Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Уоррент сейчас открывается лично мне совсем с другой стороны. Даже не знаю, что и думать. Сейчас он — кто угодно, но вовсе не простоватый крестьянин «от сохи». Судя по тому, что я слышу. Несмотря на то, что местные ещё вряд ли знают понятие «архетип», я бы уже и такому не удивился.

Видимо, это какие-то местные тонкости, в которые я ещё не вник. Надо будет порасспрашивать его на досуге.

— Сколько всего детей под патронажем? — моментально включается Лю.

— Двадцать шесть постоянного состава на текущий момент и резерв на десятерых переменного. — уверенно отвечает уоррент.

— Зачем такой большой резерв? — удивляется Лю.

— И спальное, и игровое помещение — в бывшем зимнем спортзале в старом корпусе. — поясняет уоррент что-то, понятное ей, но являющееся китайской грамотой для меня. Молча стою и слушаю. — Места хватает. Когда согласовывали с господином деканом выведение помещения из служебного фонда под нужды нижних чинов в прошлом году, он приказал делать запас не ниже сорока процентов. Ну и, запас в спину не сечёт и пожрать не просит, — как-то съезжает с официального тона уоррент. — Лишние койко-места дополнительных расходов по содержанию не требуют. Зато у нас — всегда резерв, на всякий случай. Вот как с вашими детьми сейчас. Мало ли что…

— Поняла. Сколько вирусных инфекций в среднем в месяц на группу постоянного состава? — ух ты, неужели тут ещё и педиатрические нормы есть? Надеюсь, мне удаётся не показать удивления.

— Смотря от периода года и типа инфекции, — снова уверенно отвечает уоррент. — Летом — энтеровирусы, до пяти в месяц. Изолятор рассчитан на десяток. Зимой бывает, что и половина — но уже дыхательных путей. Зимой больные сидят по домам и в группу не ходят.

Мысленно присвистываю. Целый детский сад получается. Со своим регламентом.

— Поняла. Сейчас больные есть?

— Да, — хмуро кивает уоррент. — В изоляторе.

— Почему не показали мне, когда я была у вас с осмотром недавно?

— Госпожа майор, виноват. — вытягивается уоррент. — Мы понимаем, сколько стоит ваша помощь. Не сочли возможным отвлекать на тех, которые сами поправятся.

— Вы ж мои заботливые… — цедит сквозь зубы Лю. — Совсем о-уели со своим чинопочитанием? Дети же!

— Выживаем, как можем. — глядя ей в глаза и ничуть не стесняясь, огрызается уоррент. — И не первый год. За помощь благодарны. Но это — первый раз, когда целитель высшего ранга вообще к нам зашёл. Нет опыта взаимодействия. Предыдущий даже за деньги к нам ходить отказывался. «…Нижние чины — не моя компетенция, подайте заявку через деканат. Если утвердят — я посмотрю, когда смогу выкроить время», — явно кого-то передразнивая, заканчивает он.

— Поняла, — тяжело роняет Лю, глядя в пол, потом переводит взгляд на уоррента. — Тогда давайте так. Мои дети прикомандировываются к вашей группе. Я сейчас осматриваю ваших в изоляторе, потом санируем помещение. На один месяц хватит. За этот месяц мы с вами должны прописать между собой и подписать у господина декана положение: медицинское обслуживание членов семей личного состава — прямая функция медблока, без учёта сословий.

— Так точно, — ничуть не меняется в лице уоррент.

— Тогда делим работу. С меня — само медобслуживание и все согласования. С вас — оформление письменно всего пакета документов, что я скажу. Справитесь?

— Так точно. — абсолютно спокойно отвечает уоррент.

— И уоррент, я сейчас не давлю. Просто организовываю взаимодействие, чтоб решить максимально эффективно задачу, важность которой понятна только мне. В силу моей специализации. Пойдёмте, покажете мне своих детей.

Лю с уоррентом куда-то отчаливают, а я наконец получаю возможность уединиться у себя в кубрике и немного переварить сегодняшний день. Уж больно насыщенным он выдался.

Но моё уединение длится недолго. Минут через пятнадцать раздаётся стук в дверь и входит Лю.

— Хавилдар, я всё сделала, но мне нужна ваша помощь.

— В вашем распоряжении, — вскакиваю с кровати. Хорошо, не раздевался.

