Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

— Подайте, Христа ради!..

Кто-то даже запел песенку. Получилось очень трогательно.

На следующий день было воскресенье. Самый удобный день, чтобы отправиться за подаянием.

Катя и Ксюша, Оля и Женя вновь заспорили, как и в прежний раз, в какую сторону идти.

— Давайте на окраину. Там нас никто не знает.

— А там бедные живут. Сами ничего не имеют.

— Тогда станем возле церкви.

— Это что же? Рядом с нищими?

— А мы нищие и есть…

Эти последние слова заставили их остановиться и посмотреть друг на друга. Веселого, шаловливого настроения как ни бывало. Захотелось вернуться назад, а кружки выкинуть в сугроб. Но было воскресенье. Их отпустили на целых четыре часа. Как же не воспользоваться представившейся свободой?!

…Почти никто не принес своей воспитательнице деньги. Но это не огорчило Анну Александровну. Совсем наоборот. Весь день она укоряла себя за слабость, за то, что уступила Вознесенской.

А вечером дети собрались и каждый рассказывал одну и ту же историю. Как, постучав в окно или ворота, сразу же убегал.

— Неужто нет другого способа достать деньги? — спросили сестры Спандиковы сестер Амелиных.

— Есть, — неожиданно ответила Ксюша. — Давайте устроим благотворительный концерт. А еще лучше — поставим пьесу.

— Прекрасная идея, — обрадовалась Анна Александровна. — Но ведь понадобятся костюмы, реквизит. Да и режиссер нужен.

— В таком случае, почему бы нам ни обратиться в театр? — сказали в один голос Спандикова Женя и Спандикова Люся. Такую уж особенность имели эти две сестры: и думать, и говорить одновременно.

— Давайте условимся, — предложила Анна Александровна. — Вы идете в театр, а я свяжусь с общественностью города. Нужно подумать и о распространении билетов.

У колонистов уже был кое-какой театральный опыт. Они поставили несколько домашних спектаклей, которые называли «скороспелками», так как созревали эти спектакли необыкновенно быстро. Принцип был простой: задумано — сделано. Сюжет составлялся доморощенными драматургами с бессовестными заимствованиями из Чехова и Тургенева. Из диванов и стульев в считаные минуты сооружалось нечто вроде эстрады. Изобретательность режиссера и художника не знала границ. В дело шла любая вещь. Занавес и костюмы изготовлялись из одеял и простыней. За реквизитом бегали к мальчикам.

Устраивались и концерты с разнообразной программой — комические дуэты, народные песни, романсы, пляски.

Примеру девочек последовали и мальчики. И это хорошо, так как мальчишки одичали: начали курить, а кое-кто уже попробовал и вкус вина.

Анна Александровна понимала — искусство для детей не менее важно, чем хлеб. Тем более что теперь оно поможет и заработать на хлеб.

В театре колонисток приняли благожелательно. Режиссер беседовал с ними как с равными. И уже назавтра назначили первую репетицию.

Спектакль прошел успешно. После него горожане устроили лотерею в пользу колонии. Девочки потратили заработанные деньги на ситец, на покупку дров и, конечно, на муку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЯЯ УЧИТЕЛЬНИЦА

Ксюше Амелиной передали, что ее просит к себе Анна Александровна. В кабинете воспитательницы сидела какая-то женщина.

— Девочка, ты меня помнишь?

— Да. Кажется, я вас видела.

— Как же, ты приходила ко мне вместе с подружками. Помнишь круглый стол?

— Теперь вспомнила. Вы живете на Караванной, а фамилия ваша — Шапкина.

— Все верно. А теперь и я пришла просить.

— Меня? — изумилась Ксюша.

— Евдокия Федоровна просит, чтобы ты подготовила к экзаменам в первый класс ее дочь, — вмешалась в разговор Анна Александровна.

— Почему же я?

— А потому, что приглянулась ты мне.

— Ну, так как? — спросила Анна Александровна.

Девочка пожала плечами, не зная, что ответить.

— Завтра я тебя жду, — сказала женщина, поднимаясь. Вечером Ксюша поделилась новостью с сестрой.

— Но ведь это так интересно! — обрадовалась Катя.

— У меня не получится…

— Еще как получится! А можно я с тобой пойду?

Девочек встретили приветливо. Хозяин, Алексей Иванович, усадил их в кресло, а затем представил своих детей: Петю, Полю, Зою, Лиду и Кланю.

— Ну что, начнем? — смущенно спросила Ксюша.

— Зачем же так сразу? — возразил Алексей Иванович. — Сегодня у нас день знакомства. Кроме того, мы еще не обедали.

Чего только не было на столе! Домашняя колбаса, глазунья, сметана, маринованные грибы, моченая брусника… Но больше всего им понравились сибирские пельмени. Перед сестрами поставили по большой миске.

