Самозванец - Плакса Миртл

Тут Поттер узрел снитч и, выписывая виражи, устремился за золотым мячиком. Сверху рухнул Саймон, протягивая загребущую руку, схватил снитч, но Поттер с разгона толкнул его в бок и вырвал снитч из руки. Саймон грохнулся с метлы и завис в полутора метрах над ареной. Пока Саймон падал, к Поттеру ринулся Барти, колдуя Дурильные чары, но Джилберт метнул в него бладжером. Барти успел увернуться, но заклинание не попало в цель.

Поттер гордо спикировал, выписал круг почета - Гриффиндор выиграл со счетом 100:150.

Барти, нога за ногу, ковылял в квиддичную раздевалку. За спиной ликовали трибуны. Гриффиндорские болельщики качали Поттера. И никому не пожалуешься, как ему пришлось трудно - одновременно летать, лупить по бладжерам и колдовать - отводить глаза гриффам. Все-равно его усилия - впустую!

Победители расплевались, Поттер и Сибли в раздевалке набили синяки Фраю и Роджерсу. Наконец гриффы решили, что их кто-то колданул. Они подали жалобу Дамблдору с просьбой разобраться, кто их сглазил. Дамб пообещал разобраться, но дальше обещания не продвинулся: директор - человек занятой, а гриффы все-равно победили и вышли на второй этап кубка школы. Им предстоял следующий матч - с Хафлпафом, а слизеринская команда выбыла из соревнований в этом сезоне.

* * *

Всемирную историю магии уже прошли и сдали на СОВу. В шестом классе Бинс преподавал региональные стандарты. Снейп, Эванс и другие грязнокровые энтузиасты конспектировали за профессором лекцию о региональных отличиях ритуала «как стать оборотнем по собственному желанию». Бинс рассказывал европейский способ:

- ...Следует начертить два магических круга - большой и внутри его маленький. В центре меньшего круга нужно развести костер, ровно в полночь зажечь его и начать варить зелье. Точный рецепт сами найдут желающие принести мне по этой теме реферат, а для общей информации скажу, что туда входят белена, аконит, белладонна, кровь черного кота, опиум, болиголов, кровь самого желающего и кое-что еще. Когда зелье закипит, снять его с огня и остудить. Раздеться догола. Обмазаться зельем с ног до головы.

- В какой последовательности обмазываться - с ног до головы или с головы до ног? - поднял руку Снейп.

- Не могу точно сказать, Северус, не обмазывался. Так вот, после нанесения зелья на кожу следует надеть на себя заранее приготовленный пояс - полоску меха, вырезанную из волчьего хребта. И произнести заклинание: «Волки, вампиры, сатиры и призраки, избранные из всех дьявольских сил! Я молю вас послать сюда, сюда послать, сюда послать огромную серую тень, которая заставит людей задрожать...» Разумеется, это только перевод с латыни, оригинал заклинания в реферативных работах упомянете. После произнесения заклинания колдун должен опуститься на колени у костра и ждать трансформации. Человеческий облик вернется после того, как оборотень смоет с себя зелье в проточной воде и снимет пояс. Зелье каждый раз необходимо варить новое, а пояс надлежит тщательно хранить. Славянский ритуал несколько проще: прийти в ночь полнолуния в уединенное место, раздеться, воткнуть в землю острием вверх нож и произнести: «На море на окияне, на острове на Буяне на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый. А в лес волк не заходит, а в дом волк не забродит. Месяц, месяц - золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гада, чтобы они серого волка не брали, и теплой шкуры с него не драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской». После этого следует трижды перекувыркнуться через нож спиной назад.

- Ни фига себе «несколько проще», - поразился Гойл.

- После третьего кувырка, - продолжал вещать Бинс, - человек превращается в волка и может идти охотиться. А чтобы вернуться в прежний облик, надо вернуться на то же место и перекувыркнуться через нож в обратную сторону. Тоже спиной вперед и тоже три раза. Только вот если кто-нибудь набредет на этот нож, вытащит из земли и унесет, колдун-оборотень вынужден будет остаток жизни провести в волчьем облике.

Барти слушал вполуха, подперев щеку рукой. Он сидел один на третьей парте у окна, позади разместились его «крестные родители» Рудольф и Белла, щуплого профессора заслоняли грузные фигуры Флинта и Макнейра. Барти вполоборота рассматривал публику, солнечный луч ножом полоснул по глазам, золотя его светло-русые волосы и сетчатым венчиком, словно рисунком полупрозрачных крыльев стрекозы, отражаясь от рыжих ресниц. Зря старался, все усилия пошли прахом, на своем новом «Клинсвипе» он до конца года будет летать разве что вокруг Астрономической башни. Он запоздало сообразил: надо было на квиддичном матче не загонщикам и охотникам глаза отводить, а подимперить Поттера и заставить его прямо в полете превратиться в лося. Рухнет с метлы, но барьерные заклинания удержат его в атмосфере, не убъется.

