В лучших семействах - Рекс Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я повторил нарочито медленно и устало:
– Либо я не знаю, либо же знаю, но не хочу...
– А как насчет колбасы, которая обернулась слезоточивым газом? Есть тут связь?
Руководствуясь «собственным опытом и интеллектом», я привык ждать от инспектора Кремера любого подвоха и всегда держу с ним ухо востро. Только поэтому я даже глазом не моргнул, а лишь слегка наклонил голову набок, выдержал его пронизывающий взгляд, проанализировал случившееся и лишь тогда ответил.
– Сомневаюсь, что это Фриц, – констатировал я. – Мистер Вульф слишком хорошо его вышколил. Впрочем, в суматохе воскресного утра, когда мистер Вульф исчез, Фриц, должно быть, проболтался Теодору, а Теодора вы раскололи. – Я кивнул. – Да, именно так.
– Неужто он так испугался слезоточивого газа, что задал стрекача?
– А разве он не самый отъявленный трус?
– Нет! – Кремер зажал сигару зубами, кончиком кверху. – Многое мне в Вульфе не нравится и даже раздражает, но он вовсе не трус. Видно, не простой это был газ, а такой, что напугал бы любого. Так?
– Насколько мне известно, это был самый обыкновенный слезоточивый газ, без всяких примесей. – Я решил побрыкаться. – Вообще я счастлив видеть вас здесь, с вами одно удовольствие почесать зубы и скрасить одиночество, но не слишком ли вы отвлекаетесь? Ваше дело – расследовать убийства, а от газа мы даже не поперхнулись, не то что не отправились к праотцам. Кстати, сфера ваших полномочий ограничена Нью-Йорком, а миссис Рэкхем пришили в Вестчестере. Мне, конечно, приятно тут с вами лясы поточить, но есть ли у вас верительные грамоты?
Он издал звук, похожий на квохтанье курицы, снесшей яйцо.
– Совсем другое дело, – заявил он без тени ехидства. – Ты уже начинаешь походить на себя. Я отвечу. Я здесь по просьбе Вена Дайкса, который бы пожертвовал всеми зубами и одним ухом, чтобы раскрыть дело об убийстве миссис Рэкхем раньше парней из штата. Он считает, что Арчер, возможно, и впрямь верит, что вы с Лидсом сговорились и дружно вводите нас в заблуждение, и обратился ко мне за помощью как к эксперту по Ниро Вульфу, которым, клянусь Богом, я являюсь. Дайкс выложил передо мной все факты и захотел узнать мое мнение.
Он чуть подвинул кресло в сторону.
– Я думаю, следует рассмотреть три возможности. Первая, на которую клюнул Арчер: вы с Лидсом врете, а миссис Рэкхем по приезде сюда сообщила Вульфу нечто чрезвычайно важное. Поэтому, узнав на следующий день, что ее убили, Вульф оказался в настолько сложном положении, что спешно смотал удочки, договорившись с тобой о том, как ты будешь его выгораживать. Я сказал Дайксу, что эта версия не годится по многим причинам – прежде всего потому, что ни ты, ни Вульф не стали бы участвовать в заговоре, исход которого зависит от того, сумеете ли вы вовлечь незнакомого человека, вроде Лидса, в эту опасную игру и при этом думать, что он будет лгать так же, как вы. Стоит ли копать глубже?
– Нет, благодарю покорно, вполне достаточно.
– Так я и думал. Дальше – следующая версия: позвонив Вульфу после того, как вы обнаружили труп, ты сообщил ему нечто такое, что подсказало Вульфу, кто может быть убийцей, и ему пришлось уехать, чтобы раздобыть недостающие улики и подготовиться устроить очередную шумную показуху для газетных передовиц. Я сказал Дайксу, что отвергаю и этот вариант. Конечно, от Вульфа всего можно ожидать, но зачем тогда ему понадобилось перевозить орхидеи, ссылать Фрица в ресторан и продавать дом? Вульф – большой оригинал, ничего не скажешь, но не настолько же! Миссис Рэкхем уплатила ему всего каких-то десять тысяч долларов, примерно мой годичный заработок. Зачем тратить их на перевозку орхидей?
Кремер покачал головой:
– Нет, это исключено. Остается третья вероятность: что-то его и в самом деле напугало. Какая-то, должно быть, есть загвоздка в деле миссис Рэкхем, которую Вульф должен раскусить, но не может сделать это здесь, в своем кресле. И он решил исчезнуть. Как ты говоришь: ты либо не знаешь, где он, либо знаешь, но не скажешь... в любом случае это бесполезно. Теперь я хочу обсудить с тобой последнюю версию. У тебя есть время выслушать?
– Хоть целый день, но Фрица нет, так что обедать нам не подадут.
– Ничего, обойдемся. – Он переплел пальцы рук на затылке и переместил центр тяжести. – Знаешь, Арчи, порой я не так уж туп, как ты привык думать.
– Возможно. К тому же порой я иногда и не думаю, что вы так тупы.
– Хорошо. Как бы то ни было, арифметику я проходил. И, помножив два на два, решил, что без сюрприза от Арнольда Зека здесь не обошлось. Так?
– Что?.. Какого Арнольда Зека? Это вы сейчас придумали?
Слова еще не вылетели из моего рта, когда я уже осознал свою ошибку. Я попробовал не выказывать вида, что заметил ее, но без зеркала не мог судить, насколько успешно это получилось – впрочем, было уже поздно.
