Семейные ценности темных (СИ) - Волк Анастасия Александровна "Amalis"

Ну, это пока.

Тащили меня не долго, в конечном счете, знатно залив слюной черную с рыжиной шёрстку, снежный барс все же выплюнул лису, придавив ей на секунду хвост и сказав.

— Далеко не убегай от нас, тут все же не так безопасно, даже для животных.

Я на такое только фыркнула, потому что и сама не собиралась удирать куда-то. Сами посудите, тут не только разбойников, очень положительно относящихся к лисьему воротнику, больше сотни, но и нежити. Последней вообще плевать на то, сколько лап у ее еды и отзывается ли она на имя.

К слову, остатки первого дня мы все же провели в относительной тишине и спокойствии. Пару раз натыкались на тела, еще несколько раз на тщательно обгрызенные кости черт-знает-кого, однако ни живых, ни полумертвых встретить не удалось.

Когда совсем начало темнеть, Хинари отдал приказ остановиться на ночлег. Лари нашла место с высоты птичьего полета, Барас тщательно проверил его на наличие непрошенных гостей, и мы начали обращаться вспять. И опять-таки мое появление закончилось коллективным шоком. Частично потому, что ко мне вернулись мои, горячо любимые черные волосы и золотые глаза, частично потому, что в отличие от той же самой Лари, я не позаботилась даже о простой нижней сорочке, сделанной из магической ткани для оборотов, и вышла к компании, в чем мать родила. Вот честно — почему все всегда так стесняются голого тела? У меня вот анатомия ничем от обще женской не отличается, в чем-то я даже хуже многих, правда в чем-то и лучше.

В любом случае, мне показалось, что дышать мои друзья начали только тогда, когда я застегнула рубашку на груди.

— Ну, вот теперь, я узнаю Луану, — хмыкнул Барас, — правда ты, ведьма, скорее всего меня и не помнишь. Однажды ты за меня выполнила мелкую работу.

— Возможно, — я пожала плечами, — мир он вообще меньше, чем нам кажется. Однажды все встречаются.

— А как так вышло, что ты была сначала рыжей, а теперь черненькая? — Лари с интересом подошла поближе.

— Для ведьмы целая беда поменять внешность, — я рассмеялась, — стоит совершить оборот, и она откатывается к первоначальной. Ладно, давайте лагерь обустраивать, еще успеете на меня насмотреться.

Я повернулась к Хинари и столкнулась с почти черными глазами. Мужчина резко, словно боясь своих мыслей, отвернулся и пошел вглубь леса.

Ну и не очень-то и хотелось.

Местные территории были богаты всевозможными растениями, лозы которых образовывали разнообразные фигуры на земле. Стояла осень и вокруг лежало множество листьев, что так же должно было помочь в обустройстве лагеря. Мы вкопали в землю изогнутые стволы, образовывающие купол и завалили все это более мелкими ветками, жухлой травой и мхом. Внутрь положили листья и шкуры, обустроили напротив небольшое кострище. Найти сухое дерево, которое не давало бы дыма оказалось сложнее всего, но и с этим абы как справились. Лари, которой дали добро на использование любой магии, нашла подходящий участок и вытянула прямо там небольшой подземный ручеек. После этого мы занялись ужином.

Спустя часа два после остановки я уже помешивала большой деревянной ложкой кашу с мясом и мрачно сканировала собственный запас энергии. Мрачно потому, что приходилось признать — пора вспомнить о том, что в мои жилах течет кровь мальров, а это значит, с каждым днем, я буду все больше вытягивать магию из окружающего пространства. Взять ту же Лари — скоро ей станет не безопасно даже просто стоять рядом со мной, я буду, как пиявка, высасывать энергию малышки. Но важно даже не это, а то, что я стану поглощать и нашу защиту. Самый простой выход в этой ситуации — отойти в сторонку, как можно ближе к пересечению магических путей и снять с себя блоки, чтобы впитать как можно больше. Хотя тут я вру — чтобы сделать это, нужно сначала найти нужную точку, потом убедить оставить меня там, даже не смотря на то, что на все сто процентов нежити там будет столько, что и в страшном кошмаре не привидится. Исходя из этого, самым простым выходом, на самом деле, будет высосать жизнь из кого-нибудь не слишком сильного или переспать.

