Момент истины (СИ) - Арх Максим

В самый разгар застолья, после очередного тоста за здоровье Генерального секретаря, Николай Анисимович Щёлоков рассказал анекдот о деятелях искусств. Все посмеялись и предложили выпить вина вновь.— А что у нас, товарищи, с воспитаем, гхм, молодого поколения? Какие книги читают? Какую музыку, гхм, слушают? К чему стремятся? — неожиданно для всех спросил генсек, обратившись как будто бы ни к кому и сразу ко всем. Все присутствующие были неглупыми людьми, поэтому сразу же поняли, что в первую очередь этот вопрос был адресован Михаил Андреевичу Суслову — секретарю ЦК КПСС, отвечающему за идеологию.

— Всё хорошо, Леонид Ильич. В ближайшее время ансамбль «Берёзка», с гастролями, собирается за рубеж — в ГДР, — сказал Суслов, преданно глядя на вождя.Собравшиеся терпеливо ждали, что скажет Генеральный и тот, вытерев салфеткой испачканные в томатном соусе пальцы руки, произнёс:

— Ты погоди со своей «Берёзкой», я тебя, гхм, про другое спрашивал… Мне там Дмитрий Фёдорович пластинку принёс послушать. Так что давай-ка сейчас мы все и послушаем её. Глянем, гхм, чем там нас идеологический отдел Министерства Обороны удивить хочет. Где там, эта пластинка, гхм, Володя. Володя, поставь, гхм, вон ту, — попросил он своего помощника, который секунду назад появился из-за двери.

Сначала у слушателей было настороженное и скептическое настроение, потому, что многие не понимали, чего именно можно ожидать от военных с их военным менталитетом. Однако действительность превзошла все ожидания и оказалось настолько удивительной, что все присутствующие за столом буквально сразу же с первой песни, прониклись звучавшей из радиолы музыкой до глубины души.

Песни зашли, что называется — на ура! Прослушивание прерывалось несколько раз на то, чтобы сказать тост и выпить: за Победу, за Сталина, за Леонида Ильича и за мир во всём мире.

Как только последняя замечательная композиция доиграла Леонид Ильич повернулся к Суслову и произнёс:

— Михал Андреич, видишь, как вояки разошлись?! Смотри какие прекрасные песни своими силами записать сумели! А у тебя, что с книгами молодых, гхм, хороших авторов творится? Ты сам книжки читаешь? Там очень интересно некоторые авторы пишут. Вот взять хотя бы этого… Гм… Забыл… Сашин вроде бы его фамилия. Хороший автор. Хорошо пишет! А ты, что опять всё в самиздат перевести хочешь? Мало тебе Солженицына и всяких других разных… О временах Хозяина забыть не можешь?!— Леонид Ильич, что касается этого бесспорно талантливого автора, то мы не против его публикаций. Рассказы интересные, необычные и нашим труженикам эти истории пришлись по вкусу. Все романы, на которые Вы дали свою резолюцию, будут в журналах напечатаны и выпущены в срок. О книгах же говорить пока рано, автор не состоит в союзе писателей.— А кто там тогда состоит, раз этот не состоит? Мне докладывали, что журналы с его романами, гхм, буквально смели с прилавков и полок киосков. Докладывали, гхм, что люди до дыр зачитывают журналы передавая их из рук в руки. Так может нужно таким перспективным, молодым, гхм, идущим в ногу со временем, авторам давать дорогу, а не затирать? — разгорячённо произнёс Генсек, а потом, сделав минутную паузу, продолжил более размеренным голосом: — А знаешь, что, гхм, Михаил Андреевич, а сделай-ка ты нам доклад на Малом Политбюро, через пять дней, по идеологической работе в нашей стране с молодым поколением в целом и с молодыми дарованиями в частности. Что там у нас с музыкой да литературой, гхм, происходит? А то вы на Старой площади мхом поди уже поросли… Н-да… Я уже сколько раз поднимал вопрос о своей пенсии… Наверно Михал Андреич, гхм, пора нам с тобой уже на заслуженный отдых… Не видим мы многого чего уже, гхм, или не замечаем, — с грустью произнёс он. — Молодёжи дорогу давать надо… Прав, наверное, был Железный Шурик (Александр Николаевич Шелепин прим. Автора), время бежит, а мы стареем и уже, гхм, не поспеваем за ним.

Повисло тягостное молчание, которое аккуратно решил нарушить Суслов, пытаясь выкрутится из куда-то не туда свернувшей дискуссии, обелив себя, естественно подставив другого: — Леонид Ильич, я обязательно подготовлю подробный доклад и доложу. Работы много, но заверяю вас, товарищи, она неуклонно идёт. Но всегда, товарищи, даже среди нас есть общее понимание того или иного вектора развития. Я хотел бы обратить внимание, товарищи, на то, что идеологический отдел Министерства Обороны выпустил не только эту пластинку, которую мы сейчас прослушали. Но и ещё две, — он засуетился, — и там, нужно сказать, совсем не такие безобидные песенки как здесь, — и несмотря на Устинова, достал папку с бумагами, открыл её на нужной странице и, поправив очки из роговой оравы, зачитал: — Одна пластинка называется «Патамушка», а другая пластинка, вообще, имеет идеологически подрывное название, — он вновь поправил очки и, повернувшись в сторону Брежнева, сказал: — Дядя Лёня мы с тобой.

