Укротить мажорку - Вика Жукова

А может и наоборот, хочу. Выговориться. Живому человеку, который наверняка знает какого это, когда папа забивает на тебя болт.

А не тетке с дипломом психолога. Платные уши

— У меня хоть Машка осталась.

Нравится как мягко отзывается о сестре.

Хоть бы кто-нибудь с такой же нежностью относился ко мне.

Открывала двери, пока Макар заносил спящую девочку в дом.

Следила, как осторожно снимал с нее обувь.

— Так и будешь стоять? Я подниму, а ты куртку стащи, — тихо командует он.

Стоя на одном колене перед кроватью, косится на меня.

— Может просто разбудим?

Слышу как его губы растянулись. Следом же поворачивает голову и встает.

— У нее сон в отца. Не разбудишь. Если конечно это не сообщение на телефоне. — Оглядывается на шкаф, завешанный темным платком. — Завтра тряпки пособираем.

Наши руки то и дело соприкасаются, цепляя секундной искрой.

Макар наклоняется, укладывая ее голову на подушку.

Жар от шеи обдает приятным парфюмом в перемешку с мужской энергетикой.

Участки на шее чуть выше воротника манят прикоснутся выпирающими жилками.

Подняться выше по росту волос темной шевелюры.

По короткой щетине спуститься по скулам.

Провести подушечками пальцев по контуру выразительных губ.

Ой.

Макар смотрит в упор.

Резко меняю траекторию и дую на выход.

В пару шагов за спиной, и парень достигает меня.

Только шагнула за дверь. И тут же оказываюсь прижатой к стене рельефным прессом.

В живот упирается… А, это ремень.

20

Макар

Ее глаза даже в полутьме блестят как у кошки.

Но она словно накинула поводок мне на шею, и вдруг собралась сбежать, забыв отцепить.

Порой, мелькает в ней что-то человеческое.

Одичавшая без любви и нормального отношения.

Брошенный ребенок. Обиженный.

Папашу она довела, это уже понятно. С матерью и сестрой тоже я понимаю, отношения не радужные.

Кристина уже не кажется такой безнадежной.

Скорее жалкой. И самому противно так думать. Словно не достойна она такого слова.

Смотрел на нее, пока она общается с Машкой. Забавная. Там, где мне казалось что девушка хвастается своим материальным положением, оказывается скрывается привычное всем дружелюбие.

Дружелюбная Кристина. Сам-то верю?

Встреча с матерью подействовала как раздражитель.

Снова закрылась. Снова на нервяке и впала в раздумье.

Короче, куча непроработанных проблем из детства.

Прибудь она сюда летом, я бы ее от всех проблем избавил. Исправительными работами в поле и саду.

А еще она стала подозрительно чесаться.

— Ты ветрянкой болела в детстве? — сжимаю руками предплечья.

Мышцы под кожей у девушки пытаются напрячься. Но она меня не отталкивает.

— Не знаю. Не помню, — равнодушный взгляд направлен куда-то вбок от меня.

Белые пряди забились под воротник.

Ее тело пытается пошевелиться.

Черт. Я ж придавил ее и не заметил.

— Прости, — шепчу и пытаюсь отстраниться.

Но собственное тело предает и отказывается подчиняться. Зато бойкая Крис решила, что я ее отпускаю.

Врезалась в меня.

Нет.

Вжалась.

Руки машинально обхватывают приятный шерстяной свитер.

Худышка в большом мешке.

Скольжу пальцами к воротнику и вытаскиваю непослушную пугливую прядь.

Запускаю руку внутрь.

Нежная обжигающая поверхность кожи обдает жаром. Пышит чувственностью.

Крис закрыла глаза. Грудь вздымается.

Приподымает подбородок, будто тянет губы для поцелуя.

Подсовываю другую руку под свитер снизу и нахожу пояс джинс. Палец цепляет петельку и тянет вверх.

Прижимаю тазом к себе.

Ткань под ладонью теплая. Сама задница Крис такая мягкая.

Сжимаю.

Резко выдыхает.

Руки упираются мне в грудь.

— Тебе тут ничего не светит, мачо деревенский.

— Я просто обследую твое тело, — разговариваю тихо, чтобы не разбудить сестру. — Мне кажется ты…

Мои руки действительно зажили своей жизнью.

Ладонь поднялась по позвоночнику и ухватил Крис за шею, заставив сильнее запрокинуть голову.

Касаюсь открытого и замершего рта. Захватываю сладкие пухлые губки, впивая сочный нектар.

Девушка медлит, не зная как поступить. Оттолкнуть или же принять наглеца.

Ее руки перебегают с груди на мою шею.

Руки прижимают голову ниже.

Накрывает внезапной волной дикой страсти.

Язык мой заметался, стараясь не упустить ни миллиметра кожи на ее губах, нагло ныряя внутрь.

Мне нестерпимо жмет в штанах. Требуя горячей ненасытной плоти.

Поднимаю Крис за бедра и несу на кухню.

Глухой стон вибрирует в устах Крис.

Спускаю на пол рядом со столом. Стаскиваю джинсы с девушки.

Дрыгает ногами, ускоряя момент раздевания. Запутались.

— К черту, — шепчу ей в рот, осторожно прикусив язык.

Меня прет от ее запаха. От ее огня и вздрагивания, когда я прикасаюсь. Словно маленькие пропуски тока в теле.

Рывком разворачиваю ее заставляю лечь животом на столешницу.

— Аа, крошки, — шипит она.

— Какая хозяюшка, — усмехаюсь я, освобождая своего неукротимого друга.

С упоением ворвавшись в трепещущую в ожидании плоть, я даже выдохнул.

Раз за разом принимая меня в горячее лоно, истекающее энзимом, Крис выгибалась сильнее.

Упруго сжимая внутри себя, возбуждала с новой бешенной силой.

Я видел ее улыбку. Совершенно похотливую, эйфоричную и довольную, когда притянул ее для поцелуя.

Обхватив тонкими пальцами мою шевелюру, больно потянула на себя.

Мне захотелось сделать больно в отместку.

Больно и приятно.

Смочив пальцы в собственном соке Крис, привел в безостановочное колебание ее самый уязвимый и возбужденный орган.

Несколько волшебных движений, и Крис грохнулась животом обратно на столешницу, пока ее