Вакансия - Анатолий Борисович Шалин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Левушкин закашлялся:
— Ты полагаешь, это был выход?
— А почему бы и нет?
Левушкин представил бездны пространства и времени, через которые с такой легкостью перескочил Виталий, и на мгновение ему стало очень неуютно в рубке.
— Ты, старик, неплохо выглядишь, — сказал он. — Значит, вакансия на Синксе уже занята?
Виталий улыбнулся;
— Там теперь бурлит сказочная жизнь. Цивилизация Синкса ныне уже не та. Впрочем, все, что ни делается, рее — к лучшему, изменился не только Синкс, кое-какие метаморфозы произошли и со мною. Прекрасные превращения. Переделывая вселенную, всегда и прежде всего переделываешь и самого себя.
— Поясни!
— В системе сверхцивилизации место человека равносильно месту бога, что ли. Ну, а если поработаешь в такой должности хотя бы десяток лет, поневоле приобретешь кое-какие способности. Пример? — Виталий посмотрел на главный обзорный экран звездолета. — Ну, вот хоть взять эту звездочку, если я захочу, она погаснет, ее не станет.
Левушкин торопливо проследил за взглядом Виталия:
— Не советую тебе этого делать! — строго произнес он.
— Почему? — удивился Виталий.
— Хотя бы потому, что мы к ней летим. Видишь ли, эта звезда называется Солнцем. Вокруг нее вращаются небезызвестные тебе планеты, и мне, твоему старому капитану, не хотелось бы, чтобы члены вверенного мне экипажа причиняли обитателям этих планет лишние хлопоты.
Виталий смутился, покраснел и, немного помолчав, ответил:
— Вы правы, капитан, со звездами, как и с людьми, нужно обращаться крайне бережно.
ПУТЕШЕСТВИЕ ТИМОФЕЯ АВОСЬНИНА
ЗА ПРЕДЕЛЫ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ
— Господа! Примите мои нижайшие извинения! — радостно объявил генерал. — Произошло досадное недоразумение. Вас задержали по ошибке. Мы тут, понимаете ли, в состоянии войны с некоторой близлежащей частью вселенной находимся. Ну, то да се! До вас тут несколько экипажей расстреляли тоже, знаете, по ошибке, бывает. Словом, вас приняли за других…
Глава 1
В юности я несколько лет занимался изучением памятников письменности древнейших цивилизаций малонаселенных планет окраинных областей нашей галактики. В частности, темой своей будущей диссертации я выбрал исследование кризисных ситуаций в произведениях литературы и искусства народа липофигов. Тема благодатная, новая, еще никем не разработанная до меня. Мои друзья из Института Инопланетных Культур полагали, что с темой мне просто повезло. Посудите сами, уже само существование в доисторические времена ископаемой цивилизации липофигов в научном мире вызывало вполне обоснованные сомнения и возражения. Если же говорить о памятниках письменности и искусства этого почти мифического народа, то, кроме десятка иероглифов и нескольких наскальных изображений обнаженных красавиц, до наших дней ничего не сохранилось. Увы, и эти немногие знаки и изображения, в подлинности коих, казалось, не может быть никаких сомнений, некоторыми скептиками от науки отрицались и объявлялись подделкой и мистификацией недалеких шутников-звездолетчиков. В подтверждение своих доводов скептики вспоминали нашумевшую в свое время историю Эдмона Фрикши, неудачника-живописца и археолога, который забрался на машине времени в неолит, разрисовал там стены нескольких пещер изображениями охотников и оленей, а затем, уже вернувшись в наше время, прославился как открыватель бессмертных шедевров наскальной живописи. Впрочем, сомнения скептиков тревожили меня мало. Около трех лет я с воодушевлением накапливал материал и изучал литературу по интересующему меня вопросу.
Литературы, правда, попадалось маловато, в архиве библиотеки нашего института я нашел только одно упоминание о липофигах. Из этого упоминания ясно было, что когда-то и где-то — время и место не были точно установлены — такая цивилизация вроде бы все же существовала, а что с ней потом стало, куда она подевалась и была ли у нее письменность, об этом никаких сведений не поступало. Правда, уже появилось на свет несколько десятков диссертаций по истории цивилизации липофигов и влиянию достижений науки и техники этой цивилизации на другие народы и цивилизации близлежащих областей галактики, но все эти диссертации основывались на том единственном упоминании о липофигах и на ссылках авторов диссертаций друг на друга. Естественно, серьезному исследователю, каким я считал себя в то время, что-либо извлечь из всего этого было трудно, Однако вся литература была мною добросовестно проработана.
И вот, хотя приходилось трудиться в таких кошмарных условиях, к концу третьего года работы над темой моя собственная диссертация была уже почти готова.
Все шло очень гладко, как вдруг вызывает меня к себе наш директор и говорит:
— Тимофей, поздравляю! Рад за тебя, старик, искренне рад!
— А в чем, собственно, дело, Виктор Николаевич? — недоумеваю я. — Что случилось? Ученый совет утвердил мою диссертацию?
— Ерунда! — говорит директор. — На диссертацию плюнь, новую придется писать!
— Как новую?
— Да! Тебе необычайно повезло, — говорит директор, — получены свежие, самые последние материалы по цивилизации липофигов. Записывай: А — тринадцать — С — сто сорок семь. Это где-то на другом краю нашей родной галактики. Ходят туда только грузовые звездолеты. Планета не то третья, не то четвертая от звезды. Детали уточнишь на месте. На планете этой нашли какие-то древние рукописи, храмы, множество наскальных изображений. Предположительно, следы цивилизации липофигов. Смекаешь? Просят прислать от нас специалиста по липофигам. Понял, как тебе повезло? На весь институт ты единственный специалист по этой цивилизации, тебе и карты в руки. Слетай, посмотри, поработай с материалом, глядишь, готовую диссертацию привезешь! Чего молчишь?
— Не знаю, — говорю, — справлюсь ли? Космическое путешествие, трудности пути… Я ведь с Земли дальше Альфы Центавра и носу не высовывал. А в институте полно молодых, горячих, рвущихся, подающих надежды, горящих жаждой открытий, а я, сами знаете, домосед… Вдруг не оправдаю…
Директор побагровел, нахохлился и со свойственным ему тактом отвечает:
— Молчать! Никаких отговорок! Это путешествие, думаю, пойдет тебе
