Белорские хроники (сборник) - Громыко Ольга Николаевна

– А тебя-то кто гонит?

– Ах ты, коварная тварь! – загремело с улицы. – Подлая нелюдь!

Я шарахнулась от окна, потом уж осторожно выглянув из-за откоса. К калитке, спотыкаясь в незашнурованных сапогах, приближался знакомый лысый мужик, только еще более багровый, без камзола и со сложенным вдвое ремнем вместо букета. Соседкин зад замер вопросительной руной, жадно прислушиваясь к намечающемуся скандалу.

– Мерзавка! Прохиндейка! Немедленно верни мои бумаги!

Дриада любовно погладила шуршащее декольте. От обломков «кисточки» начало расползаться льдистое зеленое свечение. Маги Ясневого Града работали быстро и четко, открывая телепорт по активированному маячку; совместная эльфийско-дриадская шпионская служба не зря считалась лучшей в мире.

– Что ты у него взяла?

– Ничего. – Ларрина невинно хлопнула ресницами. – Ничего такого, что могло бы лежать под подушкой у добропорядочного помощника министра. К тому же я была так любезна, что сняла копию, оставив ему оригинал. Ну, ты будешь собираться? Впрочем, у Торессы наверняка найдется все необходимое.

– А с этим нам что делать? – Я ткнула пальцем в окно, покачивающее створками в такт воплям.

Ответить Ларрина не успела: со двора последовательно донеслось «Рррр-гав-гав-гав!», «Баммм!», «Аааа!», «Бух!» и стало тихо.

– Лежит, – философски констатировал Верес, глянув за подоконник. – Гшыха, место!

Рыжая бросила обнюхивать распластанный трофей и, поджав хвост, шмыгнула под крыльцо.

– Я просила так ее не называть, – нервно напомнила я.

– А по мне, очень удобно – одновременно и окликнул, и обругал.

– А если понадобится просто окликнуть?

– Что-то я таких случаев не припоминаю, – честно сказал колдун.

Зеленая лужа приняла идеально квадратную форму и вспенилась столбом света. Дриада вскинула сумку на плечо и нетерпеливо оглянулась на меня. Я все еще колебалась, но тут Верес встал и без слов отдал ребенка Ларрине. Та поудобнее пристроила его на бедре, легкомысленно махнула на прощание и шагнула вперед, исчезнув в яркой вспышке. Колдун привычно отвернулся, я же на минуту ослепла, а когда проморгалась, на полу не осталось даже обломков маячка.

И тут только до меня дошло, что мы натворили.

Я еще никогда не расставалась с Роймом дольше чем на пару часов. В то время как другие матери беззаботно сажали малышей в отгороженный угол, давали им пару игрушек и шли полоть огород, я боялась выпустить его из виду даже на минуту, таская за собой из комнаты в комнату, а на работе усаживая в корзину возле своего стола. «Что, первый?» – как-то раз добродушно поинтересовался у меня хозяин-лекарь. «Нет, второй». «А что ж ты тогда так над ним трясешься?» – удивился он. «Потому и трясусь», – сухо ответила я. Лекарь смущенно кашлянул и больше надо мной не подшучивал. Я даже ночные прогулки забросила, расслабляясь только во время приездов Вереса или Ларрины – дриады обожают маленьких детей и прекрасно с ними управляются.

– Шел, все будет хорошо. – Верес обнял меня за поникшие плечи, и я вжалась в него, как в незыблемую стену. – Надежнее Ясневого Града места нет, и воздух там куда чище городского. Представь, что ты просто отправила малыша погостить к родне.

– Я знаю, – жалобно отозвалась я. – Но мне все равно плохо…

С улицы донеся протяжный, глубоко страдальческий стон.

– Не тебе одной, – хмыкнул колдун, без особого сочувствия поглядывая в окно.

– Сходи, что ли, проверь, как он. – Я взяла себя в руки и высвободилась. – Пойду вещи собирать, теперь-то меня тут ничто не держит… Да и не в том я состоянии, чтобы выслушивать чью-то ругань.

– Сейчас, – пообещал Верес, пряча в сумку книги и пергамент.

– Пустырника накапать? – Я привычно потянулась к полке со снадобьями.

– Зачем? Я ничуть не волнуюсь, – удивленно отозвался колдун и вышел.

