Моя коллекция - Лев Разумовский

Тоже мне эксперт нашелся. У меня в руках два магнитофона, рюкзак килограмм семьдесят, а он меня технике безопасности учит!

Потом он за мной еще в вагон полез. Хотел я ему амплитудой по очкам заехать, так? — но сдержался. Думаю, может он оттуда, так себе дороже.

В общем, приехали в Усвяты.

Елена Николаевна (начальница) мне говорит:

— Завтра я с половиной группы буду работать в Усвятах, проводить фестиваль. А вам поручается ответственное дело. В соседней деревне, обыкновенная такая русская деревня, называется Дворец, завтра играют свадьбу. Делать вам там будет почти нечего. Я только хочу, чтобы вы отсняли ритуалы, обряды, «перебранку родни», в общем, всю свадьбу. Кроме того, на вас переноска и починка магнитофонов. Но самое главное — охранять девочек. Мне, конечно, неприятно даже мысленно оскорбить кого-то недоверием, потому что все люди — братья, а молодым мужчинам свойственно рыцарство, но среди исторических корней обрядовых традиций сохранились ритуалы питья вин из братин, и когда этими ритуалами немного злоупотребляют, то могут, в некоторой степени, обнажиться низменные инстинкты. По Фрейду. И Юнг этого тоже не отрицает. Так что вы сами в рот капли не берите, с девочек глаз не спускайте — такая вам сложная фото-технико-психологическая задача. Вы меня поняли?

Я говорю: — Все понял, Елена Николаевна. Если обнажат — врежу.

У нее брови на лоб, голос погрустнел: — Как врежете?

— А штативом. Между глаз.

Тут она совсем грустной стала и пошла возглавлять фольклорный фестиваль.

А я забрал аппаратуру, магнитофоны в обе руки и девчонок свистнул. Слава богу, только три пошли.

Приходим на свадьбу, а там еще три наши девчонки нас ждут, так? Я даже вспотел от злости. Ну, думаю, Елена Николаевна, погодите!

Начали работать. Огляделся я — такие кадры! Невеста сидит поперек себя шире, рыло — во! На рыле сверху французская шляпка прицеплена, так? Жених от нее тарелкой закрывается, взглянуть боится. Кругом бабки песни поют, выплясывают. На столах бутылки рядами, так? Московская, бормотуха, плодовыгодная, закуски полно. Народу — тьма, все уже теплые, некоторые вдробадан, а кто вусмерть, так? Под столом ритуалы проводят.

Я магнитофоны девчонкам наладил, одной рукой из трех аппаратов снимаю, другой клавиши нажимаю, третьей девчонок охраняю.

Вдруг подходят ко мне местные парни. Окружили. Человек пятнадцать, так? И все — рыцари. Челка глаза закрывает, в зубах сигареты, весовая категория — полутяжи, а один бугай поперек себя шире, рыло — во! Родной брат невесты, каждый кулак с мою голову.

— Эй, ты — говорят, — которая тут твоя?

— Вот эта — показываю на Олю Моисеенко.

— А остальные?

— И остальные — мои.

— Не многовато ли тебе одному?

— Ничего, справляюсь!

— А ты что — такой здоровый?

— На здоровье не жалуюсь.

Тут они перемигнулись между собой.

— Раз ты такой здоровый, перепей нашего. Перепьешь — твоих девчонок отпустим. Не перепьешь, наши будут.

И выставляют своего бугая, так? И на стол две бутылки «Гавана клаб» ставят. Гадость какая!

Мысль мелькнула: этого мне не перепить! Надо что-то придумать. А бугай уже свой стакан налил и на меня смотрит. Я говорю:

— Зачем стаканы? Давай из горла!

А у меня прием был отработан с детства, с пионерлагеря — из горла не глотать, а лить, как в воронку. Так я всю бутылку разом и влил в себя. А бугай со второго глотка закашлял, поперхнулся и отвалил.

Я девчонкам говорю: — Быстро собирайтесь и пошли. Пока я еще на ногах.

Вышли мы, так? Голова кругом идет. И ноги уже не мои. Я решил напрямки идти, а не вокруг озера. Девчонки защебетали: «Женя, Женя, там болото!» Ну, я их послал подальше и почапал один.

Иду, под ногами чавкает, голова гудит, потом одна нога пошла вниз, в трясину. Я другой отпихнулся — и другая по бедро — так? Я забултыхался, провалился и стал тонуть. Три аппарата вниз тянут. Тону все ниже и ниже. Что такое? Первый раз такое болото попалось. Вы не поверите, а там от поверхности до дна двадцать два метра было. Я стал балласт сбрасывать. «Зенит» сбросил, медленнее пошел. Потом «Киев» — остановился. Думаю: а ну вас всех в болото с вашим фольклором! Дал мощный гребок рукой и вынырнул. Встал весь в тине, вода хлещет, водоросли всякие с головы свисают, в них лягушки, инфузории копошатся, ящеры, змеи водяные, анаконда небольшая, метров пять-шесть… Ну, тут меня «Гавана клаб» прикончил совсем, и я вырубился.

Очнулся я уже на другой день. Лежу я в белом замке под белой простыней.

Господи, думаю, что же я такое натворил? И почему я на Любашиной кровати? И где мои штаны, и почему я голый?

Хотел вскочить, смотрю: в дверях стоит Елена Николаевна и на меня дикими глазами смотрит.

— Женя, что с вами?

Я под простыню — нырк головой, сжался весь, сгруппировался, так? Уменьшился вдвое и Любашиным голосом отвечаю:

— Ах, не беспокойтесь, пожалуйста, Елена Николаевна, я немного нездорова…

Полежал, вроде тихо. Думаю, слава богу, унесло! В разведку пошел. Краешек простыни приподнял, глянул — стоит в дверях на том же месте, как каменный столб, а рядом с ней Любаша. Чорт ее принес!

Ну тут я вообще…

И до того мне обидно стало! Потому что я эту проклятую психо-фото-физиологическую задачу всю выполнил, свадьбу на двенадцать пленок отснял, честь девчонок, шмакодявок этих, сберег, себя не жалея, так? А теперь лежу голый, на трусов, ни штанов, ни аппаратов, ни свадьбы. Один фольклор кругом, будь он трижды проклят. Знал бы, ни за какие коврижки не поехал!

Вернулись в Ленинград. На другой день вызывает меня мой начальник и говорит:

— Женя, отнесите бутыль с серной кислотой с четвертого на первый этаж.

Я говорю:

— Что вы, Николай Петрович! Ведь серная кислота — это же не шутка! Она требует спецупаковки и соблюдения техники безопасности.

А он говорит:

— Какая там техника! Взял да понес. Бутылочка-то небольшая, всего пять-шесть литров.

Ну, взял я эту бутыль, прижал к животу и понес, так? Несу спокойно, осторожно, ведь это же страшное дело, ее на четвертом пролить, она все этажи до подвала прожжет.

А навстречу мне по лестнице девчонки-лаборантки бегут. Баскетболистки. Хохочут. Все под метр девяносто, так? А одна — два десять.

Я им кричу: «Девочки, осторожно!» А они гурьбой мимо. Меня толкнули бедром в плечо, я подскользнулся, упал и кубарем по лестнице! Только головой ступеньки считаю. Четыре этажа пролетел, на первом остановился. Коленка разбита, рука вывихнута, на лбу шишка, так? Из носа кровь, ребро сломано, так? А бутыль цела!