Катю и Ксюшу даже испугало такое обилие пищи. Они не знали, что и сказать. А может, это сон?

После обеда отец приказал Пете:

— Запрягай лошадей! Хочу, чтоб вы прокатились по городу с ветерком, — сказал он сестрам.

Петя Шапкин лихо управлял лошадьми. Сани мчались как вихрь, поднимая снежную пыль. У девочек дух захватывало.

В гимназию они приехали уже к вечеру, отказавшись, к удивлению подружек, от ужина.

Амелина стала бывать у новых знакомых почти ежедневно. Занималась она с Лидой, готовя девочку к поступлению в школу. Но вскоре Евдокия Федоровна попросила позаниматься и с другими дочерьми — Кланю обучить азбуке, а Зое помочь по алгебре.

Прежней робости как ни бывало. Ксюша убедилась, насколько подготовка в петроградской гимназии выше, чем в провинции. А еще она обнаружила у себя способности и даже стала подумывать, не быть ли ей учительницей.

Вскоре Амелина стала в семье Шапкиных своей. Она отказалась от платы. Достаточно уже того, что не только она, но и Катя, а случалось и подруги, столовались у этих добрых людей.

Постепенно Ксюша привыкла, что за ней заезжали, а затем отвозили домой. Но однажды был сильный мороз. И девочку оставили ночевать. Как же хорошо ей спалось в эту ночь! Настоящая мягкая постель… Совсем не обязательно быть принцессой на горошине, чтобы заметить разницу между периной и жестким, со слежавшейся соломой матрасом.

Девочка спала так сладко, что хозяйке было жалко ее будить.

А когда утром сели пить чай, раздался стук в ворота. Это пришла Анна Александровна. Ксюша услышала в соседней комнате громкий разговор. Воспитательница была так рассержена, что даже отказалась раздеться. И только Алексею Ивановичу удалось ее успокоить.

— Мы никого не отпускаем без чая, — сказал он, — тем более на улице морозно. А с вашей Ксюшей… Нет! С нашей Ксюшей, как видите, ничего не случилось.

Чуть отдышавшись и успокоившись, Зыкова все объяснила. Вечером, перед молитвой, девочки от нее скрыли отсутствие Ксении Амелиной, будучи уверенными — ее вскоре привезут. А утром и сами подняли тревогу. Никто ведь не предупредил, что она останется ночевать.

Как бы то ни было, все уладилось. Кланя и Зоя, к радости родителей и к гордости юной учительницы, преуспели в учебе, а Лида поступила в школу.

В крещенский вечер девочки решили погадать. Начали думать: как это сделать? Обычно в воду льют расплавленный воск или олово. Затем рассматривают тень от расплава на стене. Но ни олова, ни воска не было.

— Я придумала, — сказала Женя Сток. — Будем жечь бумагу.

Смятая в комок и подожженная бумага давала на стене причудливые тени, а значит, и много возможностей для толкования.

После этого побежали на перекресток спрашивать у прохожих имена. Поверье говорит, что имя первого встречного окажется и именем твоего суженого. Но девочкам не повезло. Их было много, а прохожие не попадались.

И все равно весело. Хоть и крепкий крещенский мороз. Хоть и сильный ветер.

Из рассказа Ксении Амелиной:

— Самые счастливые — так мы говорили о сестрах Спандиковых, Жене и Люсе. Неожиданно в Петропавловске появился их отец. Как это ему удалось добраться из Петрограда в казахские степи, одному Богу известно. Ведь шла война. И перейти линию фронта было очень и очень опасно. Но любовь к дочерям помогла ему преодолеть все опасности. Как мы радовались за Женю и Люсю, когда они покидали колонию! Радовались и завидовали… Как же! Скоро они увидят маму и родной Петроград.

К несчастью, судьба их сложилась иначе. В вагоне, в котором они ехали домой, вспыхнул пожар. И сестры сгорели в мчавшемся поезде. Уж лучше бы остались в колонии…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ИРБИТ

Из всех дорог, какие нас связывают и разделяют, железным, наверное, выпало быть самыми значимыми в судьбах и памяти. О них слагали поэмы и песни, горькие и торжественные. Ставили на постаменты теплушки и паровозы. Кусками чугунных рельс, поднятых на дыбы, преграждали путь вражеским танкам… Петроградских детей железная дорога уводила все дальше на восток.

Ирбит. Еще один сибирский город, где оказались колонисты.

Всем хватило места в двухэтажном красного кирпича доме, стоящем на знаменитой, как им объяснили, площади. А знаменита она тем, что здесь проходили великие сибирские ярмарки — центр восточной торговли мехами, рыбой, верблюжьей шерстью и прочими многочисленными товарами.