Полное собрание сочинений. Том 90 - Толстой Л.Н.

[А. И.] Бог простит. Кто богу не грешен, царю не виноват. (Обнимаются и плачут.)

Муж. Ну, вы52 тут расхныкались. Мне с дороги чайку бы дали, а я и ромку привез.53

** ВЕЧЕРНИЕ ПОВЕСТИ

М. ГЛАВИТИНА54

Мятель 12 февраля 18... года.55

Все помнят страшную мятель 12, 13, 14 февраля.56 Сотни людей замерзли. Железные дороги заплатили тысячи, чтобы расчищать и откапывать засыпанные станции, поезда.

Эта мятель сделала Петра Мякшина не только счастливым человеком, но человеком, чем он прежде не был.

Все, кто знал П. Мякшина, знали, что он был здоровый, не безобразный, скорее красивый малый, хорошо воспитанный, т. е. не в том смысле, что он знал много наук, а в том смысле, что не обтирал рот рукой, не ел с ножа, не входил в комнату с засунутыми в карманы панталон руками, — что гораздо57 важнее в жизни, — знали, что он кончил курс в каком-то факультете, как и все забыв всё, что там читалось, но усвоив некоторую университетскую самоуверенность, которая была не неприятна, вследствие [?] того, что он был хорошо воспитан, что у него было где-то в хорошей губернии ровно столько земли, что ему, расплатившись с работниками, старостой, поденными и построив один год сушилку, другой год флигель, остаться58 надеяться на будущий год непременно расплатиться с долгами59 и знали, главное, что он добрый малый, но бог его знает — чудак, а не человек.

Жил он то в деревне, то в городе, и ни в городе, ни в деревне ему не было ни весело, ни скучно. Были у него родные и приятели, но он подол[гу] не писал и не видался с ними. Но когда случалось ему заехать к ним, то он поселялся у них, и хотя он был скорее приятный, чем неприятный домочадец, и он застревал на такое долгое время, что почти всегда надоедал под конец своим хозяевам.

Ему-то случилось ехать из Москвы с почтовым поездом 12-го февраля 187. г.

Мякшин любил езду по железным дорогам. Хотя он и не бывал сообщителен и никогда не заговаривал первый сам, всегда кончалось тем, что, благодаря его приятной наружности с ним заговаривали, и он, как в маскараде, интриговал и был интригован, и выходил из вагона на своей станции с приятным сознанием того, что есть все-таки славные люди. И это он любил и даже бывал смелее и развязнее в вагонах c чужими, чем бывал с теми, которые его знали.

Всё сначала было как60 обыкновенно при выезде из Москвы. Наряженные в61 русск[ие] костюмы кондуктора62 под озабоченность[ю],63 старательностью скрывали от непосвященных тайну64 причин размещения всех пассажиров всё в один и тот же вагон. Были те веселые дамы, которые прощались на крылечке, был военный с саблей и картонкой шляпы, занявший место в углу, очевидно не желающий слушать и едущий в дальний путь, был тоже господин в расстегнутом пальто с бобровым воротником, который всё входит и выходит, была тихая, шепчущаяся чета мужа с женой. Был одинокий65 скромный, очевидно из ученого мира. Были и те вещи, которых до самого конца не видно хозяев. — Были и те случайные пассажиры, не входящие в эти определенные разряды. В этом числе был и Мякшин. — Он вошел, когда уже всё было занято. И, выбрав против двери двойное место, спросил военного — занято ли? Военный (оказавшийся потом приятнейшим и учтивейшим человеком) по тому непреодолимому закону, по которому в первую минуту усадки все бывают грубы, строго-презрительно и даже зверски взглянул и ничего не ответил. Мякшин попробовал сдвинуть пледы, но тотчас же еще более строгий голос из-за ручки кресла закричал: занято. В непродолжительном времени кондуктор ввел последних двух, упорствуя, что места есть. Все, как следует, зная вперед, что места есть на всех, притворялись уверенными, что мест нет. Как следует, один, готовый быть оратором от общества, уже начал обычную речь о том, как у нас и как за границей. Ученый скромный человек, как следует тонким, но достойным голосом, стоя посередине вагона и слабо улыбаясь [говорил], что он готов везде сесть, только бы ему показали и как следует ему показали, и наряженный в русского кондуктор, рассовав мешки и показав всем места, удалился молодецким шагом и вслед за тем, как следует, барыня уронила другой на голову свой плед, и вслед за тем зазвонили последний раз, засвистел свисток, и поезд тронулся мимо фонарей. —

