Женщина без тени - Карен Хабер

В первый же месяц они приняли на борт груз перепрограммированных микрокомпьютеров, когда-то предназначавшихся для организации землеройных работ на Сент-Альбане, но теперь ориентированных на управление молочным заводом, принадлежащим богатому фермеру с Льяжа. А на сухом и пыльном Льяже они заполнили грузовые отсеки коврами, гобеленами и одеялами из бамберовой шерсти, предназначенными для уличных рынков на Салабрии VI.

Кейла стала Меньше беспокоиться по поводу грузов, осознав, что ее товарищи по команде не больше ее заинтересованы в контактах с властями. В сущности, «Фальстаф» служил почти безупречным укрытием. Где изгнанник может спрятаться лучше, чем среди других подобных себе?

В конце первого месяца ее пребывания на «Фальстафе» Кейлу соблазнили участвовать в вечерних песнопениях, организуемых Арсобадесом после обеда.

– Давай, Кэти! – Арсобадес извлек жизнерадостное арпеджио из своей лютни. – Петь все умеют. Я знаю, у тебя получится; судя по твоему виду, у тебя прирожденное контральто.

Возможно, дело было в хорошей пище и полном желудке, или в бокале вина, или, может быть, даже в ободряющем улюлюканье Раба и Саломеи, но Кейла почувствовала, как тает ее внутренняя скованность. Вскоре она встала и согласилась спеть старую песню, которую очень любил ее отец: «Зеленые холмы Земли». Она пропела куплеты, ни разу не сбившись и даже почти не сфальшивив. Арсобадес был в восторге и крепко обнял ее под аплодисменты присутствующих.

– Она прирожденная певица! – сияя, воскликнул он. – Я это знал. Кэти, дорогая, ты у нас будешь распевать мадригалы еще до следующей посадки!

Слова Арсобадеса согрели ей сердце. Кейла уже долгое время не чувствовала себя так уютно в человеческом обществе. Осмелев от аплодисментов, Кейла попробовала исполнить другую песню из репертуара своего отца – «Моя любовь похожа на красную розу». Допев до середины, она заметила, что Арсобадес чем-то обеспокоен: его здоровый румянец сменился бледностью почти пепельного оттенка. Она торопливо завершила песню, несколько раз споткнувшись в припеве и закончив слабой, дрожащей нотой в глубоком миноре.

Арсобадес молча встал и вышел из комнаты. Кейла озадаченно посмотрела ему вслед.

– Что я сделала не так? – спросила она. – Я плохо пела?

Раб печально покачал головой.

– Нет. Это была любимая песня его жены.

– Жена Арсобадеса? – Сперва Кейла не отнеслась к его словам серьезно. – Ах да, конечно! – Она улыбнулась и обвела комнату взглядом, но никто, похоже, не хотел присоединиться к веселью.

– Его жену звали Анна, – тихо сказала Саломея. – Они пели вместе, когда жили в Вардалии, – в клубах, на улицах. Потом она пристрастилась к брину и через некоторое время умерла. Поэтому Арсобадес и отправился в космос.

– Я не знала, – пробормотала Кейла, терзаясь раскаянием. Ну почему из всех песен она выбрала именно эту?

– Не знала? – повторил Раб. – Ты никак не могла узнать. Не расстраивайся.

В отношениях между Кейлой и Арсобадесом появился холодок. Так продолжалось несколько недель, а потом он вдруг подмигнул ей, вытащил свою лютню и вернулся к обычному, благодушно-веселому настроению. Неприятный эпизод остался позади. Кейла с радостью погрузилась в рутинную работу и постепенно начала забывать о жизни под землей.

В промежутках между посадками Кейла была вынуждена поддерживать свою маскировку и красить волосы. Она тщательно следила за появлением первых рыжих корешков, и тогда, под покровом ночи, тайком пробиралась в уборную, запирая за собой дверь. Нанесение краски, локон за локоном, было кропотливым и довольно неприятным занятием. От едкого запаха у нее слезились глаза. По окончании процедуры Кейле приходилось целый час тратить на удаление следов краски с кафельных стен. На следующее утро она зевала в штурманской рубке, вызывая язвительные замечания со стороны Келсо и Саломеи, но это ее мало волновало. По крайней мере, в облике пегой Кэти она оставалась в безопасности.

Кейла заворожено смотрела на красные, зеленые и синие огоньки звезд, сидя на наблюдательной палубе. Она не заметила, как Раб подошел к ней сзади.

– Красная – это Арес IV, – сообщил он. – А зеленая – Минерва. А вон то маленькое белое пятнышко – ее планета Минноу.

– Тебе приходилось бывать там?

– Да. Удивительное место: зеленый воздух и голубая почва. Желтые озера. Часто идут дожди изумрудного цвета. В общем, довольно красивое зрелище.

