Монструм - Полина Граф

– Напомни потом, чтобы я дала тебе хвалебное печенье, – усмехнулась она, доставая фонарь.

Из него вырвался серебряный свет, озарив забившееся в угол существо. На человека оно уже мало тянуло. Тварь с тихим хрипом пыталась отгородиться от болезненного свечения. Из лацканов куртки обильно сочилась густая чернь, с омерзительным хлюпом падавшая на пол. Количество черной массы опасно увеличивалось, как и сшибающая с ног вонь.

Кандидаты опасны не только из-за своей жажды, но и потому, что в любой миг могут обратиться в сплита – мерзкую тварь, одно из проявлений Тьмы на нашей планете. Страшные для нас, но пешки и расходный материал в Темной армии. Сплиты, в отличие от кандидатов, не крадут Свет у постороннего человека, оставляя его оболочку в живых. Они просто разрывают тело, убивают человека и сжирают душу целиком.

– Давай быстрее, – поторопил я. – Чтоб не как в прошлый раз.

– В прошлый раз кандидат даже не успел до конца обратиться, – шикнула на меня Фри, тряхнув клинком.

– Да, но он ухитрился прокусить мне форму в районе печени. А если этот обратится в столь узком пространстве – нам хана!

Фри и так понимала, что мы затянули, а это главная ошибка в нашей профессии. Поэтому в следующий миг она сорвалась с места и замахнулась на врага.

Неожиданно тот отпрянул в сторону, и оружие Фри ударилось об стену, оставив здоровую отметину. За те мгновения, которые чудище перемещалось, Фри успела заметить, что покрытые темной гнилью части тела уже начали гнуться, будто резина. Чернь все густела, переставая загрязнять пол и наращивая бездушной оболочке массу. Рывок – и монстр метнулся к Фри. Та отскочила и нанесла еще один удар. Существо уже набралось нечеловеческой ловкости, и нацеленный в грудную клетку клинок только чиркнул по внезапно вырвавшейся из ребер конечности. Протекторша попыталась отступить, но тут тварь ударила ее в живот с такой страшной силой, что Фри кубарем вылетела на улицу…

Меня выбросило в реальность так же резко. Фри убрала руку, не дав досмотреть воспоминание. Виной тому оказалась окликнувшая нас Нерман.

– Ладно, – протянул Дан. – Пора уже узнать, что здесь происходит.

Глава VIII

Чужая кровь

Та комната была плохо освещена. Стены обшиты клепаным металлом, на полу белая плитка. Повсюду развешаны какие-то таблицы. В центре помещения стояло мягкое кресло, чем-то напоминающее кресло у дантиста.

– Так, это уже странно, – высказался я, обращаясь к настраивающей аппарат Нерман. – Чем ты тут занимаешься?

– Я военный лекарь, – не отвлекаясь, ответила она. – Хотя больше занимаюсь осмотром душ на предмет всяких недугов. Сейчас я во временной отставке, поэтому живу подальше от боевых полей и помогаю местным.

– Надеюсь, у души Макса не произошел раскол, – как бы между делом вставил Дан.

– Раскол? – Я склонил голову набок. – Послушай, все это хорошо, но ты ведь не забыл, что я многого не помню о душах, заоблачниках и протекторах?

– Макс, ты же знаешь, что душа – это некая материя, – начала объяснять Фри. – Она состоит из трех осколков. Они растут за счет воспоминаний, эмоций и ощущений. Можно сказать, что в воспоминаниях наша сила. И чем больше всего этого, тем сильнее и больше вырабатывается душой энергия Света и Тьмы, которые в общем называют эфир. И вот когда осколки перестают работать сообща, доводя душу до безумия, нарушая выработку эфира и видоизменяя оболочку, как в случае со сплитами, это и есть раскол.

Дан оперся на спинку кресла и глянул на Нерман.

– А по-другому нельзя? Этот способ для приземленного… не совсем безопасен.

– Ты сам знаешь, что это самый быстрый путь для выявления большинства из свойств эфира, – ответила Дану заоблачница. – Делать это вручную слишком долго.

– Не совсем безопасен? – Я занервничал. – Что может произойти?

– Всякое. – Нерман задумчиво нахмурила лоб. – Кома, полная потеря памяти…

– Что?!

– Она шутит, – рассмеялся Дан.

– Нет, – с серьезным лицом ответила планетарша.

– Мне это не нравится, – тихо сказал я.

– Слушай, вы сами сюда пришли. – Нерман отогнала Дана от кресла и наклонила спинку в более горизонтальное положение. – Я помогаю вам из чистого интереса к ситуации и потому, что кое-что ему задолжала. – Она мотнула головой в сторону Дана. – Это не за мной гонятся протекторы. Тебе же надо понять, все ли в порядке с твоей душой?

Она потянула за рычаг, и прямо над креслом зажглась крупная сфера. Вокруг нее витали две маленькие.

– Садись.

Фри подтолкнула меня вперед.

– Не бойся. – Она взяла меня за руку, наполняя пространство фиолетовыми свечами. – Мы будем рядом.

– Итак, что мы имеем. – Дан обходил кресло по кругу. – В естественных условиях люди становятся сплитами только после этапа кандидата, а тот длится минимум несколько дней. Но быстрое обращение – как в случае с Максом – может произойти только при каком-то серьезном стороннем влиянии. Что-то очень стремительно рассекло связь осколков, нарушив правильную работу души и, вероятно, стерев половину воспоминаний. И теперь эфиры неопределимы. Явная защита…

– Которую мы попытаемся сломать, – сосредоточенно заявила Нерман. – Но исцеление раскола здесь совсем из ряда вон. Впервые вижу приземленного, который смог вновь вернуться в норму. Даже у эквилибрумов раскол практически неизлечим.

– Но у Макса это вышло! – усмехнулся Дан. – Возможно, мы на пороге открытия потрясающей панацеи? Представьте – излечивать сплитов, возвращать их в чувство! Да тогда даже протекторы больше не будут нужны!

Когда я сел в кресло, планетарша развернула в воздухе световые панели, испещренные различными символами. Нажав пару из них, она заставила витающие в воздухе сферы сиять ярче. Появилось неприятное ощущение, что из меня что-то вытягивают. Я не понимал, что происходит, лишь усиливалось чувство потери. Вязкое, холодное. На фоне доносилось неразборчивое бормотание.

Долгое время ничего не происходило. Я просто бездумно погружался в темноту, тонул в ней, растворялся. В этой темноте метались красные искры, которые точно оторвались от несуществующего костра и теперь носились по воздуху, стараясь найти себе новую цель для существования. И вдруг до меня начали долетать негромкие обрывки фраз.

«Оно не должно восстановиться вновь».

Голос был далек и тих, как ветер. Он вырвал меня из забвения.

– Что? – обратился я к пустоте.

«Сделай это. Ценой жизни».

Внезапно голос сменил тональность, будто разговаривали двое:

«Без этого нельзя жить».

«Тогда мы все умрем. Но пожертвовать собой кто-то должен».

Я поморщился от резкой боли в груди. Тихие фразы напоминали отголоски воспоминаний в чужих душах – иногда мне удавалось увидеть полноценную картинку, но некоторые моменты прошлого были настолько ценными и тайными для разума, что в лучшем случае я улавливал лишь их отзвуки, а