Шанхайский регтайм - Picaro
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Добрый вечер, товарищ пилот, — воскликнул появившийся Пурятинский. — Здравствуйте, господин Аббассов. Очень рад, очень рад! Уже стал побаиваться, что вы заняты и не придете на наш скромный праздник, — он пожал руки молодым людям и пригласил пройти в комнаты. — Мариночка, к тебе гости! — позвал он. — Доченька, иди к нам!
Прежде чем вышла именинница, Юсуф успел осмотреться. Как и снаружи, в гостиной на всем лежал признак старения и простоты, граничившей с бедностью: потускневшая мебель, выцветшие обои, потолок с потрескавшейся побелкой. Молодому человеку показалось, что к торжеству никто не удосужился даже вытереть пыль с мебели и вымыть высокие узкие окна, стекла в шкафах.
Его критический осмотр был прерван появлением маленькой полной девушки. Шестнадцать-семнадцать лет, черная коса на плече и смуглое восточное лицо. Далеко не красавица, но черты приятные и располагающие к себе. Открытый и простодушный взгляд живых карих глаз. На шее переливается зелеными огоньками изумрудов золотое ожерелье. Голубое, изящное платье. Белые чулочки, подчеркивающие полноту ножек, и синие туфли.
Владислав Игоревич представил молодых людей дочери, после чего они вручили цветы и подарки. От оказанного внимания щечки Марины простодушно зарумянились и, чтобы скрыть смущение, девушка уткнулась лицом в бутоны роз. Она искренне поблагодарила. Заметив, как ее глазки быстро, изучающе перебегают с одного гостя на другого, Юсуф мысленно улыбнулся.
Через минуту выяснилось, что блондинистый Филимонов вызвал у именинницы больший интерес, чем скуластый и коричневый от загара бухарец. Марина стала с любопытством расспрашивать военлета о его опасной мужественной профессии. Павел охотно снисходительным тоном отвечал на вопросы дилетантки и женщины. Внимание девушки ему нравилось и, чтобы произвести большее впечатление, он предложил устроить ей прогулку на своем аэроплане. Посмотреть на Кабул с высоты птичьего полета, так сказать.
Обрадованно вспыхнув, Марина обратилась к отцу за разрешением. Владислав Игоревич с улыбкой ответил, что ничего не имеет против. И если товарищ пилот не возражает, даже он не отказался бы от такого аттракциона.
— Возьмете старика на небо? — спросил Пурятинский, добродушно улыбаясь. — Пока ангелы не прибрали?
— Ну, папа, — укоризненно произнесла Марина и чмокнула отца в щеку. — Не говори так.
Филимонов легкомысленно ответил, что с удовольствием покатает знакомых. Поинтересовался, когда же будут остальные гости? Хозяева смущенно замялись, и "бухарец" решил, что он с пилотом единственные, кто ответил на приглашение бывшего дипломата. Но ошибся. Буквально через несколько минут в доме появился еще один гость. Высокий тучный пуштун за пятьдесят, в военном мундире, но без знаков различия. На полной груди блестела эмалями орденская звезда.
Новоприбывшего господина звали Арман Абдмохаммед и служил он чиновником в министерстве внутренних дел. Кем именно уточнять не стал. По-европейски бритый старый знакомец Пурятинского держался несколько высокомерно. Протянул пухлую ладонь военлету, кивнул поклонившемуся Юсуфу и вручил имениннице коробочку с подарком. Галантно поцеловав воздух над девичьей ручкой, господин Арман Абдмохаммед сказал Марине длинный и по-восточному цветистый комплимент. Вежливо поблагодарив, девушка с видимым удовольствием примерила на руку подаренный золотой браслет.
* * *Прохаживаясь по гостиной, Юсуф обратил внимание на большое фото, где хозяин дома в френче с орденом Боевого Красного Знамени на груди стоял рядом с Амануллой-ханом. Позади короля и дипломата виднелся автомобиль, смешанная группа военных. Среди мундиров афганских гвардейских офицеров выделялись красноармейские гимнастерки с "разговорами". Заметив взгляд молодого бухарца, Владислав Игоревич с гордостью рассказал, что в свое время фактически он был зачинателем отношений между молодой революционной Россией и таким же молодым Афганским королевством, решившим сбросить с себя иго британского протектората.
— Да, дорогой Юсуф, — подтвердил господин Арман Абдмохаммед. — Наш уважаемый хозяин в двадцатые годы приложил немало усилий, чтобы между Афганистаном и СССР были добрососедские отношения. Его величество часто вспоминает о твоей работе на благо наших государств, — сказал пуштун с важностью.
— Благодарю, — ответил Пурятинский. — Падишах, как всегда, добр ко мне, — он вежливо улыбнулся. — Мы начинали, когда только-только закончилась Великая война, и старые империи рассыпались одна за другой, а на наши плечи легла огромная ответственность, — продолжил дипломат. — В те времена старое устройство мира с болью и кровью отходило в прошлое. Многие политические деятели цеплялись за устаревшие взгляды и смотрели на ситуацию с изживших себя позиций. Но молодой падишах изначально проявил себя, как замечательный политический деятель и реформатор. Я всегда считал и считаю, что хан Аманулла — великий человек, опередивший свое время! Нужно было обладать настоящим политическим чутьем, чувством перспективы, чтобы разглядеть в Октябрьском перевороте начало великого будущего.
Не желая уступать друг-другу в верности королю, чиновник и Юсуф бурно поддержали сказанное бывшим дипломатом. Тем временем военлет болтал в сторонке с именинницей. Марина, польщенная вниманием молодого мужчины, краснела и мило улыбалась. Пурятинский прервал славословия в адрес афганского монарха и спросил дочку, не пора ли за праздничный стол?
— Ой! — девушка снова зарделась. — Минуточку, я схожу, посмотрю закончила ли Гуль накрывать… Я сейчас, — и она выскользнула из гостиной.
Тут же вернувшись, именинница радостно пригласила всех в столовую, где ждал накрытый стол. На белоснежной накрахмаленной скатерти стоял сервиз дореволюционного, произведенного фирмой Попова фарфора. Столовое серебро украшала монограмма хозяина дома, а на гранях фужеров и рюмок богемского хрусталя вспыхивали радужные блики. Приборов было не меньше дюжины и, когда хозяева с гостями расселись, большая часть стульев оказалась свободна.
Владислав Игоревич лично откупорил бутылку "Вдовы Клико", не забыв упомянуть, что куплена она до начала Великой войны. Во время последней командировки в тогда еще Санкт-Петербург, превратившийся буквально через несколько месяцев в Петроград. Юсуф хотел отказаться от вина, но господин Арман Абдмохаммед насмешливо улыбнулся и сказал, что не стоит обижать хозяев из-за предрассудков.
— Мракобесы и лицемеры толкуют Коран, как им вздумается, — говорил он, — и каждый на свой лад пытается лишить людей удовольствий. Пророк ничего не говорил ни о русской водке, — чиновник кивнул в сторону запотевшего графина, — ни о замечательном французском коньяке, которым я надеюсь, — он улыбнулся Пурятинскому, — мой друг еще порадует нас сегодня. Пророк Мохаммед говорил лишь о финиковом вине… И потом, отказаться выпить за нашу дорогую именинницу, — Арман отвесил поклон в сторону девушки, — будет просто верхом невежливости. Не стоит такому молодому и прогрессивному человеку, как вы, уподобляться провинциалам.