Главный свидетель – кошка - А. Лауренс-Кооп

Труда проехала мимо задней стены полицейского управления, до самой крыши сплошь заросшей плющом, потом между великолепными буками на Бернхардлаан, которые, по счастью, дорожные строители пощадили. Пройдет еще недели две, и кроны деревьев вспыхнут осенним заревом. Красивое зрелище. Конечно же, природа волновала ее куда больше, чем смерть. Что да, то да.

Возле высокого нового здания страхового общества, построенного лет пять назад, она свернула налево, на Парклаан. Солнце уже грело вовсю, и широкие золотые полосы лежали между платанами. День обещал быть по-настоящему жарким.

Вилла, где жил Херман, стояла слева от дороги. Из-за исполинских рододендронов по обеим сторонам дорожки, ведущей к дому, слышались восклицания и веселые голоса.

Вскоре Труда увидела на лужайке Хермана и Рика и вместе с ними резвую молодую овчарку, приносившую палки, которые они закидывали далеко в траву.

Тетя Хермана стояла на высоком крыльце и с улыбкой наблюдала за этой игрой. Труда знала, что тетя Миа, непреклонная в вопросах этикета, как и бабушка, была помешана на хороших манерах, а поэтому сперва подошла к ней поздороваться и немного поболтать и только потом направилась знакомиться со щенком.

– Он теперь мой, – сказал Херман. – Его нашел мой племянник Ян и поместил кучу объявлений в газетах, но, к счастью, никто не откликнулся. Правда, замечательный пес? Мы назвали его Казан, и он уже отзывается на это имя.

Казан, видимо, льнул к каждому, кто обращался с ним дружелюбно. Сейчас он радостно прыгал вокруг Труды.

Они еще немного поиграли с собакой, потом улеглись на солнце в траву. Казан шнырял в кустах.

– Ну, как там у вас с убийством? – спросил Рик.

Он обрел свою прежнюю самоуверенность, но в последние дни Труда заметила, что он несколько охладел к ней. И слава богу. Рик был не в ее вкусе, хотя она относилась к нему хорошо. Гораздо больше ей нравился Херман, который зря не трепался и в общем производил впечатление человека спокойного и надежного, но не очень-то уверенного в себе.

– Сотрудники полиции становятся в нашем доме своими людьми, – засмеялась Труда. – Отец Марка был у нас уже два раза, а еще один следователь, Схаутен, взял у нас письменные показания. Но свои секреты они, конечно, не раскрывают.

Рик ухмыльнулся.

– Еще бы! Но не сегодня-завтра они поднесут нам убийцу как на блюдечке, помяните мое слово. Отец Марка промаху не даст. Он словно видит тебя насквозь.

Рик вспомнил о письмеце к Труде, которое в тот роковой вечер, когда Эрик Ягер его допрашивал, лежало у него в кармане. Ох и досталось ему тогда! До поры до времени отбило всякую охоту устраивать какие-нибудь проделки. То письмишко он поздно вечером сжег до последнего клочка в большой пепельнице, а пепел спустил в унитаз.

– У него целая бригада помощников, и все они мастера своего дела, – добавил Херман.

Они помолчали, размышляя о незаурядности местной уголовной полиции. Тишину нарушил Рик:

– А тебе никогда не казалось странным поведение Криса Бергмана? Если верить газетам, рыльце у парня было в пушку. Ты не видела его в обществе какого-нибудь подозрительного субъекта?

Они ведь, ясное дело, спрашивали об этом всех, кто его знал, подумал Херман. Труда покачала головой.

– Нет, ничего такого я не замечала. Правда, задним числом кое-что мне показалось немного странным.

– Что же именно? – с жадным любопытством в один голос спросил Рик и Херман.

– Ты не помнишь, – обратилась она к Рику, – в котором часу обнаружил тело?

Рик подумал, взглянул на Хермана.

– Когда я от тебя уехал?

– За три минуты до половины девятого. Я был рад, что ты отчаливаешь, у меня еще оставалась куча уроков. Вот я и посмотрел на часы.

– Спасибо за откровенность. Я тогда поехал прямо к Заячьему пруду, по лесной тропинке. Добрался до пруда за шесть-семь минут. Немного постоял, полюбовался закатом. Минут пять приблизительно. Там ведь удивительно красиво, – пояснил он. Труда кивнула. – Потом я увидел вдали блестящий мотоцикл. У самой опушки. Конечно, тогда я еще не знал, что это мотоцикл, а то бы и не пошел туда. Вдруг какая-нибудь парочка милуется в траве, а это вовсе не мое дело. Но как раз потому, что я не знал, что именно там блестит, я и пошел поглядеть, – молодцевато добавил он. – Я еще постоял немного, озираясь по сторонам, и только тогда увидел тело. Было примерно без четверти девять. А почему ты спрашиваешь?

