Короткое правление Пипина IV - Джон Стейнбек

— Что это?

— Во Франции название немного изменили. Во Франции до сих пор не было королевы Мэри, потому название попахивало святотатством. Здесь это окрестили «Мари Блессе».

— «Раненая Мари». Любопытно. А из чего это делают?

— Доверьтесь мне. Это чудо-эликсир. Волшебная вещь.

Тод поднял телефонную трубку:

— Луи? Это Тод Джонсон. Кватр «Мари Блессе», силь ву пле. Вит. Кватр, кватр. Тре бьен. Мерси бьен.

— У вас ужасный французский, — заметил король.

— Я знаю, — согласился Тод. — Не удивлюсь, если Луи пришлет мне четырех побитых шлюх… Кстати, вам тоже с вашим языком несладко бы пришлось в Нью-Йорке.

— Но я говорю по-английски!

— Зато они по-английски не говорят, — сказал Тод и пошел к двери за подносом с «Кровавыми Мэри».

К девяти часам король пришел в норму.

— Мне нужно идти, — сказал он.

— Смотрите, сэр, — заметил Тод. — Может, вам больше и не удастся выбраться.

— А вы, пожалуйста, поосторожнее с дядюшкой Шарлем. Иногда мне кажется, он не совсем…

— Конечно. Только, знаете, он до сих пор не всучил мне ни одной картины. Ему нравится мое упорство. Он мной восхищается. Сэр, вы себя правда хорошо чувствуете? Не могли бы вы ответить на некоторые вопросы моего отца?

— Почему нет? — Король вздохнул. — Хотел бы я забыть о своей короне хоть на час. Быть президентом корпорации, кажется, куда легче. Кстати, у вас все пижамы шелковые?

— Нет. Та, что на вас, выходная, для торжественных случаев. Я обычно сплю в майке. В ней удобнее… Мой отец хочет, чтобы вы для него все разложили по полочкам. Скажите, сэр, что вы можете продавать, кому продавать и, главное, есть ли деньги у потенциальных покупателей?

— Продавать?

— Ну да. Мы, например, продаем яйца, куриные тушки и оборудование для куроводства.

— Но что может продавать правительство? Оно правит, и все.

— Конечно, но если бы вам нечего было продавать, и правительство вам бы не понадобилось.

— Любопытный взгляд на правительство. — Король нахмурился. — Наверное, оно может продавать мир, порядок. Прогресс или, скажем, счастье.

— Сомнительное это дело. — Тод покачал головой. — Еще мой отец хочет знать, есть ли у вас капитал, что из себя представляет ваш бизнес и как вы намерены организовать продажу.

— У меня есть трон.

— Трон — это хорошо. Это дает какие-то преимущества, но и отвечать приходится за многое. В вашем дворце пасется толпа бездельников. Почему бы вам от нее не избавиться? Они же проедят весь доход.

— Но они — аристократия, опора трона.

— Они скорее термиты в фундаменте. Может, у вас есть под рукой подходящий фонд, который дышит на ладан. Можно назначить им всем пенсии из этого фонда. Работать-то их ни за что не заставишь, тут я уверен на все сто.

— Бог мой, да ни в коем случае!

— А как они вообще пролезли в знать?

— Титулы получили их предки на службе у короля — на военном, финансовом и духовном поприще.

— Вот видите! В старину парни соображали не хуже нас с вами. Сейчас о духовных делах есть кому заботиться, о военных — тоже, но вот финансовые вопросы — тут можно развернуться.

— Но большая часть знати, увы, финансово…

— Несостоятельна? — закончил Тод. — Ну так отправьте их подальше и заведите новую знать.

— Я вас не совсем понимаю.

— Вы только представьте, мистер король: в Техасе и Беверли-Хиллз я могу продать титул за любые деньги. Да я знаю людей, которые все копилки бы выпотрошили за дворянскую грамоту!

— Это нехорошо!

— Что значит «нехорошо»? Предки ваших нахлебников так свои титулы и получили. Британцы до сих пор титулы продают. Необязательно иметь винокурню, чтобы попасть в Палату лордов, но винокурня здорово этому помогает.

— Мой юный друг, в Британии свои традиции.

— Так отчего не завести такую традицию во Франции? Представьте себе, к примеру, герцогство Далласское. За титул герцога десять миллиардеров передерутся. Правда, граф Форт-Уорта может объявить новоявленному герцогу войну. Ну разве не здорово! А как их жены станут задирать нос друг перед дружкой. А сейчас чем им чваниться? Разве что нефтяными вышками да кондиционерами?

— Вы, наверное, шутите!

— Нисколько! Допивайте, мистер король, и я закажу еще по одной. «Мари Блессе» не мартини, с ног не валит.

— Мне кажется, нам сперва стоило бы позавтракать.

— Так ведь мы уже завтракаем! Тут свежий, полезный для здоровья томатный сок, а уж калорий…

— Пожалуй, — покорно согласился король.