Кейла улыбнулась, представив себе, как это может выглядеть. Вселенная была гораздо богаче, чем она могла вообразить. В новой жизни она сможет увидеть и сделать больше, чем под своим настоящим именем, на виду у закона. Она снова и снова просила Раба говорить ей, как называются разные звезды, и повторяла их названия про себя, словно молитву или обещание. Арес IV, Минерва и Минноу. Когда-нибудь она увидит изумрудный дождь и ощутит его своей кожей. Она будет гулять по голубой земле. Когда-нибудь.

По ночам ей снились багровые тоннели – таинственные, полупрозрачные, наполненные зловещими тенями, которые подкрадывались к ней, но ни разу не успевали коснуться ее до пробуждения. Эхо шагов еще звучало в ее сознании, когда она рывком садилась в постели. Лишь успокаивающее «буум-чукка-буум» корабельных двигателей отгоняло ночные тени прочь.

Но в одну из ночей сон продолжался дольше обычного. Она попала в подземное землетрясение. Вокруг рушились тонны горной породы, угрожая в любой момент раздавить ее. Кейла закричала и проснулась, почувствовав руку Грир на своем плече.

– Ты кричала во сне.

Кейла провела ладонью по лицу и обнаружила слезы.

– Мне снился кошмар, – прошептала она.

– Вот как? Должна сказать, у тебя навязчивые кошмары. Ты кричишь во сне каждую ночь, с тех пор как появилась здесь.

– Извини. Ты хочешь, чтобы я переселилась в другое место?

– Разве я это говорила? – Грир присела на краешек ее койки. – Ты не хочешь рассказать мне о себе?

Кейла ощутила внезапное желание снять с плеч свою ношу. Ночь располагала к откровенности… Нет, она не может. Никто не должен знать, никогда.

– Нет, – коротко ответила она.

– Ты слишком молода для таких страшных секретов.

– Мне хотелось бы тебе рассказать, Грир, но поверь: я просто не могу.

Грир вздохнула.

– О'кей. Жизнь вообще сволочная штука, и с возрастом она становится только хуже. – Она встала и пошла к своей постели. – Но если я тебе понадоблюсь, то не стесняйся.

– Спасибо.

Кейла лежала в темноте с широко открытыми глазами, слушая, как дыхание Грир постепенно становится ровным и глубоким. «Если бы только я могла доверять ей, – подумала она. – Если бы…»

После наблюдательной палубы из всех многочисленных помещений «Фальстафа» Кейле больше всего нравился отсек гидропоники: свежий запах растущей зелени, музыкальное капанье воды, рассеянный розовый свет и отражающие поверхности. Все это напоминало ей о матери. С разрешения Морган она возилась с растениями, удаляя сухие листья и дыша свежим кислородом.

Время от времени сюда забредала Пуука, подозрительно косилась в сторону Кейлы и устраивалась под столом, взмахнув пушистым хвостом.

– Я не причиню тебе вреда, Пуука, – сказала Кейла, протягивая руку. – Видишь? У меня нет никаких смертоносных орудий.

Пуука проигнорировала ее и начала вылизывать заднюю ногу.

– Ну, по крайней мере, ты не убегаешь. Это уже прогресс. – Кейле пришлось подавить странное побуждение побрызгать на кошку из распрыскивателя, который она держала в руках, и посмотреть, какое выражение появится на хитрой звериной мордочке.

«Успокойся, – сказала она себе. – Может быть, в один прекрасный день ты выдержишь экзамен и удостоишься милостей от кошки. Или она хотя бы позволит тебе погладить себя».

Напевая, Кейла повернулась спиной к кошке и начала разбрызгивать подкормку на белые бобы, загадочно мерцавшие в розовом свете.

Во время посадки на Уэстерби, второй планете Салабрийской системы, Кейле довелось увидеть первого в ее жизни инопланетянина.

Это был синкс, местный абориген, – ярко-оранжевый, с тремя ротовыми отверстиями вокруг морщинистой шеи. Кейла старалась не смотреть на него, но зрелище зачаровывало ее.

Существо передвигалось с помощью волнообразных мышечных сокращений, это не было похоже на движения змеи, поскольку имелись крохотные ножки. Оно больше напоминало бочкообразное четвероногое, чьи конечности двигались как поршни.

Проследив за взглядом Кейлы, Раб шутливо пихнул ее в бок.

– Ты уже не на Брайтонз-Рок, детка.

– Да, – согласилась Кейла. – Я далеко оттуда. «И от дома», – мысленно добавила она.

– Лучше привыкнуть, – заметил Раб. – Тебе предстоит увидеть гораздо более странные вещи.

Но его слова повисли в воздухе. Кейла внимательно рассматривала угловой видеокиоск – точнее, лицо, изображенное на главном экране. Волевой подбородок. Рыжие волосы. Изумрудно-зеленые глаза. Лишь секунду спустя она осознала, что смотрит на себя.