Инь, янь и всякая дрянь - Дарья Донцова

– А Полина Юрьевна сказала, что погибший сосед еле-еле мог водить машину, поздно начал учиться, – поразилась я.

Зинаида только щелкнула языком. Потом подошла к буфету, вытащила большой альбом и протянула мне, бросив:

– Перелистай.

Я машинально стала переворачивать листы с наклеенными фотографиями.

– Это мы в Крыму, – поясняла по ходу дела Зина, – год, похоже, восьмидесятый. Вася «копейку» купил, еще ту, что итальянцы делали. Салон кожаный, цвет оранжевый. Она нам долго служила, катались по всей стране, даже на Байкале были. А это первая иномарка. Представь, «Мерседес»! Ох, и старый же он оказался… Парень, который тачку продавал, мужа обдурил – спидометр скрутил. Василий впервые тогда…

– Похоже, у вашего супруга постоянно были машины, – протянула я.

– Он автомобильный фанат был! – горестно вздохнула Зинаида. – Я по четыре года в одних сапогах ходила, зато у машины резина новая, чехлы модные, оплетка на руле кожаная. Если жена разболеется, Вася языком поцокает и на работу. Но не дай бог мотор у его ласточки забарахлит… Тут уж, как говорится, мама, не горюй! Испереживается весь, ночь в гараже проведет. Меня то Зинкой, то Зинаидой звал, а машину – только ласточкой.

– Наверное, вы его ревновали к увлечению?

– Бесполезно, – отмахнулась Зина, – понятное дело, мужик, ему повозка дороже жены. Но я не спорила, чуть ли не радовалась иногда: зато из гостей не на метро тащусь, в теплом салоне еду. Это сейчас даже у бомжа какого-нибудь тачка есть, а во времена нашей молодости личный автомобиль – ого-го! Мне все подруги завидовали. Ну да, они в цигейковых шубах, зато я в машине! Опять же муж всегда трезвый.

– Но по какой причине Василий погиб? – спросила я.

Зинаида скрестила руки на груди:

– Сказали – не справился с управлением на мокрой дороге. Мол, шины «лысые», вот и понесло его на отбойник. Да только…

Соседка Полины примолкла.

– Что?

Зина опустила голову.

– Ничего. Зря я пустилась в воспоминания. Уж извини меня… Понимаешь, сегодня годовщина смерти Васи, вот меня и ломает. Утром на кладбище съездила, помянула его. Возвращаюсь – опять капает с потолка. Два месяца сухо было, и я уж обрадовалась, все, думаю, небось соседушка успокоилась. А тут снова-здорово. Ну меня и понесло наверх. Очень, конечно, некрасиво вышло. И в квартиру ее врываться нельзя было. Но мне все-все вспомнилось, и… Ладно, хватит. Ты просто имей в виду: Полина совсем даже не хороший специалист. Ее Федор…

– Вы когда-нибудь видели Оксану? – спросила я у замолчавшей Зины.

– Кого?

– Невестку Полины Юрьевны.

– Кого? – растерянно повторила соседка.

– Жену Федора, – пояснила я.

Зинаида заморгала, потом засмеялась:

– Ты что-то путаешь! Кто же с идиотом в загс пойдет? Федьке по уму лет десять. Правда, в отличие от матери он не злобный. Всегда первый здоровается, пару раз мне сумку до квартиры донес. Но… Проводником ведь он работает, значит, для людей не опасный.

Настал мой черед удивляться:

– Проводником?

– Ну да, – закивала Зинаида, – на железной дороге, в поезде Москва – Владивосток.

– Кто вам рассказал про службу Федора? – еще больше изумилась я.

Зинаида сложила руки на животе.

– Весной я шла домой через двор, вижу – Вера из семидесятой с собачкой гуляет. Ну и остановилась с ней поболтать. А тут Полина прет, злая донельзя. Увидела Веркиного пуделя и взвилась: «Развели собак, повсюду кучи, через двор не пройти! Вон, полюбуйтесь, снег таять начал, вся „красота“ выплывает. Лучше б детей родила!» В самое больное место Веру ткнула, та одна живет, замужем никогда не была.

Я во все уши слушала Зинаиду.

…Вдова Василия возмутилась и хотела достойно ответить Полине, но Вера ее опередила:

– Какой толк в детях? Кубик всегда со мной. А где ваш Федор? Его давно никто не видел. Уж не заболел ли? Он вроде парень не совсем здоровый…

Полина сделала шаг назад, а Зинаиду охватило злорадство. Молодец Верка! Конечно, некрасиво напоминать бабе, что у нее сын – идиот, но ведь Полина первая начала военные действия. Коли летишь на человека с шашкой наголо, будь готов к тому, что он выстрелит в ответ из пушки!

– Федя работает в поезде Москва – Владивосток, – вдруг заявила Полина, – оттого и дома редко появляется. Мой сын хорошо зарабатывает, он отличный специалист!