— Ну так как насчет титулов? — продолжал гнуть свое Тод. — Обронить слово-другое потенциальным клиентам. Конфиденциально — как маклер на бирже.

— Но разве законы вашей страны не запрещают гражданам носить титулы?

— Пустяки. Наши нефтяные воротилы и скототорговцы крутят как хотят и законами о налогах, и антимонопольными, и еще черт-те знает какими. Со старым глупым законом о титулах хлопот не будет. Пообещаем рыцарское звание любому правильно проголосовавшему конгрессмену, и дело в шляпе. Учредим гранд-титулы для больших шишек — за настоящие деньги!

— Я встречал техасцев, — задумчиво сказал король. — Мне показалось, они очень демократичные. Они и представляются обычно как «простые сельские ребята».

— Да, мистер король, и эти простые сельские ребята обычно имеют полмиллиона акров земли, три личных самолета, яхту и дом в Канне. Но Техас — только начало. Только подумайте про Лос-Анджелес! А когда и этот источник иссякнет, возьмемся за Бразилию, за Аргентину. Непаханая целина.

— Вы напоминаете мне дядюшку.

— Я все это с ним обсуждал. Дело пахнет крутым наваром. Мистер король, всю организацию я беру на себя.

Король молчал так долго, что Тод встревожился:

— Вам опять плохо, сэр?

Пипин смотрел прямо перед собой, и хотя в глазах у него двоилось, вид у него был величественный.

— Вы забыли, мой юный друг, — произнес он наконец, — что наиважнейшее для носителя короны — это счастье его подданных. Всех без исключения.

— Я знаю, — сказал Тод. — Однако, как говорит мой отец, чтобы добиться хоть чего-нибудь, требуется капитал и организация. Люди, посадившие вас на трон, сделали это неспроста. Рано или поздно вам придется или плясать под их дудку, или драться с ними.

— А как насчет простого здравого смысла? Честности? — не сдавался Пипин.

— Пустые слова. Не хочу вас обидеть, но вспомните свою же историю: Людовик Четырнадцатый был мот и чудовище. Он довел страну до ручки. Воевал все время, выскреб казну и загубил поколение молодежи. И кто он после этого? Король-Солнце. Его обожали, даже когда Францию пинали со всех сторон. А потом был Людовик Шестнадцатый — простодушный, честный. Он старался навести в стране порядок. Созывал ассамблеи, пытался выслушать, понять. А результат? — Тод провел ребром ладони по горлу.

Пипин опустил голову.

— И зачем только меня сделали королем, — сказал он угрюмо.

— Извините, сэр. — Тод посмотрел на часы. — Кажется, от разговоров со мной вам не легче. Но все же: если сидишь на троне, надо этим воспользоваться.

— Я хочу пользоваться только моим телескопом.

— Вам придется воспользоваться властью. Как всем власть имущим приходится… Сэр, простите, я все держу вас тут. Может, прошвырнемся по городу?

— Мне нужно возвращаться.

— Может, вы уже никогда так вот не выберетесь. К тому же разве не долг короля — быть со своим народом?

— Ну, если так…

— Наденьте что-нибудь из моего гардероба. В моей одежде вас никто не узнает.

— Вы не хотите позвонить Клотильде?

— Нет, — ответил Тод. — Устроим холостяцкую гулянку.

В полчетвертого утра лейтенант королевской охраны Эмиль де Самофраки, дежуривший у версальских ворот, услышал странный шум. Присмотревшись, в предрассветном сумраке лейтенант различил двоих мужчин, которые, заботливо поддерживая друг друга, двигались к воротам, распевая:

Вперед, сыны Отечества,Вперед, как долг велит.На нас все человечествоВосторженно глядит!Бе-е-е, бе-е-е!

Лейтенант де Самофраки прокричал положенное по уставу: «Стой! Кто идет?» — а неизвестные заорали: «Вперед! На Бастилию!» — и бросились на него, размахивая зонтиками.

В рапорте лейтенант записал: «Один из задержанных объявил себя кронпринцем Петалумы, а второй все время блеял: „Бе-е, бе-е!“ Я отконвоировал обоих к коменданту дворца для допроса».

На следующий вечер, заступив на дежурство, лейтенант обнаружил, что его рапорт исчез, а вместо него в журнале дежурств красовалось лаконичное: «Три часа тридцать минут — никаких происшествий». И подпись коменданта.

Лейтенанту показалось, что песня продолжает звучать у него в голове. «Бе-е-е, бе-е-е!»

А тем временем Франция процветала. Дела шли так, что газеты возвестили приход даже не золотого, а платинового века. Нью-йоркская «Дейли ньюс» провозгласила Пипина «Атомным королем». «Ридерз дайджест» перепечатал сразу три статьи о нем: первую из «Сатердей ивнинг пост», озаглавленную «Монархия: новый взгляд», вторую из женского журнала «Домоводство для леди» под заголовком «Славное настоящее» и третью из «Ежемесячника Американского легиона» — «Король против коммунизма».