Глава 17

Повисла тишина.— Гхм… Что это значит, Михаил? — удивился Брежнев и обвёл застывших присутствующих не понимающим взглядом. — Что значит, гхм, ты со мной?— Михал Андреич, не совсем понятно, что ты сейчас сказал, — также попытался уяснить услышанное друг Генсека Первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Украинской ССР — Владимир Васильевич Щербицкий. — Что значит это твоё — потому, что дядя Лёня мы с тобой? Естественно мы все как один с Леонидом Ильичом! Ты что хочешь этим сказать?— Не это товарищи, я наверное неправильно выразился. Я говорю, что Минобороны, без нашего ведома, самостоятельно, выпустило ещё две пластинки. Которые уже не так безобидны, как эта.— И что же на них записано такого обидного, раз они не так безобидны?— Я, товарищи, не хотел сейчас поднимать этот вопрос, а хотел вынести его на обсуждения Политбюро, но раз уж сейчас речь зашла об этом, то я просто не могу молчать. Я должен сказать, что крайне не удовлетворён тем фактом, что Министерство Обороны выпускает пластинки сомнительного содержания, обходя идеологические стороны вопроса.— Ничего мы необходим. Наш идеологический отдел проверил все тексты на предмет чего-то неправильного и ничего, в тех текстах, не обнаружил. В том числе и иносказаний. Так, что не волнуйтесь, товарищ Суслов, с идеологической точки зрения там всё в полном порядке.— Всё в порядке вы говорите? — картинно удивился Суслов, — а что же значат тогда по вашему слова, — он вновь покопался в бумагах, — где это, — поводил пальцем, — ах вот — «если главный командир позовёт в последний бой, дядя Лёня мы с тобой!»? — закончил цитирование секретарь ЦК и, прищурившись, более развернул вопрос: — Что это за последний бой? Что это за «командир»? И что это за «дядя Лёня» такой? Не подскажите нам, товарищ Устинов?— Подскажу! — глядя на оппонента, как лев на зайца, процедил министр обороны, поднимаясь со стула.— О чём вы вообще, гхм, говорите? Что эта за песня такая? Дмитрий Фёдорович, о чём Михал Андреич, гхм, говорит?Устинов откашлялся, обвёл присутствующих членов полит Бюро и, повернувшись к председателю КГБ, спросил то, о чём он прекрасно был осведомлён. Однако спросил он это не просто так, а дабы придать бедующим сказанным словам ещё большую таинственность и весомость: — Товарищ Андропов, здесь у всех присутствующих товарищей есть допуск к сведениям, представляющим военную и государственную тайну?

Юрий Михайлович ожидал, чего-то такого, поэтому, также внимательным взглядом обведя удивлённых присутствующих, чётко ответил: — Разумеется. Допуск есть у всех.— Ну значит клятвы на крови требовать будет не нужно, — хмыкнул маршал и, поправив ворот свитера, начал доклад: — Товарищи, как и Михаил Андреевич, полный доклад о сложности сложившейся ситуации я собирался сделать на предстоящем заседании Политбюро, которое состоится в следующей вторник, но раз уж зашёл разговор сейчас, то прежде чем включить те песни, о которых говорил товарищ Суслов, не помешает вам описать сложившуюся на мировой арене обстановку в общих чертах.

Сидящие за столом от таких слов министра удивились ещё больше и, немного повращав головами в разные стороны, с ещё большим интересом продолжили слушать докладчика: — Итак, — оперев на стол кулаки, продолжил Устинов, — как вам всем хорошо известно, страны Запада спят и видят крах нашей Родины. По проверенным данным, против нашей страны ведётся не просто подрывная деятельность, а самая настоящая война нового типа, которая получила название — гибридная война.В течении пятнадцати минут под хмурые взгляды и мрачные физиономии присутствующих маршал описал каких успехов Запад уже добился на поприще идеологического разложения советских граждан. В своём докладе докладчик всячески избегал острых углов и разумеется не обвинял своё министерство, которое на самом деле вновь проморгало врага. Да, на этот раз врага проморгали не явного, а скрытого, но от этого, не менее, а быть может и более, опасного и хитрого, нежели враг, которого встречаешь лицом к лицу. Иногда министра заносило, и он спрашивал открыто со всей рабоче-крестьянской прямолинейностью: — Товарищи, скажите мне честно, но неужели мы не можем настроить заводов по производству этих вонючих жвачек и джинс? Ведь это же не ракетный завод строить в конце концов! — однако при этом крике души он, разумеется, не упоминал собравшимся товарищам, что заводов этих нет в том числе и потому, что на его министерство тратится львиная часть бюджета страны. Но таковы были реалии того времени, ибо гонка вооружения затеянная американцами не переставала высасывать все соки из экономики СССР. Поэтому на самом деле особых вариантов не было. Во главе государства стояли не глупые люди, ибо глупые до вершин власти попросту не доберутся, и люди эти отчётливо понимали, что необходимо отвечать на современные вызовы западной военщины и что если не кормить свою армию, то придётся кормить чужую. Следовательно, никто не роптал и, услышав о новом витке холодной войны, они не запаниковали, а, внимательно вслушиваясь в слова министра, делали свои выводы.