оружие на американской земле.

Габриэль вздрогнул. Перед его мысленным взором мелькнула девочка в желтом халате, такая юная и невинная, ее лицо выражало обвинение. «Ты сделал это. Ты убил меня». Боль пронзила его, вызвав желание вырвать свое предательское сердце.

— Он убил мою сестру и мою мать! — прошипела Уиллоу, не в силах сдержать свой гнев.

Надира моргнула. Она заправила прядь темных волос в платок.

— Да. И он убил мою лучшую подругу. Все в этой комнате потеряли кого-то. Он заключенный. Он ответит за свои преступления. Но это не дает нам права морить его голодом или обращаться с ним как с животным.

— Он и есть животное. И никто не должен забывать об этом, ни на секунду. — Уиллоу вскочила со своего места и выбежала из кухни на задний двор, хлопнув дверью. Мика и Финн отодвинули стулья и пошли за ней.

Сайлас сгорбился на своем месте и пристально посмотрел на Габриэля.

— Она права. Ты — пустая трата ресурсов. Кто-то должен отвести тебя на задний двор и избавить от страданий.

Габриэль дернул подбородком.

— Тогда сделай это!

— Может быть, я так и поступлю.

Если Габриэль не мог сделать это сам, может быть, кто-то вроде Сайласа выполнит это за него. Если бы удалось спровоцировать Сайласа на гнев, который, как Габриэль понимал, кипел в глубине его души. Сайлас был зол — на что именно, Габриэль не знал, да ему и неважно. О чем мог переживать представитель элиты? Но, возможно, он мог бы использовать этот гнев в своих целях.

— Чего ты ждешь? Вы все только говорите? Все как я и думал. Ты просто бесхребетный червяк.

Сайлас ударил кулаком по столу. Вскочив на ноги, он бросился на Габриэля. Прежде чем кто-то успел остановить его, он ударил Габриэля кулаком в лицо.

За глазами полыхнула боль. Но он не вздрогнул. В каком-то ужасном, извращенном смысле ему было приятно. Вышло проще, чем он думал. Он наклонился вперед, дразня Сайласа кривой улыбкой.

— У тебя не хватит смелости.

Сайлас снова его ударил. Голова Габриэля откинулась к стене.

— Прекрати! — Надира попыталась схватить Сайласа за руку, но Сайлас оттолкнул ее. Тарелка выпала из ее рук, разбившись о пол кухни.

— Это тебе за Амелию, грязная крыса! — прорычал Сайлас.

Габриэль вздрогнул. Боль, пронзившая его лицо, не смогла унять чувство вины в его душе или жгучую боль в сердце. Амелия находилась в одной из задних спален, приводя себя в порядок. Вот только дочиста отмыться ей так и не удастся.

Габриэль видел, как этот больной человек кашлял прямо в ее открытый рот. Все надежды остальных были тщетны. Она заболеет, а потом умрет. И никто и ничто не сможет этому помешать.

Его пронзило воспоминание: ее губы на его губах, руки, запутавшиеся в его волосах, нерешительная, доверчивая улыбка. Как она смотрела на него, словно он один мог ее спасти.

Стыд опалил его грудь. Он нуждался в боли. Ему требовалась серьезная боль, пока она не вытеснит все мучительные мысли.

— Просто сделай это, ублюдок!

— Я… тебя… убью! — Сайлас раз за разом ударял кулаком в нос Габриэля, в его правую щеку, в челюсть.

— Сайлас Хантер Блэк! — Элиза вбежала из гостиной. — Прекрати немедленно!

И вдруг в комнате появились Джерико и Мика, оттаскивая Сайласа от него. Сайлас сел на корточки, тяжело дыша, с окровавленными костяшками пальцев. Он в ярости уставился на Габриэля.

Габриэль ухмылялся, оскалив зубы, на губах у него пузырилась кровь из рассеченного языка. Губа разорвалась, боль разлилась по лицу. Он сплюнул на пол сгусток крови.

— Это твой лучший удар?

— Только тренировка. Хочешь повторить?

— Уходи! — Мика повернулся к Сайласу, повысив голос. — Я сменю тебя. Иди!

Сайлас дерзко пожал плечами и поднялся на ноги.

— Не знаю, почему тебя еще никто не убил. — Он вытер кулаки о штаны, схватил одну из вычищенных винтовок и прошмыгнул в гостиную.

Мика смотрел на Габриэля, шевеля губами, словно хотел высказать ему все, что думает, но не мог придумать, что сказать. Выражение его лица выражало муку, а рот застыл в напряжении.

Габриэлю было невыносимо видеть осуждение в глазах брата. Его охватила темная ярость. Для него гнев всегда казался слаще, чем горечь отчаяния. Он поднял скованные наручниками руки и жестом показал на свое израненное лицо.

— Ты тоже хочешь попробовать? Давай.

На лице Мики промелькнула тень, гнев смешался с чем-то еще. Не ненависть, но печаль. «Только мы, всегда». Больше нет. Уже никогда. Это поразило Габриэля, как удар, хуже любого, нанесенного Сайласом.