Я вздохнула, чем больше времени пройдет, тем больше я буду есть все подряд, срываться по пустякам, а еще, тем меньше от меня будет прока. Надо с Хинари поговорить, только вот я стесняюсь как-то.

И естественно, думая о том, как все плохо, я даже не подумала про амулет, что висел у меня на шее для связи с остальными, когда мы в форме животных.

Мы поели и легли спать.

А утром двинулись дальше.

Двигаться единой стаей было не безопасно — снежный барс, медведь и лиса не были в состоянии бежать в одном темпе: страдала не только скорость, но и скрытность. Так что, мы разделились.

Я шла фактически в центре, тщательно следя за пространством вокруг и только спустя часов пять, когда лапы устали, живот взвыл от голода, а разум начал скатываться к простейшим инстинктам, я задумалась о том, что вроде как мы должны были остановиться…

И даже попыталась позвать своих, но ответом была глухая тишина.

Нюх лисы хорош, но в месте, где все провоняло смертью и разложением, я даже примерно не смогла понять, где Хинари или Барас. В легком состоянии паники, я пошла наугад, пытаясь найти живых, однако вновь совершила ошибку, так как когда лес расступился, глазам моим предстала небольшая деревенька.

Точнее то, что от нее осталось.

Даже на приличном расстоянии было видно, что большая часть домов оказалась сожжена, посевы вытоптаны, а еще я не слышала детских голосов. Как бы там ни было, для меня это все равно оставался пока единственный способ отдохнуть и собраться с силами.

Я неспешно двинулась вперед, радуясь тому, что мой размер позволяет не попасть на глаза обычным людям. Однако довольно скоро я поняла, что можно было и так идти — в полный человеческий рост. Жители в деревне были, но у них оказалась куда более важная задача.

Они хоронили мертвых.

Около двух десятков женщин и стариков копали могилы для мужей и сыновей. Я замерла на краю домов, смотря на это и внутри у меня словно все холодом стянуло. Что здесь произошло? Тряхнув головой, я пробежала в саму деревню и услышала истеричный крик из большого, многокомнатного дома. Оттуда тянуло кровью, травами и смертью. Скорее всего, там пытались вылечить раненных, но магии не было и близко.

Я отошла в сторону и побежала дальше, ища открытый дом, где можно было бы найти хоть какую-то одежду, и много времени это не заняло, так как местные кажется даже не думали запирать полуразрушенные жилища.

Внутри одного из таких, погоревшего совсем не сильно, я нашла сундук, из которого тянуло лавандой, что использовали, дабы отогнать моль. После трех кувырков я, уже вполне человеческими руками потянула крышку…

— Кто ты? — я резко повернулась и увидела женщину, в грязном шерстяном платье, со стянутыми в узел черными волосами и усталыми, заплаканными серыми глазами. В руках она держала вилы, что направляла на меня.

— Ведьма, — честно ответила я, — случайно вышла на вашу деревню, что у вас тут за чертовщина происходит?

— Ты с разбойниками? — женщина покрепче перехватила свое оружие, — ты ведь с ними?

— Нет, иначе бы я просто убила тебя, а не предлагала помощь, — я заставила себя с равнодушным видом отвернуться, и полезла в сундук, быстро вытаскивая мужскую теплую одежду.

— Это моего мужа, — внезапно сказала незнакомка, и голос ее сорвался на всхлип.

— Ему и без нее сейчас тепло, — выдавила я, — если хочешь отомстить, дай мне одеться и представь деревне. Я помогу с раненными, как смогу, а потом поговорим о месте тварям, что это устроили.

— Зачем? Зачем ведьме помогать простым людям? — судя по стуку селянка опустила вилы и они глухо ударились о деревянный пол.

— Потому, что стоящая перед тобой ведьма в первую очередь — женщина. И я не знаю, что творилось бы со мной, если бы моего мужа и моего ребенка убили бы какие-то твари. Но знаю, что я сделала бы с ними после.

Штаны из шерсти были грубыми и сильно кололись, тоже было и с рубашкой, но тело мгновенно начало согреваться, а это главное. На ноги я натянула сапоги, что оказались раза в два больше, чем нужно, а чтобы они не свалились, я намотала кусок ткани на ступню.