Впервые над полюсом - Н. Стромилов

А в это время над черной грядой облаков, освещенные солнцем, держа курс на север, летели четыре большие дюралевые птицы. Было обидно. Но что поделаешь - Арктика учит терпению.

На следующий день прекратилась пурга, выглянуло солнце. Три с половиной часа полета над чистой водой - и мы над архипелагом Земля Франца-Иосифа: Посадка. Здравствуй, остров Рудольфа!

* * *

Земля Франца-Иосифа. В 1873 году судно «Тегетгоф» с австрийскими учеными Карлом Вайпрехтом и Юлиусом Пайером на борту, зажатое льдами, придрейфовало к берегам неизвестной дотоле земли - оправдалось высказанное еще в 1865 году русским моряком Н. Шиллингом предположение о существовании земли в северной части Барендева моря. Открыть и назвать эту землю именем австрийского императора оказалось легче, чем уйти от ее негостеприимных берегов: судно вмерзло в лед, участники экспедиции на лодках покинули его и с трудом добрались до Новой Земли, где их спасли от верной гибели русские промышленники из рода поморов Ворониных.

В последующие годы ЗФИ, как называют полярники архипелаг, посетило несколько экспедиций.

В 1895 году на ЗФИ вышли мужественные норвежцы Нансен и Иогансен после неудавшейся попытки достигнуть полюса на санях, запряженных собаками; почти за пять месяцев до этого они оставили свой корабль «Фрам» в дрейфующих льдах на 84°05' северной широты и 101°35' восточной долготы. Для многих поколений полярников примером величайшего мужества и отваги будет служить их путь по дрейфующим льдам на ЗФИ и последовавшая затем зимовка. Арктика не поскупилась, тут было все, как в хорошем (или плохом) сценарии: непроходимые нагромождения торосов и полыньи, трескучие морозы и пронизывающая сырость, ураганные ветры и снег, систематическое недоедание и погибающие одна за другой собаки, плавание в каяках и погоня истощенного Нансена за отвязавшимися каяками, погоня вплавь, в ледяной воде, в одежде, которую не удалось сбросить полностью. Год жизни в хижине из камней в полнейшем одиночестве.

В 1899 году в бухте Теплиц острова Рудольф льды безнадежно повредили и выбросили на мель судно «Стелла Поляре» итальянской экспедиции герцога Абруцдкого. На север вышли санные партии под руководством капитана Умберто Каньи. Итальянец был мужественным человеком, способным без инструментов ампутировать себе загноившийся палец. Но Арктика и на этот раз проявила характер: трое пропавших без вести, предельная степень истощения у Каньи и двух его спутников, с которыми он вернулся на Рудольф, не достигнув полюса, - таков итог этого ледового похода, длившегося 104 дня.

В 1901 - 1902 годах на ЗФИ совершила «турне» экспедиция Эвелина Болдуина, финансировавшаяся американским миллионером Циглером. Разъедавшая экспедицию склока не позволила даже попытаться выйти в санный поход к полюсу.

В 1903 году судно «Америка» экспедиции Фиала, финансировавшейся тем же Циглером, подверглось сжатию льдов все в той же бухте Теплиц. В последующие два года Фиала совершил три неудавшихся броска к полюсу на санях, запряженных собаками и пони (в прошлом он был кавалеристом). Далее 82° северной широты Фиала не прошел.

И наконец, где-то здесь, совсем рядом с Рудольфом, а может и на Рудольфе, трагически завершилась попытка достичь полюса, предпринятая славным русским путешественником: 5 марта 1914 года в 2 часа 40 минут на руках матросов Линника и Пустошного умер Георгий Яковлевич Седов.

Первая советская полярная станция на острове Рудольфа была организована в 1932 году. Сейчас в домике, где она располагалась, никто не живет. Неподалеку от него, на берегу бухты Теплиц «музей» - забитые льдом, покрытые снегом и частично разрушенные постройки, возведенные предшествующими иностранными экспедициями, которые стремились к полюсу, как и мы, но - увы - не достигли его. Экспедициям многое удалось снять со своих судов, перед тем как оставить их. Были тут механическая мастерская, продовольствие и корм для собак и пони, трубочный табак и взрывчатка, цилиндры, фраки и медикаменты. Говорят, нашли даже золоченые лыжи, на которых какая-то экспедиция намеревалась вступить на полюс…

* * *

Воздушную армаду радушно встретили полярники во главе с начальником станции Яковом Соломоновичем Либиным и парторгом Сергеем Ивановичем Воиновым. За несколько месяцев они проделали огромную работу: построили добротные жилые дома, электростанцию, гараж для тракторов и вездехода с хорошо оборудованной мастерской, радиостанцию и радиомаяк, склады, свинарник, баню.

На острове два аэродрома. Основной - огромный, на куполе ледника, на высоте 250 метров над уровнем моря. Запасной - небольшой, внизу, у поселка.

В поселке у входа в кают-компанию стоит огромная белая медведица, держа в лапах поднос с хлебом-солью и гигантский ключ с надписью: «От Северного полюса». Неподалеку резвились два смешных маленьких медвежонка, наверное, уже забывших, что недавно у них была мать. При приближении человека они, несмотря на молодость, обнаруживали качества характера, присущие их природе, - шипели и рычали. Медвежата носили честные русские имена: Мишка и Машка. Мишка, как и положено мужчине, имел более воинственный характер.

В распоряжение экипажа разведчика целиком предоставляется Домик первой советской зимовки на берегу бухты Теплиц, расположенный примерно в километре от основного поселка и окруженный звенящей тишиной, и мы проводим в нем первую ночь. Но только первую. Этого оказывается достаточно, чтобы понять, что не сумеем мы жить здесь, где ежеминутно не хватает нам товарищей, к которым мы привыкли, их голосов и добрых шуток. И несколько напряженного ритма, который все время сопутствует экспедиции, и информации, постоянно поступающей из внешнего мира, - тоже не хватает, и мы переселяемся в основной поселок, несмотря на то что там, прямо скажем, тесновато.

* * *

28 апреля мы на разведчике доставили в бухту Тихую летчиков Л. Г. Крузе и Я. Д. Мошковского. Они должны перегнать оттуда на Рудольф два легких вспомогательных самолета. Обратно вылетели вместе с Мошковским, который пилотировал тихоходный У-2. Крузе остался в Тихой для подготовки своего самолета. В полете, кроме ставшего привычным гула моторов, почти в течение двух часов слушали действовавший на нервы неистовый поросячий визг: каюр полярной станции Милентьев слал начальнику Главного управления Северного морского пути Шмидту подарок - поросенка, родившегося и воспитанного на восьмидесятом градусе северной широты. «Не понял ты, милок, оказанной тебе чести», - сказал Кекушев, укладывая мешок с визжащим поросенком в самолет.