Школа Чародеев, Пифий и Травниц находилась на краю города (на официальных картах ее рисовали даже чуть сбоку – видимо, чтобы не пугать гостей столицы раньше времени). Из-за высокой каменной ограды торчало несколько шпилей, над одним из которых светился здоровенный белый шар, на другом висел белорский флаг, а на третьем – привольно развевающиеся штаны, символизирующие торжество магии над здравым смыслом адептов.

Гшы… Рыжая, ради такого случая взятая на поводок, завиляла хвостом и радостно гавкнула. Вдоль школьной стены навстречу нам шел Ксандр – быстрой, размашистой, узнаваемой издалека походкой. Он тоже нас заметил и, остановившись возле ворот, приветственно кивнул, поджидая.

Но подойти и поздороваться мы не успели. Нас обогнала толпа мужиков, по виду – селян из пригородной деревеньки, топочущих по дороге с таким грозным видом, словно в руках у них был нацеленный в школьные ворота таран.

Ксандр, оказавшийся в роли забытого за крепостной стеной воина, почувствовал себя неуютно и замер, не донеся руку до дверного кольца.

В последний миг, когда я уже подумала, что архимага снесут вместе со створками, мужики тоже остановились.

– Это вы тута у вас главный, э? – грозно поинтересовался их предводитель.

– Можно сказать и так, – вежливо согласился Учитель.

Верес рассказывал, что после ухода предыдущего директора на пенсию Ковен никак не может определиться, кого назначить на эту почетную должность, и ее временно занимает Ксандр – единственный, которому она даром не нужна. Это ж даже на день не отлучиться, за такой оравой адептов глаз да глаз нужен! Вот лет через пятьдесят, когда жажда подвигов сменится радикулитом…

– Ну дык вам тогда ответ и держать! – нехорошо обрадовался селянин. Остальные подтянулись поближе и уставились на архимага, как пчелы на заглянувшего в дупло медведя.

Учитель вопросительно сдвинул брови.

– Энтот ваш дракон, – мужик ткнул пальцем в стену, над которой курилась тонкая струйка дыма; аромат крупного зверя и серы ни с чем нельзя было спутать, – друга нашего проглотимши!

– Как?! – опешил архимаг.

Дракона действительно изредка выпускали поразмять крылья (точнее, кто ж ему запретит?), я не раз видела, как он неспешно, с достоинством выписывает круги над Стармином. Но чтобы селян жрать?! Его же в Школе отборной бараниной кормят!

– Кого?!

– А вот его! – Селяне расступились, вытолкнув вперед неказистого мужичонку в замызганной рубахе и рваных на коленях штанах. Съеденный непрестанно трясся и озирался, кинуться наутек ему мешали только могутные груди жаждущих справедливости односельчан.

– Э-э-э… так он же вроде живой? – окончательно растерялся Ксандр.

– Дык дракон его выплюнумши!

– Попрош-ш-шу з-с-саметить! – Над забором приподнялась голова матерого ящера с бугристыми роговыми пластинами и высоким гребнем. – Ес-с-сли бы я дейс-с-ствительно кого-нибудь проглотимш-ш-ш-ши, я бы его вначале прожевамш-ш-ши!

Дракон откровенно развлекался. При всех своих размерах проглотить человека целиком он бы не сумел, а мужик хоть и выглядел пожеванным, но не до такой степени.

Челобитчики с боязливым оханьем попятились, но, увы, притязаний не оставили.

– Он? – деловито уточнил заводила.

Съеденный утвердительно закатил глаза и хлопнулся в обморок.

– Во! – Мужик обвинительно ткнул в «друга» пальцем. Толпа зашебуршала еще громче и сердитей. – Совсем человека извели! Ему теперича на поправку здоровья и двадцати кладней мало будет…

– Ни одной менки не дам! – прозорливо отрезал Ксандр. – Можем разве что похоронить за счет Школы.

Мужичонка живенько очухался и отполз за дружеские спины.

– Тады мы к королю с челобитной пойдем! – пригрозил главный жалобщик, больше настроенный бить чужое чело, чем своим.

Ксандр на минутку прикрыл глаза, считая до дюжины, потом возвел их к дракону, с интересом ожидавшему конца дискуссии, и предложил:

– Рычарг, не мог бы ты ради эксперимента проглотить и выплюнуть кого-нибудь из этих достойных мужей? Если получится, я уплачу двадцать кладней первому потерпевшему, если нет – вдове второго.