Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главное возражение — нужды города[54]. «Им противостоит лишь один закон». Закон, а не природа, как мы видим. А ведь это — любопытное сравнение, сделанное Аристофаном, — кроме всего прочего, не только педерасты, но и добрые граждане. «Когда они полностью сформируются, мальчики этого вида единственные, кто проявляет интерес к мужчинам, занимающимся политикой». Еще один вид мужественности?
Обычно это суждение Аристофана не принимают всерьез — он смеется больше, чем следовало бы. Но этот миф стоит рассмотреть не как верование, а как имитацию концепции полов. Примерно так же мы судим о стихах Семонида: развлечение, являющееся первой его целью, тем больше, чем ближе аудитории точка зрения, положенная в основу повествования.
Закоренелые холостяки
Что предпочесть, если все решения, предлагаемые мужчине, плохи? Софист Антифонт рассматривает их подробно, принимая за исходную точку отсчета брак.
«Один день, одна ночь — и этого довольно, чтобы дать начало новой жизни, новой судьбе. Брак — большой риск для мужчины: если союз не будет гармоничным, как избавиться от подобной напасти?»
(фрагмент 17)Не стоит считать, что в этом отрывке говорится о плохой супруге; речь идет о его собственных проблемах.
«Развод [грек говорит «отправка»] — плохое решение, делающее врагами друзей, тех, кто ранее имел одни мысли и сердце — и это при том, что до брака ты был принят благосклонно...»
Нежная супруга превратилась во врага, все сожаление сконцентрировано на осознании разрыва дружеских отношений. Еще задолго до Клода Леви-Строса Антифонт представлял брак скорее как союз — «"горизонтальная" связь», — чем как контракт с целью воспроизводства. Но что делать? Стоит ли сохранять эти социальные отношения ценой домашнего ада, когда, «веря в грядущее наслаждение, женился на страдании»? Тем не менее, и мы вновь в этом убедимся, супружеская любовь существует. Вспомним Ахилла: «добродетельный муж и разумный / Каждый свою[alochos] бережет и любит». «Что может быть приятнее... для мужчины, чем любящая женщина? Что может быть слаще, особенно в юности?» — заключал Андротион... Но все это лишь уловки, появится ли наконец тот, кто нас в этом уверит?
«Но это же наслаждение несет также стоящее совсем рядом с ним горе: радость не приходит одна, ее сопровождают несчастья и испытания».
Мы не ошибаемся, Антифонт не приписывает боль и несчастье осознанию супружеской неверности или представлению о том, что брак является могилой любви.
«...Если бы я имел второе тело, второго меня, я не смог бы жить, так как мне пришлось бы заботиться о его здоровье, о его каждодневном завоевании жизни, ради того мнения, которое бы о нем сложилось, ради его мудрости, чести, репутации. Итак, что же было бы, если бы у меня был другой "я", представлявший подобный предмет заботы? Ясно, что жена, когда она не любима, является для мужчины причиной заботы и волнения, которые можно было бы направить на него самого, ибо речь идет о здоровье двух тел, жизни ради двоих, мудрости, чести».
Любит он или нет (любит она или нет — подобная альтернатива не рассматривается...), это ничего не меняет; слишком тяжело для мужчины бремя обязанности жить для двоих. Причина, вызывающая душевные и телесные страдания мужа, — страх, в котором он пребывает, видя у своей жены отсутствие необходимых качеств, придающих ему цену в обществе: doxa — «доброе мнение», sôphrosynè — «благоразумие», eukléia — «слава», «репутация». Он страшится потерять свой облик из-за недостойного поведения супруги. Лучше обойтись без этого!
«Что будет, если появятся дети? Тогда жизнь становится полна забот, душа теряет юношескую легкость; и даже лицо меняет свое выражение»
(Антифонт).Женщины и мужчины: виды или полы?
Врачи и комедиографы близки в своих рассуждениях по поводу женского пола. Нимфоманам хватает нимф... Сексуальные распутства, раздвоение личности, потеря контроля над собой, истерия: все болезни проистекают из одного женского генитального механизма, все расстройства, жертвами которых одни они и становятся. Конечно, мы это предвидели: более полнокровны, более насыщенны спермой, более похотливы самки и самка из самок — женщина. «Болезни, называемые женскими: матка есть причина всех этих болезней» (Аристотель «Женские болезни», 4, 57). Аппарат воспроизводства принадлежит женщине, ее здоровье зависит от него. У нее в теле, в животе, находится любопытный орган, являющийся более чем органом — животным. Это известно всем, даже Платону.
