На острове - Трейси Гарвис-Грейвс

Ти Джей не стал снимать шорты. Он сидел по горло в воде прямо в них. Я опустилась рядом с ним на колени, намылила руки и протянула ему кусок мыла:

— А ну подержи, пожалуйста.

Я осторожно прошлась мыльными руками по его лицу, а затем зачерпнула ладонью воду и начала смывать мыло, дотрагиваясь кончиками пальцев до щетины, отросшей на щеках, подбородке и над верхней губой.

— Надо же, как приятно, — заметил он.

Я наполнила водой пластиковый контейнер, который предусмотрительно захватила с собой, и вымыла ему голову.

За это время у него уже успели отрасти длинные патлы, которые постоянно падали на глаза. И чтобы волосы не мешали, Ти Джей стал убирать их под мою соломенную ковбойскую шляпу, что меня вполне устраивало, так как я уже давным-давно успела экспроприировать его бейсболку.

— Жаль, что у нас нет ножниц, — вздохнула я. — А то я бы тебя постригла.

Он протянул мне мыло, и я снова намылила руки. Я помыла ему шею и принялась мыть грудь, внезапно почувствовав, как затвердели его соски. Он молча следил за всеми моими действиями.

Я вымыла подмышку здоровой руки и спину. И поскольку другую руку ему было не поднять, то помыла ее как смогла, стараясь не касаться кровоподтека.

— Извини, — бросила я, заметив, что он морщится от боли.

И тут я совершила ошибку: прежде чем приступить к мытью ног, посмотрела вниз. Вода в лагуне была достаточно прозрачной, и я не могла не увидеть, что у Ти Джея самая что ни на есть настоящая эрекция.

— Ти Джей!

— Извините, — беспомощно посмотрел на меня Ти Джей. — Но этого мне никак не спрятать.

«Подожди-ка, а сколько у тебя было мужчин?»

От смущения я не знала, куда деть глаза. В этом вовсе не было его вины; я совершенно забыла, что бывает, когда гладишь руками семнадцатилетнего подростка.

Да и вообще любого другого мужчину.

— Ничего, все в порядке. Ты просто-напросто застал меня врасплох. Я подумала, что делаю тебе больно.

— Ну, этого я отрицать не могу, — явно смутившись, произнес он.

«Ладно. Ничего не поделаешь, надо продолжать».

Я помыла ему ноги, а когда дошла до ступней, поняла, что он боится щекотки. Он отдернул ногу и ойкнул, когда резкое движение отозвалось болью в сломанной ключице.

— Прости. Ну все. Теперь ты вроде чистый.

— А вы что, не будете меня вытирать? — с надеждой в голосе спросил он.

— Ха. Очень смешно. Ты, должно быть, нас с кем-то путаешь. Откуда у нас полотенца?

— Анна, спасибо большое.

— Не за что.

Мне пришлось мыть его еще целых две недели, пока он не окреп настолько, чтобы делать это самостоятельно. И с каждым разом я испытывала все меньшую неловкость. Но с тех пор я ни разу не опускала глаз, чтобы, не дай бог, не увидеть, как он на меня реагирует.

— Похоже, тебе не слишком противно. Так ведь? — однажды спросила я его, намыливая ему голову.

— Вовсе нет. Даже наоборот, — сказал он с широкой улыбкой на лице и добавил с нарочитой серьезностью: — Когда-нибудь я верну вам долг сполна. Если вы вдруг поранитесь, я непременно буду вас мыть.

— Что ж, буду иметь это в виду.

И действительно, я сделала себе мысленную отметку в дальнейшем соблюдать крайнюю осторожность. Когда я его мыла, то чувствовала себя довольно неловко, но это все пустяки по сравнению с тем, что я точно знала, что не смогу за себя поручиться, если почувствую у себя на теле его мыльные руки.

Глава 16. ТИ ДЖЕЙ

Анну я нашел возле спасательного плота. Отдав ей рыбу, я поставил удочку в шалаш.

— Ну что, в большом контейнере есть хоть немного воды?

— Нет.

— Может, дождь пойдет позже.

Она обеспокоенно посмотрела на небо и принялась чистить рыбу.

— Очень на это надеюсь.

На дворе стоял ноябрь. Мы жили на острове уже пять месяцев. Анна сказала, что сезон дождей начнется только в мае. Дожди пока шли практически через день, но как-то вяло и непродолжительно. У нас, конечно, было кокосовое молоко, но все равно страшно хотелось пить.

— По крайней мере, мы усвоили, что воду из пруда пить категорически нельзя, — с дрожью в голосе сказала Анна. — Это было ужасно.

— Боже, знаю. У меня тогда с дерьмом чуть кишки не выпали.

Мы, конечно, не могли контролировать дождь, но Мальдивы компенсировали нам нехватку пресной воды самыми разнообразными формами морской жизни. Кокосы и плоды хлебного дерева позволяли хоть как-то притупить чувство голода, а яркие рыбки, что я ловил в лагуне, вносили некоторое разнообразие в наше меню.

Я стоял по пояс в воде и ловил их одну за другой. Каждая была длиной около шести дюймов — серьга и гитарная струна больше и не выдержали бы, — и я ужасно боялся, что в один прекрасный день мне на крючок попадется рыба покрупнее и струна лопнет. Хорошо еще, что Анна взяла с собой кучу серег, так как одну я уже потерял.

И хотя еды нам пока хватало, Анна считала, что в рационе нашего питания не хватает многих важных продуктов.

— Что-то я беспокоюсь за тебя, Ти Джей. Тебе ведь надо еще расти.

— Я и так прекрасно расту.

Похоже, наша диета была не так и плоха, потому что, когда мы потерпели аварию, шорты спускались ниже колена, а сейчас уже были на дюйм выше.

— Должно быть, в плодах хлебного дерева есть витамин С, иначе у нас давным-давно началась бы цинга, — тихо пробормотала Анна.

— А что такое цинга? Звучит устрашающе.

— Болезнь, возникающая из-за нехватки витамина С, — объяснила она. — От нее раньше страдали пираты и моряки во время долгих плаваний. Очень неприятная штука.

Анне следовало побеспокоиться о себе самой. Купальник прямо-таки висел на заднице, а сиськи уже не натягивали лифчик. У нее торчали ключицы, и можно было пересчитать все ребра. Я пытался заставить ее есть получше, и она очень старалась, но мне постоянно приходилось за ней доедать. В отличие от Анны, я не был так разборчив в еде, и ее однообразие меня не слишком доставало.

И вот однажды, несколько недель спустя, Анна сказала:

— Сегодня День благодарения.

— Разве? — Я особенно не следил за календарем, но Анна методично отмечала каждый день.

— Да. — Она закрыла ежедневник и положила на землю возле себя. — Что-то не припомню, чтобы я хоть раз ела рыбу на День благодарения.

— Или кокосы и плоды хлебного дерева, — подхватил я.

— Хотя не так уж и важно, что мы едим. В День благодарения мы благодарим за любую ниспосланную нам пищу. — Она старалась, чтобы ее голос звучал жизнерадостно, но неожиданно всхлипнула, смахнула слезы тыльной стороной ладони и быстро надела солнцезащитные очки.