Барти уставился на Поттера, истерично улыбаясь, облизнул губу. Джеймс поспешно отвернулся, столько агрессии было в пустом блестящем взгляде круглых карих глаз.

Матч Гриффиндора с Хафлпафом был назначен на воскресенье. Барти решил с трибуны обязательно колдануть Поттера.

Глава 6

Выпал мокрый снег, тая на лету. Ночью двор Хогвартса покрылся ледяной коркой. Через два дня снег снова выпал, в Хогсмите выросли сугробы. Хагрид и домовые эльфы битый час расчищали трибуны на квиддичном стадионе.

Закутанные до ушей студенты расселись и задрали головы. Энтузиасты, скандировавшие: «Гриффиндор!» и «Хафлпаф!» быстро простудили голосовые связки и охрипли.

Чтобы не попасть под бладжеры, Джеймс Поттер висел в воздухе подальше от гриффиндорских ворот. Как только Поттер углядел снитч, ловец Хафлпафа Корнер сделал вираж и устремился вдогон. Пока вестибулярный аппарат Корнера после поттеровского пинка возвращался в норму, Джеймс полетел над трибуной Слизерина с вытянутой за снитчем рукой, и Барти понял - пора действовать. Вытянув палочку, слизеринский загонщик одними губами прошептал: «Империо!» и от души пожелал Поттеру превратиться в лося.

Волосяные луковицы взбухли и разрослись шерстью, прокалывая кожу. Пальцы втянулись, ороговели и преобразились в копыта. Плечевые и тазобедренные суставы с треском начали менять конфигурацию. Анимаг с большим «у-ухом» рухнул с метлы и врезался в барьерное заклинание над стадионом. Зависнув в воздухе, юный лось в ужасе ревел, а на голове подрастали рожки.

Корнер изловил снитч. Хафлпафцы качали свою команду. Поттер снова принял человеческий облик и оправдывался перед Дамблдором и Макгонагалл:

- Ну, не знаю - вдруг почему-то подумал: а ведь мало кто знает, что я анимаг! Надо показать всем свой талант! Я лечу, меня всем видно, ну и принял анимагическую форму. А что, красиво получилось!

Сделал гадость - сердцу радость: Барти пошел тренироваться создавать патронуса. Бесполезно. Великолепие Бартиного восторга омрачали только барьерные заклинания. Если бы Поттер в процессе трансформации грохнулся обземь, моей злорадной эйфории хватило бы на полноценный патронус, - подумал Барти.

Радость сдулась с легким пшиком.

Пока держалась температура минус два и снег не успел превратиться в кашу, студенты ринулись в Хогсмит.

Счастливые хафлпафцы заполнили паб «Три метлы», а «Кабанья голова» превратилась в филиал Слизерина. Деморализованный неспособностью создавать патронуса Крауч, сгорбившись, сидел в трактире у окна, потягивая пиво через соломинку.

В этот момент Барти не идентифицировал себя с колледжем Слизерин. Его не связывали с этими людьми узы мифической дружбы и мужской солидарности. За шесть лет он не нашел с ними общих точек пересечения, и ему было не интересно, сплочены или разобщены слизеринцы: они - себе, а он - себе, клоун класса и одиночка. Бартины знакомства не простирались за пределы шестого класса Слизерина. Он видел не так называемых «однокашников», а кучку парней, которых он считал врагами, а они его - нет, - им было наплевать на его чувства.

Руквуд и Нотт приблизились к Барти, уточнили:

- Не против - мы у тебя стулья возьмем? - и перетащили стулья за стол Флинта, Макнейра, Крэбба и Гойла.

Барти оперся лбом на согнутую кисть, обозревая трактир. Люциус (принципиально без шапки, хотя волосы еще короткие) зашел под руку с Долли, на темно-русых кудрях белая кружевная шапочка, которую она сама себе сплела на коклюшках. Амбридж демонстративно держала красную розу, зимнюю, тепличную. Уселись за центральный стол, Люциус улыбался на 52 зуба. Они чокнулись - в бокалах плескалось красное пойло, и Долли слегка поцеловала Малфоя в темные от шоколада губы.

И вспомнилось Краучу, что в глубине подсознания теплится жажда мести другому любимцу публики, и пока эта жажда не утолится, в Бартиной душе останется печальное пятнышко, препятствующее сотворить патронус.