«[...] у женщин та их часть, что именуется маткой, или утробой, есть не что иное, как поселившийся внутри них zôon [зверь], исполненный детородного вожделения».[55]
Итак, это изменчивое животное, над которым (редкий случай мужской снисходительности?) женщина практически не имеет власти. Матку наделяют всем набором органов, подтверждающих ее автономию: двумя ртами, одним внизу и одним сверху, шеей, губами. Это целая система.
«Когда зверь этот в поре, а ему долго нет случая зачать, он приходит в бешенство, рыщет по всему телу, стесняет дыхательные пути и не дает женщине вздохнуть, доводя ее до последней крайности и до всевозможных недугов».
За неимением успокаивающих ее сексуальных связей, в отсутствие беременности, нагружающей нижнюю часть тела, zôon страдает, он высыхает. Недостаток влажности приводит его в движение. В то время как сперма, увлажняя, исцеляет его.
«Если [женщины] имеют связь с мужчинами, они здоровее; если нет, им хуже. Потому что матка во время соединения становится влажной, а не сухой; когда же она сухая, она яростно сжимается и больше, чем следует; и яростно сжимаясь, она заставляет страдать все тело»
(«О размножении», 4, 3).Истерия есть болезнь желания. Она вызывает состояние подавленности, характеризующееся молчанием (сжатые зубы), мертвенно-бледным оттенком кожи, частым дыханием, отупением, являющимся псевдопотерей сознания. Единственным желанием является стремление к смерти. «Задушенная снизу, женщина пытается найти путь наверх и вешается», — пишет Л. Бодиу[56]. Совокупление или беременность позволяют избавиться от этого желания повеситься, потому под угрозой оказываются именно девственницы и женщины, прекратившие регулярную сексуальную жизнь: юные вдовы, молодые матери. Врачи сходны в своих советах:
«Вот как лучше всего поступить со вдовой: лучше всего ей забеременеть. Что касается юных дев, им лучше всего выйти замуж»
(«Женские болезни», 2, 127).«Юным девам я рекомендую во избежание подобных случаев как можно скорее выйти замуж; в самом деле, если они забеременеют, они выздоровеют»
(«Болезни юных девушек», L. VIII, 468).Отдавая дань традиционному женоненавистничеству, комедиографы соглашаются с врачами. Достаточно послушать Лисистрату, одну из самых известных героинь Аристофана, которая, пытаясь заставить мужчин заключить мир, замышляет забастовку женщин. Однако она сомневается в стойкости своих сообщниц: справятся ли они с воздержанием, не спасуют ли они первыми перед своими либидо?
«Постыдный нрав ваш, женский, слабый!» И действительно, одна из заговорщиц жалуется: «Всего страшнее это, о Лисистрата!» Следовательно, женщин невозможно излечить от безумств! Эти охваченные огнем самки способны лишь утолить свои желания! Словарь комедиографа раскрывает, насколько сексуальное желание женщины отличается от желания мужчины.
Чтобы описать сексуальную привлекательность, если речь идет о мужчине, комедиограф использует глаголы, которые можно квалифицировать как «человеческие», например philein, «любить». И только в применении к женщине он использует более сильные выражения, например, anathian, первое значение которого — пылкость свиньи. То же относится к использованию терминов, производных от kaprios — «кабан»: kapria — «матка свиньи», karaïte — «быть во время гона, течки», о женщине говорится: kapraô — «свинья» или «развратная женщина». А вариации слова skuzao — «быть охваченным пылом» — употребляются как для собак и кобыл (Аристотель), так и для женщин (Кратион и Фринихос).
В комедии свинья — это женщина, чаще всего старая развратница, и выражение это использовали многие авторы старинной комедии: Ферекрат, Эрмиппос и Аристофан. Уже вошло в поговорку: «У старухи вновь началась течка». Когда это желание совокупления дополняется пьянством, мы получаем крайность: свинью в период течки, пьяницу и ведьму — таковы старухи, блудницы... Когда хотят сказать о женщине плохо, говорят: старуха и блудница. Параллельно в комедии высказывается мысль, уже отраженная медиками, что хотя мужчина тоже испытывает наслаждение от коитуса, он не должен им злоупотреблять, это иссушает. Злоупотребляют этим исключительно женщины, особенно зрелого возраста: молодой человек из «Женщин в народном собрании» вынужден день и ночь заниматься любовью со старухой: «Вот крепко присосалася / Старуха к юноше, как к камню устрица!» Очевидно, это непомерное либидо является следствием мужских страхов, уже упомянутых у Семонида и Гесиода, боязнью перед женской утробой, поглощающей мужчину. Послушаем двух старцев, изменивших свою точку зрения по поводу развития мира после того, как власть была захвачена женщинами:
