Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ни фига себе… – произнес Лапоть (впрочем, он сказал не «ни фига», а покрепче, что в общем-то не характерно для лопухастых жителей этого городка и уж совсем не свойственно таким воспитанным школьникам, как Стасик Полуэктов). – Вы представляете, что это будет?
Представить было не трудно. Вообще-то не столь уж великая радость колупаться с тяпками на картофельных грядах или полоть землянику, когда хочется бежать на озерный пляж. Но сейчас каждый чувствовал, что все они с тяпками наперевес встанут на защиту этих самых огородов, где между грядок до сих пор можно откопать монеты времен Петра Великого, печати старинных купцов, бронзовые канделябры и серьги красавиц восемнадцатого века. На защиту старых яблонь за косыми заборами и заросших переулков, где летними сумерками закипают игры в «скройся-умойся» и в Тарзана. На защиту музея с курантами, косогоров, и речки Говорлинки…
– Они же, паразиты, повыведут всех кнамов и квамов! – булькая от негодования, выговорил Ига.
– А в пустотах под плавнями живут подземные книмы! – вспомнил Генка Ручьев. – Их затопят, что ли?
– А в Плавнях болотные книмы водятся, – подал голос из травы Ёжик. – Они без воды не смогут. А еще там есть чуки и шкыдлы. Хотя шкыдлы вредные…
– Хоть и вредные, а без них нарушится биологический баланс, – вмешался Солома, который все знал.
– Чем вы недовольны? – сладким голосом спросил Пузырь. – Снарядики будут хлопать совсем негромко. Пук, пук… Зато каждый может подработать лифтером в двадцатиэтажных офисах этой «Еянвэтэ». «Мистер, вам на девятнадцатый этаж? Пожалуйте!.. С вас десять центов на чай…»
– Пусть они засунут эти центы себе в задн… в задний карман, – сказал деликатный Лапоть.
– А Казимир-то, наивная птичка, принял за шпиона пятнистого О-пиратора, – вздохнул Соломинка. – Не понял, бедняга, что главный шпион этот самый… фокусник Чарли. Притворяется артистом, а сам вынюхивает, как срыть наши Репьи…
– Но он и фокусник сильный, – возразил Ига. – Вон как перебрасывает людей из города в город. Хотя и по ошибке…
– Вот именно, что по ошибке. Такие способности для дурака – страшное дело, – угрюмо заметил Пузырь.
– А если не для дурака – еще хуже, – вставил Соломинка. – Если он возьмется использовать их для военных целей…
– А он, наверно, возьмется, – нерешительно заметил Генка. – Раз он в этом в террорном институте…
Лапоть грустно сказал:
– И чего это Анна Львовна в нем нашла?
Пузырь поддержал друга:
– Андреич, такой симпатичный мужик, вздыхает по ней, а она только на этого Чарли глядит…
У Иги созрел простой и честный выход:
– Надо Аннушке все рассказать. Тогда она его коленом в… по заднему карману…
– Надо всем рассказать, – уточнил Лапоть. – Сделать материал достоянием гласности. Тогда весь город возмутится!
– У меня дедушка в газете работает, – сказал Генка. – Завтра он вернется из отпуска. Давайте эту книжку отнесем ему. А он про все про это и напечатает, и на телевидение сообщит!
– Давайте! – подскочил Ига. – Только надо копию снять. Я к папе на работу съезжу, у них ксерокс есть. А книжку вернем Домби-Дорритову. А то получается, что я ее украл… Можно вернуть при Аннушке, пусть знает…
С Игой отправился Солома. Нельзя отпускать человека с таким важным документом одного, без охраны.
…Большой Лопуховый остров по форме напоминает ковш с изогнутой ручкой. Ручка эта длиной километра два (почти такая же узкая, как дамба для связи с Ново-Груздевом). У основания «ручки» стоит на острове старинный монастырь. Еще в не очень давние времена в полуразрушенном монастыре располагалась военно-инженерная часть, а теперь там снова налаживали хозяйство монахи. Над обителью празднично золотились церковные кресты.
Когда Ига и Соломинка оказались на берегу, у монастырского пирса, там возились в моторке два молодых дядьки с бородками, в черных колпаках и длинных подрясниках.
– Господа монахи, простите за беспокойство, – сказал Соломинка, вежливо поправляя очки. – Не подбросите ли нас до водозаборки? Очень срочное дело!
Водозаборная станция стояла на самой оконечности «рукоятки ковша».
Монахи разом глянули из лодки.
– Вообще-то, господа лопухастые, нам в другую сторону… – сказал один.
– А что, правда шибко важная надобность? – спросил другой, в очках.
– Во! – Ига чиркнул ребром ладони по горлу.
– У него там папа работает, – уточнил Соломинка.
– Ну, ежели папа… Заводи, брат Константин, – решил тот, что без очков. – Ибо сказано: будьте, как дети…
Моторка домчала их до станции за три минуты.
– Храни вас Бог, – искренне сказал монахам с пристани Ига, хотя вообще-то не был силен в вере.
2
Игин папа был понятливый человек. Брошюру проглядел очень быстро и тут же кликнул двух сослуживцев: маленького лысого Степу и худого бородатого Матвеича. Те тоже просмотрели. Тоже присвистнули.
– Не было печалей в нашем тихом краю… – сказал Степа.
– Видать, за грехи наши… – вздохнул Матвеич.
– Надо искупать грехи-то, – подвел итог главный инженер Егоров, Игин папа. – Включайте аппарат, коллеги…
Занялись ксероксом. Быстро печатали один брошюрный разворот за другим. Было тихо, только урчали за стенкой насосы. Ига и Соломинка нетерпеливо переминались.
Отпечатали две копии. Одну папа оставил для себя: чтобы показать «широкой общественности». Другую отдал Иге.
– Это вам… для служебного пользования. А книжку верни фокуснику. Чтобы не было разговоров о незаконном изъятии…
– Ага!
– Надо же! Губернатор их поддерживает, иродов… – пробормотал, почесывая бороду, мастер Матвеич.
Лысый техник Степа сказал про губернатора что-то неразборчивое.
Ига и Соломинка пустились в обратный путь.
Попутной моторки у пристани не оказалось. Пришлось двигать пешком. Тропинка была узкая, местами заросшая. Там и тут подымалась молодая, но уже густая крапива. Соломинка был в своей постоянной тельняшке и лиловых трусиках (парадный костюм успел скинуть дома). Ига самоотверженно тащил бедолагу через крапиву на закорках. А что оставалось делать? В конце пути Соломинка, виновато блестя очками, проговорил:
– Да, ты надежный парень, Егоров. С тобой можно идти в разведку.
Сказано это было с дурашливой ноткой, но Иге все равно стало приятно. Чтобы скрыть смущение, он ответил:
– Надо теперь злодея Чарли искать. Вот это будет разведка… Я ведь не знаю ни дома, ни улицы, хотя и был у него.
Соломинка рассудил, что самый резон пойти к Анне Львовне. Ей наверняка известен адрес Домби-Дорритова.
– А заодно и расскажем ей про все!
– Едва ли она обрадуется… – заметил Ига.
Соломинка возразил, что горькая правда лучше сладкого обмана.
Анна Львовна жила недалеко от городского рынка, на углу улицы Умелых Токарей и Приозерного спуска. В длинном одноэтажном доме, где у каждой квартиры было свое крылечко. У ближнего к калитке крыльца возилась с граблями известная всему пятому «Б» квартирная хозяйка тетя Варя.
– Дома, дома, – сказала она. – Входите. Только постучите там, она не одна.
«Кто это у нее? – недовольно подумал Ига. – Не помешал бы…»
Вошли в пахнувшие березовыми вениками сени. Постучали в обитую клеенкой дверь.
– Заходите, не заперто! – весело откликнулся знакомый голос.
Ига и Соломинка шагнули в кухню. Из комнаты улыбалась в открытую дверь Анна Львовна. А из-за ее плеча смотрел на гостей (вот не повезло! или повезло?) сам Чарли Афанасьевич Домби-Дорритов.
– Мальчики! Вот молодцы, что пришли! А мы тут с Чарли Афанасьевичем пьем чай и вспоминаем приключение на концерте!.. Я Чарли Афанасьевича слегка побранила. Знаете, в чем он признался? Оказывается, заминку с фокусом он устроил специально, чтобы поволновать зрителей! Не знал, что у нашей Веры Евгеньевны больное сердце… – Анна Львовна погрозила артисту розовым маникюром. Домби-Дорритов улыбнулся с милой смесью виноватости и плутовства.
– Игорь, Коля, да проходите же в комнату! – Но поскольку он стояли, как прибитые к половицам, Анна Львовна сама шагнула к ним, в кухню. Домби-Дорритов шагнул следом и развел руки, словно собираясь обнять обоих мальчишек. Он по-прежнему был в блестящем фраке и манишке с бабочкой.
– Я очень-очень рад видеть участника нашего эксперимента и одного из неравнодушных зрителей. Очень-очень приятно!
Иге захотелось домой. Он не любил скандалы. От нехорошего ожидания у него тяжело холодело в желудке, словно туда положили замороженное гусиное яйцо. Но Ига помнил и то, что он «надежный парень», с которым «можно идти в разведку».
«Ну, держись», – сказал он себе.
А Домби-Дорритову сказал:
