Неправильная любовница - Любовь Попова

— Как квартира твоей цыпочки?

— Макаров, — разве что не рычу. Что за тупые слова «цыпочка».

— Да понял, я понял. Просто я это любовное гнездышко обставлял с лучшим дизайнером Москвы. Тут такие самки побывали….

Может в этом все дело? Что Алина осознала, что это за квартира и чем в ней занимались?

— Она не оценила. Скорее всего полюбила ту квартиру, в которой жила изначально.

— Отец твой, кстати, ее проверит. Надо ее почистить. Пригнать ребят? Проверенные.

— У меня есть кому, еще раз тебе спасибо. Обращайся в любое время. Я у тебя в неоплатном долгу.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — усмехается он, а потом я надеваю вместо его куртки свой пиджак, отдаю шлем и ключи от мотоцикла. Иду садиться в такси, которое мне уже вызвали.

По дороге домой думаю набрать Алину, но не делаю этого. Пусть эта идиотка подумает над своим поведением. Я блять ей одолжение делаю, жизнью рискую, а она еще и недовольна моим статусом, словно я ей что — то был должен.

Я кажется всему миру должен и вряд ли кому — то интересно, чего хочу я.

Не будь мне нужно домой, я бы доехал до Алины и продолжил бы Минет даже близко не удалил жажду наказать ее, желание оставить на ее прозрачной коже следы и напомнить ей еще раз, кто она и для чего я спасаю ее снова и снова рискуя жизнью и свободой.

Домой доезжаю быстро. Везде горит свет, и я почему — то вспоминаю, что Алина включала его только там, где находилась. Но где Марина, а где экономия, которая ей никогда не требовалась. Снимаю ботинки и слышу звон бокалов. Другой бы подумал, что Марина наливает себе алкоголь, но я знаю, что она не пьет и не умеет расслабляться.

Играет классическая музыка. Жена же сидит на диване и листает журнал, попивая апельсиновый фреш из высокого бокала.

— Наконец — то, — поднимает она глаза. — Надеюсь ты не пил слишком много. Потому что я не хочу, чтобы наш ребенок родился умственно отсталым.

Я не сразу одупляю

— А причем тут…

— У меня овуляция, — тянет она меня в спальню, скидывая халат и опускаясь на кровать, словно на алтарь совокупления. Я медленно раздеваюсь и смотрю на ее совершенное после многочасовых тренировок тело.

Когда — то Марина казалась мне божеством. Небожителем, спустившимся до убогого меня, который даже говорить правильно не мог.

Я долго за ней ходил, мне нужно было, чтобы она стала моей, чтобы поделилась своим бриллиантовым светом. Я хотел перестать чувствовать себя убогим детдомовцем, и она могла мне в том помочь.

Я добивался ее несколько месяцев. Свидания. Прогулки на лошади, яхте. Каждое свидание она постила в свои социальные сети, каждое свидание было идеальной сказкой, и я почему — то верил, что между нами возможны чувства. Что именно с ней смогу обуздать свои ненормальные порывы. Как же я ошибался.

Поцеловать себя она позволила только через два месяца. Прикоснуться к груди еще через два. А через еще один мы поженились и провели брачную ночь.

И еще никогда я не чувствовал себя после секса хуже, чем в тот раз, когда она морщилась от каждого касания, от каждого толчка. Стоически дождалась, когда я кончу, и быстро убежала в душ, проревев там два часа. Никакие мои ухищрения в будущем не помогли испытать ей удовольствие.

В ту же ночь я помню дикое разочарование, когда я осознал, что она уже не девственница. Почему— то от такой добродетельной девушки я ждал именно этого. Хотел, чтобы она была только моей. Мечтал о страстной любовнице, а получил холодную статую.

— Почему — то мне казалось, что я буду первым, — не смог я тогда скрыть свое недовольство.

— Такие темы обсуждать не прилично. И ты, выросший в детдоме вообще не имеешь права этого требовать.

Прилично. Соблюдение приличий для нее важнее всего, поэтому секс должен быть быстрым, не порочным, а главное, чтобы не марал ее своим жидкостями.

Наверное, поэтому спустя год стал ходить по шлюхам, заебался дрочить и срываться на коллегах по работе.

Не сразу, но с ними не нужно было спрашивать разрешения на то, чтобы получить удовольствие Их можно было просто брать. Не париться, что они чувствуют и чего хотят. Просто брать так, как нужно мне, а не так как хочет она. Жена.

Раздеваюсь. Стягиваю штаны, ложусь сверху.

— Эй, иди сначала вымойся от тебя несет. Андрей!

Встаю с кровати, иду в душ и долго — долго там стою. Знаю, что она уснет, знаю, что завтра утром будет выносить мозг, но понимаю, что не хочу от нее ребенка. Особенно ребенка, который будет воспитываться женщиной, для которой внешние приличия самые важные.

Бьюсь лбом о стекло душевой, потому что не могу понять, с каких пор меня стала не устраивать моя идеальная с виду жизнь.

— Андрей! — она входит в ванную — Сколько можно ждать. Говорю же, овуляция. А я утомилась и хочу спать.

— Понял.

Выхожу из ванной, а Марина, бросив на меня недовольный взгляд, уходит. Забавно, что я перестал парится, что она на меня почти не смотрит. Постоянные тренировки, чтобы нравится супруге не прошли даром.

Алинка всегда ласкала глазами мое тело, буквально сгорая от голода каждый раз, когда появляюсь в зоне ее видимости. Член при воспоминании о ней дергается и теперь я точно смогу вставить барби, на которой женился.

Глава 20

Я появился у Алины только спустя два дня. Открыл дверь своим ключом и по привычке ждал, что девчонка прыгнет мне на шею. Обнимет. Накормит. Поцелует. Мне действительно хотелось ее стряпни. Марина не готовит, а ресторанная еда без души, любви, которую вкладывает моя малышка.

За пару дней меня отпустило. Я больше не злился, собирался поговорить и дать понять, что между нами ничего не должно измениться. Только место, в которое я буду приезжать.

— Алина?!

Я ведь написал, что приеду. Сегодня понедельник, она уже должна быть здесь. Встречать меня. Радоваться мне.

И она действительно вышла. И я сначала даже не узнал ее.

И дело даже не в комбинации, которая на ней смотрелась неуместно и пошло, дело во взгляде. Там пустота. В которую проваливаешься с потрохами. Я взбесился. Хотел подойти, встряхнуть, выяснить, что она творит, как вдруг запнулся. О коробки. Они стояли