Кремер казался удовлетворенным.
– Стало быть, хороший ты дока в своем деле, если столько лет, занимаясь сыском, даже не слыхал об Арнольде Зеке?!. Либо я должен этому поверить, либо делаю вывод – я наступил на больную мозоль.
– Нет, конечно же, я наслышан о нем. Просто сразу не вспомнил.
– Брось, не прикидывайся. Очевидно, что без Вульфа ты уже не тот – и немудрено. Я же вовсе не наобум спросил. Помню, пару лет назад сидел я в этом самом кресле. Вульф был напротив, – он кивком указал на кресло Вульфа. – Ты сидел там же, где и сейчас. Тогда убили некоего Орчарда – подсыпали яду в стакан, а затем отравили еще и женщину по фамилии Пул [см. Рекс Стаут «И быть подлецом»]. Во время нашей крайне затянувшейся беседы Вульф в подробностях расписал, как изобретательная и жестокая личность может заниматься шантажом, вымогая миллион в год, и при этом не высовываться и не привлекать к себе внимания. Не только может; именно так все и делалось. Вульф отказался назвать имя этого злого гения, а меня дело не касалось, потому что вымогатель не был замешан в совершенных убийствах; тем не менее кое-какие слухи достигли и моих ушей, да еще случилось нечто такое, что позволило мне воссоздать достаточно четкую картину. И не только мне... имя этого человека передавали шепотом: Арнольд Зек. Возможно, ты это припоминаешь?
– Как же, дело Орчарда я не забыл, – признал я. – Но шепота не слышал.
– Зато я слышал. Может, ты помнишь и то, как год спустя, прошлым летом, оранжерею Вульфа обстреляли с крыши дома, что на противоположной стороне улицы?
– Угу. Я сидел здесь и услышал пальбу.
– Допустим. Поскольку они никого из вас не подстрелили, дело в мой отдел не попало, но рассказали мне предостаточно. Вульф занимался тогда неким Роуни, а род занятий Роуни был таков, что вполне мог находиться в сфере влияния Арнольда Зека, причем я не исключаю, что в результате этого Вульф вышел непосредственно на след самого Зека. В то время я предполагал, что именно Зек или кто-либо из его окружения сделал Вульфу предупреждение оставить дело Роуни, но Вульф ослушался, и с ним поквитались, жестоко расправившись с его драгоценными орхидеями. Потом Роуни прикончили, чем сыграли Вульфу на руку, так как он оказался на одной стороне с Зеком.
– Черт возьми, – вставил я, – что-то уж больно лихо закручено для моих мозгов.
– Конечно, конечно. – Кремер передвинул сигару в противоположный уголок рта. – К чему я клоню: я вовсе не забрасываю удочку, да и выдирать из тебя правду клещами не собираюсь. Просто вполне резонно было предположить, что и в деле Орчарда, и в деле Роуни Вульф нарвался на Арнольда Зека, а что теперь? Вскоре после того, как Вульф повидался с миссис Рэкхем и согласился выяснить источник доходов ее мужа, кто-то присылает ему картонку со слезоточивым газом – не бомбу, которая разнесла бы его в клочья, а всего лишь слезоточивый газ, а это, безусловно, предупреждение. И в ту же ночь миссис Рэкхем убивают. Ты сообщаешь это Вульфу по телефону, а когда возвращаешься домой, его и след простыл.
Кремер вытащил изжеванную сигару изо рта и ткнул в мою сторону.
– Хочешь знать мое мнение, Арчи? Я думаю, что если бы Вульф остался и занимался этим делом, убийца миссис Рэкхем был бы уже изобличен и сидел под замком. И я считаю, что у Вульфа имелось достаточно оснований подозревать, что в этом случае остаток своих дней ему пришлось бы всячески пытаться избежать возмездия со стороны Арнольда Зека, что вряд ли его прельщало. Думаю, что Вульф пришел к выводу, что у него есть единственный способ выбраться невредимым из этой передряги – самому расправиться с Зеком. Как ты на это смотришь?
– Воздержусь от комментариев, – вежливо ответил я. – Если вы правы, то вы правы, если же нет, то мне не хотелось бы огорчать вас.
– Премного благодарен. И все-таки предупреждение от Зека он получил – в виде слезоточивого газа.
– Все равно воздержусь.
– Ничего другого я от тебя и не ожидал. Теперь то, ради чего я пожаловал. Я хочу, чтобы ты передал Вульфу мое личное послание, не как от офицера полиции, а как от друга. Только все это должно остаться между нами с тобой... и им. Добраться до Зека невозможно. Никому. Я отдаю себе отчет в том, что для блюстителя порядка вести такие речи, пусть даже с глазу на глаз, – преступление, но это правда. Конечно, в данном случае свершилось и убийство, но, слава Богу, вне моей юрисдикции. Я не хочу ничего сказать про Вена Дайкса или тамошнего окружного прокурора, да и вообще про кого-нибудь конкретно, но если окажется, что Барри Рэкхем имеет отношение хоть к одной из многочисленных афер Зека, то даже в том случае, если он ухлопал свою жену, он никогда не попадет на электрический стул. Не знаю, на какой именно стадии Зек вмешается и какие средства он использует, но на стуле Рэкхему даже посидеть не приведется.