— Необходимо купить кое-что из медикаментов для полной санации детских помещений. Плюс, одному из детей нужна пара препаратов, их тоже надо докупить. Мне нужно в город, прошу сопроводить меня.

— Слушаюсь. Госпожа майор, мы сможем по пути зайти в банк? У меня есть неоконченное дело.

— Разумеется.

— Тогда мне нужно десять минут, документы хранятся не тут.

За десять минут бегом забираю из своего ящика все бланки переводов от братвы, чтоб, пользуясь оказией, махнуть их, наконец, на деньги.

Через десять минут, когда выходим в город, Лю с собой берёт и своих детей. Не знаю, на кого мы сейчас похожи, но на пропускном пункте на нас косятся в явном недоумении.

Впрочем, мне всё равно. Ей, кажется, тоже. А уж детям-то…

Первым делом направляемся на городской аптечный склад. Лю тут знают, судя потому, как она проходит служебные помещения и без стука входит в какую-то неприметную каморку. В которой обнаруживается типичный книжный червь, даже в нарукавниках.

— Привет, — бросает какую-то бумажку ему на стол Лю. — Мне всё по этому списку.

Её дети ждут в коридоре, трогая всё, до чего могут дотянуться.

Человек в нарукавниках бегло просматривает список, поворачивается к стеллажу позади себя и, откладывая на стол какие-то коробочки, не оборачиваясь, спрашивает:

— В этих дозировках?

— Да, там дети, — кивает Лю.

— Тогда будет на четверть дешевле… — он снова садится на стол, что-то заполняет на отрывном талоне, подвигает талон Лю вместе со стопкой коробочек и говорит:

— Вот всё. Сумма на чеке.

Лю смотрит на заполненный талон и спрашивает:

— Могу сейчас отдать только половину?

— Без проблем, — пожимает плечами человек в нарукавниках. — Только не позже второй декады, хорошо?

— Конечно, — с явным облегчением вздыхает Лю, — выплаты в первой половине первой декады. Успею.

Понимаю, что пора вмешаться. Тем более, судя по тому, что я видел в кошельке Лю, когда она рассчитывалась с няней, и судя по её лицу сейчас, я намного богаче неё. Если говорить о текущем моменте.

Картинка как-то не складывается.

Но я ещё слишком мало знаю. Надо будет расспросить уоррента. Хмыкаю про себя: уоррент для меня — как ходячая база данных. Все вопросы — сразу к нему. Впрочем, сегодня он меня удивил ещё раз. Своим необычным преображением из деревенского типажа в кого-то явно иного.

— Госпожа майор, разрешите, — вежливо отстраняю Лю от стола, накрывая её кошелёк рукой. — Пожалуйста, возьмите, — высыпаю на стол сдачу, оставшуюся от двух империалов после «ЗЕЛЕНОГО КЕПИ».

Человек в нарукавниках отсчитывает примерно две трети, остальное возвращает:

— Благодарю. Счёт закрыт.

Сгребаю все медикаменты в бумажный пакет, заботливо предоставленный этим знакомым Лю, и следую за ней на улицу.

— Хавилдар, мне сейчас крайне неловко… — начинает она, явно не зная, что говорить дальше.

— Госпожа майор. Давайте просто не будем обсуждать эту тему дальше. Вы и так ведёте себя слишком нетипично для аристократки, помогая нижним чинам, — стараюсь говорить только правду, помня, что Лю меня чувствует. Кстати, видимо, это какой-то аналог полиграфа: раз она может напрямую замерять витальные функции. Обдумаю это позже. — Поверьте, мы искренне благодарны. Просто вы не в курсе правил нашего социального слоя. У нас, если кто-то помогает соседу работой, вот как вы этому детскому садику сейчас, — все материалы, питание, прочие расходы идут строго за счёт заказчика. За счёт детского сада, в данном случае. Мы, конечно, не дворяне, но свои кодексы у нас тоже есть. Не менее чёткие.

Вижу, что она глядит на меня, не понимая, потому объясняю:

— Крестьянская община — вещь в себе. Помогут каждому. Но если тебе помогли, а ты нарушаешь кодекс, тебе просто могут не помочь в следующий раз. Который обязательно случится: жизнь — чертовски длинная штука. Особенно когда не надо, — непроизвольно добавляю в конце. — мда… Вот нижние чины взаимодействуют в основном по неписаным правилам крестьянской общины.