Запретный район - Майкл Маршалл

Это был смех! Этим звуком точно был смех!

У меня большой опыт общения с разными мачо. За последние девять лет я успел поработать на, вместе и против огромного количества самых разнообразных солдат, полицейских, сумасшедших, боевиков и гангстеров и встречался с широчайшим спектром разных парней типа «если оно движется, застрели его» и «если оно не движется, стреляй, пока оно не задвигается». Когда подобная личность выходит на охоту, когда у него намечена жертва и она уже у него на мушке, и он уже готов разнести ее в мелкие кровавые дребезги, некоторые из них начинают смеяться. Некоторые смеются нервозно, в последнюю секунду осознав, что вот-вот сделают нечто чудовищное. Некоторые смеются от всей души, отчаянно гордясь своей силой и ловкостью, а некоторые смеются тоненьким смехом полностью и безнадежно сбрендивших, психически больных людей, смеются, когда сидящий у них внутри гнусный дьявол высовывается наружу, чтобы полюбоваться своей работой.

Однако никто из них никогда не смеялся таким смехом, который сейчас эхом отдавался от стен тоннеля и который я отлично слышал – утробным, похотливым, свидетельствующим об отличном чувстве юмора. Это был весьма неприятный смех, но настоящий, реальный.

Такое заключение напрашивалось само собой, но было столь неожиданным, что у меня ушло немало времени на то, чтобы изучить его со всех сторон. Человек, собирающийся кого-то убить, так не смеется. Однако, по крайней мере, один из охранников именно так и смеялся. Стало быть, они не собираются забираться сюда и нападать на меня. Они не знают, что я здесь.

Вам это может показаться слабым аргументом, но он как раз из той категории, что позволяла мне все эти годы оставаться в живых, и я научился доверять подобным аргументам. Вот и сейчас я понял, что у меня все еще есть шансы на успех, по крайней мере, на краткий успех. Тот парень, что в меня стрелял, вовсе не страж, не охранник. Не мог он быть охранником, потому что в ином случае он связался бы со своими коллегами, и те не стали бы вот так смеяться. И кто же он в таком случае?

Вероятно, он – член той банды, что выкрала Элкленда. У всех остальных нет никаких причин убивать вторгнувшегося сюда человека. Эти умненькие уроды поставили там, за стеной, сторожа, так, на всякий случай.

Это, конечно, было и хорошо, и плохо. Это означало, что я на правильном пути, и это было хорошо. Но это также означало, что эта банда гораздо более сплоченная и на все готовая, чем я раньше думал, а это было совсем не хорошо. Но, кроме того, поскольку это означало, что я совсем не обязательно погибну в следующие пару минут, я пришел к заключению, что по зрелом рассуждении это следует считать хорошей новостью, абсолютно прекрасной новостью, новостью из самого факаного первого ряда самых замечательных новостей.

Мне с трудом удалось уговорить себя не устраивать тут немедленно шумный праздник на всю округу, пришлось удовлетвориться тем, что я просто пересмотрел сложившееся положение. Оно, как я осознал, было таково, что все у меня вроде как развивалось полностью по плану. Оно, конечно, не было таким уж прекрасным, но вполне сойдет. Банда – это, конечно, проблема, с которой мне еще придется иметь дело в любом случае, когда настанет время. А что мне нужно делать прямо сейчас, так это просто продолжать действовать так, как я и намеревался. Я понимал, что мой план вторжения в этот Район был не слишком хорош, но сейчас чувствовал такое облегчение, что все казалось возможным, вот я и начал тихонько пробираться дальше по трубе. Я осторожно прополз через первый ее изгиб и увидел, что впереди имеется по крайней мере еще один. В конце расширяющегося тоннеля завиднелся неясный свет, и оттуда снова донесся смех. Я достиг последнего изгиба и проструился через него, словно хорошо смазанная тень или нечто столь же бесшумное.

Примерно в двадцати ярдах впереди стоял стол, громоздкий и угловатый, темного дерева. За ним сидел охранник, спиной ко мне, а еще один лениво развалился на стуле по другую его сторону.

Охранников было всего двое. И, что самое главное, они не обращали никакого внимания на выход из тоннеля, а пили что-то из пластиковых стаканов и обменивались неправдоподобными историями о своих необыкновенных сексуальных подвигах.

Да, это не элитное подразделение, не первоклассные солдаты, накачанные и всегда готовые к действию. Это просто парочка копов, подыхающих от скуки и вполне довольных своей долей, попивают себе кофеек и с радостным видом травят друг другу разные выдумки, причем оба отлично знают, что никто им не поверит. Лежавшие на столе стволы оказались вовсе не пулеметами, а всего лишь парочкой старомодных револьверов. Возможно, Снедд был последним чужаком, пытавшимся произвести вторжение, и за прошедшие с тех пор восемь лет служба безопасности несколько расслабилась.

Чего мне нельзя было делать, так это рисковать выдать себя каким-то звуком, тем более стрельбой, которая эхом разнесется по всему тоннелю. Но у меня на уме было совсем другое. Я пробирался вперед, дюйм за дюймом, пока не оказался примерно в десяти ярдах от них. Там я остановился и замер. В тоннеле становилось слишком светло, так что я не осмеливался продвигаться дальше. Я порылся в карманах, отыскивая заранее подготовленное устройство, напрягся и затем рванул вперед изо всех сил, прямо как спринтер.

Я был уже всего в паре ярдов от них, когда они меня наконец заметили, но этого мне было вполне достаточно. К тому моменту, когда они начали подниматься со своих стульев, я уже взлетел в воздух, одним прыжком достиг стола, вскочил на него, так рассчитав место приземления, что одной ногой тут же сбросил с него оба револьвера. Потом развернулся и мощным пинком отшвырнул лампу прямо в стену. Она разбилась, и тоннель погрузился во тьму. Я спрыгнул со стола и, отбежав на несколько ярдов, метнул свое устройство назад, в общем, в их сторону. Оно ударилось о стол и сдетонировало с едва слышным хлопком. И оба охранника тут же принялись чихать, кашлять и отплевываться.

После чего я рванул вперед, будто за мной черти гнались. И некоторое время бесшумно несся по тоннелю, прислушивался к звукам возможной погони, но они скоро пропали, остались далеко позади. Правда, время от времени доносились звуки хриплого кашля, но больше ничего не было.

Устройство, которое я в них кинул, – это ОРЗ-бомба. Когда она взрывается, любой, кто оказался в радиусе двух ярдов от нее, тут же валится с реально катастрофическим приступом ОРЗ. Истекающий соплями нос, головная боль, грудной кашель, ноющие мышцы – все прелести. Ни в малейшей степени не смертельно, но все, чего вам при этом хочется, – это тут же рвануть домой, залечь в постель, потеплее закутаться и смотреть старые фильмы, наливаясь галлонами горячего чая с лимоном и медом. И уж, конечно, у вас не возникает абсолютно никакого желания гоняться по погруженному во мрак тоннелю за каким-то безумцем и, вполне возможно, получить при этом пулю. Такое вам просто в башку не придет.