– И ты сразу же побежал к нам?

– Точно. Я не собирался нести вахту возле покойника.

– Солнце уже село, верно?

– В общем, да.

– И больше ты никого не видел?

– Видел, конечно. Сотни две уток, лебедей и гусей. Но они ложились спать.

– В начале девятого там прогуливалась моя бабушка, – сказала Труда. – Из чердачного окна виден весь Заячий пруд и опушка леса. Что, мотоцикл сразу бросался в глаза?

Рик засмеялся.

– Точь-в-точь как карусель на ярмарке. А ты что, хочешь сказать, что твоя бабушка прихлопнула Криса Бергмана?

– Нет, конечно. Когда ты его нашел, он уже сутки был мертв, об этом писали в газетах.

Херман пристально посмотрел на Труду.

– Ты хочешь сказать, что тебя удивляет, как твоя бабушка могла его не заметить, если была совсем рядом. Уж мотоцикл-то она, во всяком случае, должна была увидеть. Верно?

– Верно.

– А ты ее спросила? – осведомился Рик, который тоже стал серьезным.

– Да, сегодня.

– Почему только сегодня? Она пожала плечами.

– Сперва я вообще забыла, что видела ее там. А когда вспомнила, решила, что это не так уж важно. Ну а потом, поразмыслив…

– И что она ответила?

– Что никого и ничего не видела: ни Криса, ни мотоцикла.

– Все это, мягко выражаясь, загадочно, прямо бред какой-то, – задумчиво сказал Рик. – Я ведь хорошо разобрался в обстановке. Она, безусловно, должна была видеть мотоцикл, если только он находился там в это время… Не исключено, что Криса застрелили в другом месте, а потом перетащили сюда, – заключил он.

– В промежутке между прогулкой бабушки и той минутой, когда ты упивался красотами летнего вечера, – заметил Херман.

Рик метнул на него уничтожающий взгляд, но Херман широко улыбался.

Труда не заметила этого и с серьезной миной кивнула.

– Потому я и спросила тебя, Рик, не видел ли ты кого-нибудь.

– Нет, я никого не видел, нигде. Но от прогулки твоей бабушки до моего прихода прошло около получаса. А за полчаса многое можно успеть.

– Например, притащить труп? – спросил Херман. – Но каким образом? Тогда у бандитов должен был быть автомобиль, и следователи непременно обнаружили бы его следы.

– А может, так оно и было, – возразил Рик. – Прессе ведь не все сообщают. Не то бы убийца, разгуливающий на воле, точно знал, как продвинулось следствие.

– Как по-вашему, я должна рассказать об этом отцу Марка? – спросила Труда.

Наступило молчание. Херман искоса посмотрел на девушку и тотчас же заговорщически переглянулся с Риком.

– Нет, – сказал Херман, – в этом, по-моему, нет необходимости. Если тело туда перетащили, то полиция давным-давно это обнаружила…

– К тому же твоя бабушка близорукая старая женщина, – заключил Рик. – Она и слона-то в двух шагах не разглядит.

Труда нерешительно посмотрела на него. Утреннего покоя как не бывало, мурашки побежали у нее по спине.

9

Оружие Криса Бергмана не давало Де Грипу покоя.

– Новейший «вальтер». Господи боже мой! Я перелистал «Deutsches Waffenjournal».[6] Тысяча шестьсот восемьдесят марок. Ничего себе.

– Да, вкус у него был дорогой, – подтвердил Херстал.

Разговор происходил в понедельник утром в половине девятого. Ночь была ненастной, но сейчас выглянуло солнце, и от сильных испарений стало очень душно. В комнате царило уныние, каким обыкновенно начинается новая рабочая неделя.

– Слыхали, в кулуарах говорят, будто в ближайшее время мы распростимся с этим допотопным бельгийским барахлом.

Де Грип выдвинул верхний ящик стола: нет ли там чего сладкого. С тех пор как бросил курить, он всегда держал под рукой что-нибудь вроде шоколадки. Достав из ящика полплитки, он тут же сунул ее в рот.

– Смотря что ты понимаешь под «ближайшим временем», – ответил, жуя шоколад, Де Грип. – По-моему, лет пять еще пройдет. Я где-то читал, что в первую очередь возьмут на вооружение две системы револьверов и три системы пистолетов новейшего типа. Возьмут на вооружение и опробуют. И только после этого примут окончательное решение. Кстати, не забудь, сколько времени понадобится заводу, получившему заказ на тридцать тысяч единиц индивидуального стрелкового оружия, чтобы выпустить такую большую партию.

– И влетит это в кругленькую сумму, – подвел итог Херстал.

– Марок по семьсот штучка, да только нам не придется ими пользоваться, – продолжал Де Грип.

Вошел Схаутен в сопровождении молодого полицейского.