Балтийские комбинаторы - Константин Николаевич Буланов

первых работников заканчиваем обучать в специально открытой для того школе шаферов и механиков, благо семь автомобилей были получены из Франции очень оперативно. Вот трое наиболее смекалистых учеников уже как с неделю и разъезжают по дорогам столицы. А в следующем месяце к ним добавятся еще с дюжину, как только придет новая партия моторов. Даже и не знаю, как со всем этим хозяйством управляться, — покачала она головой. — Хорошо хоть муж никогда не отказывает в помощи. Что ни спроси — все подскажет, где да как лучше сделать. И откуда только знания такие берутся?

— Иван Иванович у нас вообще уникальный человек, — не смог не согласиться Протопопов, ныне единственный, помимо императора, знавший о нем правду. — Многое видит сильно иначе, нежели все прочие. Оттого и в делах постоянно, что видение его нередко более чем верным оказывается, а потому очень ценно и востребовано. Я ведь, каюсь, тоже не только в роли гостя сегодня явился, но и с целью прильнуть к мудрости его, границ не знающей, — аж театрально приложил руки к груди Николай Николаевич, прежде чем рассмеяться вместе с хозяевами.

— Хорошо, все с вами понятно, мужчины, — покачала головой Наталья Федоровна. — Идите уже, секретничайте о делах своих дальше. Как обед будет готов, я вас позову к столу.

— Благодарю, солнышко! — подарил барон своей второй половинке самую теплую улыбку, на какую только был способен. — И не серчай на Николая Николаевича. Он человек служивый и зачастую не принадлежит самому себе.

— Будто ты себе принадлежишь, — вновь покачала та головой, глядя на супруга.

— Конечно, я себе не принадлежу! — не стал отрицать очевидное Иван Иванович. — Ведь я весь твой! Душой и телом! — чуть развернувшись в своем кресле, подобно отыгрывающему свою роль актеру протянул тот руки к своей второй половинке, тем самым наглядно подтверждая свои слова.

— Ох, что-то не верится, — слегка сощурила та глаза. — Сколько пудов бумаги за последние годы извел. А я ни одной хвалебной оды так и не дождалась! Верно, кому другому их пишешь! — обвинительно ткнула баронесса в супруга пальцем и тут же присоединилась к вновь наполнившему гостиницу смеху.

— Впредь обещаю исправиться! — повторив недавний жест гостя, прижал он к груди свои руки. — Когда-нибудь. Наверное. Если не забуду, — все же на всякий случай уточнил барон под надувание губок своей супруги. Перекинувшись еще парой полнящихся легким юмором фраз, мужчины откланялись и скрылись в рабочем кабинете хозяина апартаментов, дабы вернуться к прерванному разговору.

— На чем мы там остановились? — возведя очи к потолку, задал вопрос в пространство расположившийся за своим рабочим столом барон.

— Вы упомянули про направление своего внимания на такие области, как гидроэнергетика и нефтяная отрасль с целью решения проблем наших речных коммуникаций, — тут же с удовольствием напомнил Протопопов, которому страсть как хотелось продолжить прерванную беседу. — И, признаться честно, я никак не возьму в голову, какое отношение к нефти имеет наш речной флот и сами реки, — нахмурился Николай Николаевич, поскольку все, что касалось «черного золота», как называл ее сам гость из будущего, имело немалый криминальный налет. Постоянные биржевые спекуляции, разорения, погромы и убийства сопровождали все, что касалось нефтяной отрасли. Даже сейчас из Баку приходили весьма тревожные сведения о постепенном распространении начавшихся еще полгода назад беспорядков, жертвами которых стали уже сотни человек, включая полицейских и солдат. Оттого ему не сильно нравилось вовлечение в эту сферу Ивана Ивановича, с которого, по хорошему, ежеминутно требовалось сдувать пылинки ради будущего страны. — Если ситуацию с устройством гидроэлектростанций я еще могу связать с улучшением речного судоходства за счет постройки плотин и, соответственно, повышения уровня рек, то каким боком тут присутствует нефть…, — развел он руками, бросив на собеседника вопросительный взгляд. — Ну, возят там баржами эту нефть. Ну, смогут возить немного больше, отняв часть грузов у железных дорог, коли ситуация с прохождением судов несколько улучшится. Или я чего-то не понимаю? Тогда уж будьте любезны, растолкуйте мне, не видящему всей картины, в чем там вся соль.

— С чего бы начать? — подняв взор к потолку, в задумчивости барон начал отстукивать пальцами по подлокотнику какой-то незамысловатый мотивчик. — На протяжении многих десятилетий, как только начинается сезон навигации, у нас на реках образуются многочисленные заторы, где грузы или суда накапливаются в неимоверных количествах, что приводит к значительному удорожанию перевозок, — припомнив свой прошлогодний визит в Рыбинск и Царицын, а также полученные данные по ситуации на Волге с Доном, принялся он пояснять свои умозаключения. — Где-то это связано с недостаточными глубинами рек даже в половодье, а где-то с малой пропускной способностью имеющихся шлюзов с каналами. И такая безрадостная картина наблюдается повсеместно. На всех наших крупных реках. Нас же в этом вопросе интересует тот факт, что наряду с прочими судами, там простаивают танкеры с нефтеналивными баржами, что влияет на конечную стоимость нефтепродуктов, впрочем, как и любых других товаров. Разрешить эту проблему щелчком пальцев — невозможно. Тут лет за тридцать справиться бы с устройством потребного количества дамб, гидроэлектростанций и шлюзов — уже хорошо будет. Но в ближайшие два — три года вполне реально облегчить складывающуюся ситуацию, построив нефтепроводы, которые сделали бы речные танкеры практически ненужными. Во всяком случае, в том количестве, в котором они ходят ныне. С одной стороны цифра выйдет не сильно большая — процентов 15 от общего числа судов, что позволит снизить напряженность с грузопотоком процентов на 25–30 за счет уменьшения накапливающегося эффекта. С другой же стороны даже такая оптимизация речных грузопотоков через постройку казенных нефтепроводов, ведущих на казенные же нефтеперерабатывающие заводы или базы хранения, является истинным кошмаром для Нобелей и Ротшильдов, совместно контролирующих не менее половины всей этой отрасли. Мало того, что их транспортные компании мгновенно потеряют свою актуальность и обанкротятся. Так еще исчезнет их единственный экономический рычаг воздействия на более мелких конкурентов, которых они ныне обчищают, как липку, выставляя удобную для себя, как цену фрахта, так и цену на нефть в Баку и Грозном. Все же одно дело — добыть нефть. И совсем другое — суметь доставить ее потребителю. Немалая часть мелких и даже средних нефтедобытчиков сейчас попросту вынуждены продавать свою нефть крупнейшим игрокам рынка едва ли не по себестоимости, не имея возможности вывезти ее куда-либо со своего участка. А так у них появится выбор — продавать добытое своим прямым конкурентам, тем самым усиливая их еще больше, либо же сдавать государству по фиксированной цене. При этом второй пункт, как мне кажется, выберет большинство из них, просто чтобы насолить откровенно грабившим их