На секунду Зине стало жаль противную соседку. Все-таки это горе – иметь не совсем полноценного ребенка и гордиться тем, что ему разрешили мести вагон и разносить чай. Но тут Полина разинула рот и опять стала нападать на Веру с ее Кубиком, и Зинаида моментально растеряла сочувствие к соседке. Короче, у них вышел скандал.

– В следственных документах другая информация, – не подумав, ляпнула я, – Федор убирает коридоры в одной фирме механическим веником.

Зинаида уставилась на меня, потом покраснела.

– В следственных документах? Так ты не мать, которая решила исправить речь ребенку? Ты из милиции, да? Ха, она наконец-то попалась! Ну пожалуйста, расскажи мне все! Хоть какая-то радость будет!

Понимая, что совершила глупость, я ответила:

– Полина Юрьевна ни в чем не замешана, у нее убили невестку, Оксану.

Не успели прозвучать эти слова, как до меня дошло: что-то уж слишком я разболталась!

Зинаида охнула и метнулась к холодильнику со словами:

– Хочешь бутербродов? Сыр, колбаса… Нет, лучше баночку красной икры открою! Или картошечки подогреть, с котлеткой? Ты ж, наверное, проголодалась. Что там стряслось у Полины? Никому ни слова не скажу!

– Извините, я не могу разглашать информацию, – пробормотала я, – ляпнула сдуру про Оксану.

Зина замерла с масленкой в руке, потом сказала:

– Вася мой погоны носил, но не войсковые, он в милиции работал, мне тоже болтать не положено, но он давно на кладбище. Ты мне правду – и я тебе в ответ не совру. В общем, слушай: Василий служил в хранилище улик.

– Где?

Зинаида села к столу.

– Проверяешь меня? Не вру ли про мужнину работу? По-простому объясню. Совершено преступление, найдены какие-то вещи, ну, допустим, перчатка. А у следователя не одно дело в производстве. И что получается? В одной папке расческа, в другой письмо, в третьей посуда какая-нибудь. Улик бывает очень много, и их складируют в хранилище. Надо кому посмотреть вещественные доказательства, идут, грубо говоря, на склад, показывают бумагу, а Вася ищет на стеллажах коробку и приносит. Ну это я примитивно, конечно, рассказываю. Да только ты и сама понимаешь, на какой ответственной работе Василий находился. Ну, удостоверилась, что я из своих? Проверила меня? Вася никому не рассказывал, где служит. А дом у нас особенный, его строили для КГБ, только его сотрудники площадь получали. Вот ты правильно отметила, кухни здесь большие, и комнаты просторные, и коридоры широкие. Улучшенной планировки здание. И все, конечно, знали, что соседи из своих. На шестом этаже – Николай Петрович, он в адъютантах у главного ходил, рядом с ним Олег Ефремович Селезнев, тоже из начальников. Кстати, тот еще жук, у него сейчас какой-то бизнес, он в деньгах купается, на отличной машине ездит. Но я отвлеклась. Служебные дела тут на лестницах не обсуждались. Летом во дворе бабы, как везде, сидят, кто с детьми, кто с внуками – домработниц-нянек раньше не нанимали, сами справлялись. В общем, начнут язычки чесать: кто чего купил, где сервиз раздобыл, у кого платье сшила, рецептами менялись, друг против друга козни строили, но о мужниной работе – молчок. Распрекрасно понимали: вымолвишь словцо – потом беды не оберешься. А мои подруги думали, что Василий военный, служит при Генштабе на посылках, отсюда у нас хоромы. Понимаешь?

Я кивнула, Зинаида начала разливать чай по чашкам.

– В наш дом просто так не попадали, здание на балансе у КГБ. Ну и коим образом здесь Полина очутилась, а? С сыном-дураком к тому же.

Я взяла протянутую чашку, продолжая внимательно слушать вдову.

Сначала Зинаида решила, что Полина работает в одном из управлений КГБ. Но тогда она должна быть каким-то начальством, секретарше ни за что бы не выделили большую квартиру. Однако через некоторое время Зина узнала, что соседка сверху – простой логопед из поликлиники. Федор был слишком мал для службы в органах, и он выглядел явно ненормальным: из дома практически не выходил, школу не посещал, а если все же выбирался из квартиры, то только вместе с матерью. Так почему Полина очутилась в престижном непростом доме?

Зинаида отхлебнула чаю и продолжила рассказ…

По официальной версии, Полина Юрьевна обменялась квартирой с Серафимой Лебедевой. Вроде та, недавно потерявшая мужа, решила уехать из слишком просторных для нее одной апартаментов, к тому же будивших в ней воспоминания о счастливой семейной жизни. Но Зинаида-то понимала: это вариант для внешнего пользования. Чужого на ведомственной жилплощади не пропишут, значит, Полина чем-то заслужила эти хоромы. Сейчас она скромный логопед, но кем была раньше?