Мякшин очутился рядом с молодым ученым. Оба были тихи и дружелюбны. Против них, наискоски, находился военный. Он зверски оглядывал даму и купца в норковой шубе, которые были посажены на то место, где должны были быть его ноги.66

* [НАЧАЛО НЕИЗВЕСТНОЙ СКАЗКИ]

В некотором царстве, в некотором государстве жили господа и жила у них прислуга, и господа были хорошие, да только, как все господа,67 народ дурашный, набалованный. И прислуга была вся подобрана хорошая, трезвая, честная, обходительная, ловкая.68 И тоже, как все прислуги привыкали к господской жизни, сами набаловывались, а, хотя и знали, что господа их не хуже, а лучше других, все-таки пересуживали их и завидовали их жизни.

И вот случилось раз, подает Семен блюдо с котлетами

* [НАЧАЛО НЕОКОНЧЕННОЙ ПЬЕСЫ]

69 Воскресенье перед масляницей. Небольшая хата. Старик дед70 Семен на печке. Аверьян, хозяин, с проседью в бороде,71 нашивает подошву на валенку. Арина,72 жена хозяина, чистит самовар. Федька греется у печки.

[Марфа.] Петра телеграф прислал. Сказывали, Петра на станции с товарищем. За ним на станцию пошли.

Арина. Ну?

Марфа. Верно. Никита эттеда тоже приехал, сказывал — подрядили лошадь.74

Дед. Аль у них ноги отсохли — подводу нанимать?

Арина. С товарищем ведь.

Дед. Что ж он князь, что ли, какой, товарищ-то. Тоже с ногами, я чай.

Арина. Да как же, батюшка. Не один.

Дед. Что ж что с товарищем. С товарищем, так и швырять дуром деньги. Тут чайку попить не на что, а он75 подводу наймать. Эх,76 набаловал народ. Не глядели бы глаза.77

Марфа. Да буде, дедушка.78 Не беда, я чай... А тетка Наталья сказывала, Игнашкины дюже серчают. Дай, говорят, приедет. Мы ему покажем, как людей обманывать. Сосватали, говорят, девку, а потом на попятный. За что, мол, опозорили девку, за что конфуз на девку пущают. Мы, говорят, так не оставим.

Арина. Да что же станешь делать. Разве силом по нынешним временам заставишь жениться? Не люба, да и всё тут. Не могу, пишет, ее взять. Лучше век один проживу. Ему не такую, как Маланья, надо.

Дед. А какую такую? Прынцессу ему?79 Так нет, уж прынцесс всех разобрали. Не то ему нужно.

Федька (читает). Деревня Скворцова Валерьяну.

Дед. Тоже чтец.

Федька. Как написано, так и читаю.

Дед. Чего читать-то. Вишь, барин какой, телеграфы рассылает.

Арина. Ну, уж тебе всё не по-твоему.

Дед. Ему не то нужно. Ох, не то ему нужно.80 Я бы ему показал, как невест бросать да отца не слушать. Умны больно стали. Говорил я, не отдавай в город, набалуется. Так и вышло.

Арина. Да чем же набаловался?

Дед.81 А то...

[Федька.] Едут.82 Двое.

Арина. Ну-ка, Марфа, ставь самовар. (Берет столешник, накрывает стол.)

Петр (крестится на иконы). Здорово, батюшка. (Целуется.) Матушка, живы, здоровы ли? Здорово, дед.

Дед Семен. Здорово, здорово. — А это с тобой кто, из татар, что ль? Что ж он не крестится? Али в бога не верит?

Терентий (улыбаясь). Напрасно вы, старичок, ригористичны так к моему внешнему проявлению. Религиозные аспекты могут быть различные, надо быть толерантным. (Подает руку.)