Неуловимые - Александр Насибов

3

Громек уехал. Керимов вплотную занялся поисками шпионской школы. Разведчик развил огромную активность. Пользуясь предоставленными ему правами в связи с заданием по проверке людей, он перерыл груды архивного материала, осторожно опрашивал сотрудников, беседовал с посторонними. Но ничего не узнал. Аскер ломал голову, казалось бы, над неразрешимой задачей и ничего не мог прояснить. После долгих раздумий он пришел к выводу, что если и есть поблизости такая школа и такая личность, как "Бешеный", то они не имеют отношения к местному абверу. Значит, надо искать иначе. Но как? Может быть, идти от обратного, искать не хромого и его заведение, а тех, кто должен быть связан с ними? Кто же мог иметь отношение к школе или хотя бы знать что-либо о ней? И Аскер сказал себе: летчики с расположенного неподалеку аэродрома бомбардировочной авиации дальнего действия. Если школа находится здесь, в довольно глубоком тылу, то заброску подготовленных ею шпионов легче всего производить по воздуху. Разведчик занялся летчиками. Он еще раньше замечал их, завсегдатаев офицерского ресторана и кабаре. Но тогда они его не интересовали. Вскоре работники абвера заметили перемену, происшедшую с обер-штурмфюрером Краузе. Раньше его едва можно было затащить вечером в ресторан обер-штурмфюрер предпочитал просиживать эти часы в своем кабинете. Теперь же Курт Краузе стал проводить в увеселительных местах ночи напролет. Всегда при деньгах, красивый, веселый, он был неистощим на выдумки. Вокруг него кипело веселье, собирались любители посмеяться, выпить за чужой счет. Таких всегда находится немало. Между тем, Аскер искал. Осторожно, но тщательно ощупывал он тех, что окружали его: все это было не то, что нужно. Так проходили дни. Связной в очередную среду не явился. Аскер и не подозревал о, той трагической участи, которая постигла Александра Гришко. Он не знал связного в лицо В свою очередь, и Гришко ничего не было известно о человеке, которого он должен был встретить на мосту, опознать по условному знаку и передать задание. В часы, когда Аскер оставался наедине со своими мыслями, он был хмур, мрачен. Начинали закрадываться сомнения. Правильно ли он действует? Ведь самое драгоценное тратится впустую - время. А его не вернешь. Настроение ухудшалось так же и из-за обстановки на фронтах. Гитлеровские армии теряли огромное количество людей, техники, но кое-где лезли вперед. На востоке шли тяжелые бои. Наступление советских войск задерживалось. Однажды - это было в субботу, часа в три ночи, когда веселье в кабаре достигло кульминации, - в зал вошла группа пилотов. Они прибыли сюда, видимо, прямо с аэродрома: в руках у некоторых были большие штурманские планшеты.

Летчики расселись вокруг двух сдвинутых столиков, заказали вино, ужин. Выглядели они утомленными, рассеянными. Один из летчиков, гауптман со шрамом на левой щеке, встал и поднял бокал. - За память тех, кого никогда уже не будет среди нас, - сказал он. Шум за столиками оборвался. Пилоты поднялись и молча выпили. Керимов догадался, что они, видимо, вернулись с боевого задания и не досчитались кое-кого, сбитых огнем советских истребителей или зенитчиков. Гауптмана со шрамом он знал, давно искал с ним встречи. Это был Рудольф Хаммер, сын начальника местного гестапо. Хаммер считался пилотом высокого класса, выполнял самые ответственные задания. Сегодня, наконец, он явился в ресторан, и Аскер должен был решить задачу, которую себе поставил, познакомиться с летчиком. Хаммер мог оказаться одним из тех, кому поручалась заброска шпионов "Бешеного", если бы ее производили по воздуху. Надо было действовать. Аскер вынул блокнот, вырвал лист, набросал несколько слов, затем вызвал официанта. Указав на стол летчиков, он сказал: - Снесите туда пару бутылок шампанского, самого лучшего. Передайте и эту записку. Но, смотрите, ни слова обо мне. Официант понимающе кивнул и отправился выполнять поручение. Через несколько минут летчики с удивлением разглядывали шампанское. Один из них читал записку и о чем-то спрашивал официанта. Тот улыбался и отрицательно качал головой. Тогда пилот стал оглядывать соседние столики. Он увидел блокнот, лежавший возле Аскера, встал и подошел. Керимов казался смущенным. Он поспешно убрал блокнот. - Записка и вино ваши, не отпирайтесь, - сказал пилот. Керимов встал. - Я знаю, что такое терять друзей, - пробормотал он. Пилот с чувством пожал ему руку и вернулся к себе. Аскер сел. Больше в сторону летчиков он не глядел: не следовало быть навязчивым. Вино быстро туманило головы, развязывало языки. И вот уже за столом пилотов уныние уступило место веселью. А когда загремел оркестр и на сцене появились полуобнаженные девицы, веселье стало разнузданным. И никто не смог бы объяснить, как случилось, что под утро столы летчиков и контрразведчиков соединились и все смешалось в кучу. Из кабаре вышли общей, шумной толпой. Машина Аскера стояла у подъезда. Советский разведчик гостеприимно распахнул дверцу перед гауптманом Рудольфом Хаммером, который едва держался на ногах. Вечером Аскер позвонил у дверей особняка Хаммеров. Пилот плохо помнил, что было минувшей ночью в ресторане, и был удивлен появлением мало знакомого офицера. Тот пояснил: утром в его машине найден портсигар, которые, очевидно, принадлежит гауптману - он, обер-штурмфюрер Краузе, отвозил в своем "штеере" господина Хаммера. Гауптман поблагодарил любезного контрразведчика, пригласил в дом, представил матери.

4

Еще две недели минуло. Знакомство Аскера и Хаммера окрепло. Разведчик дважды провожал на аэродром своего "приятеля" и всякий раз желал ему счастливого возвращения, ибо больше всего на свете боялся, что Рудольф Хаммер будет сбит, прежде чем в нем отпадет нужда. Да, знакомство оказалось небесполезным. Рудольф Хаммер, который быстро пьянел и терял над собой контроль, рассказал много интересного. Чутье не изменило Аскеру: Хаммер действительно возил и забрасывал за линию фронта фашистскую агентуру. Но он не говорил, кого возил, кто готовил шпионов. Керимов терпеливо ждал. Однажды вечерам он и Хаммер встретились, как обычно. - Сегодня у нас будет гость, - сказал пилот. - Мы давнишние приятели, но, хотя он и живет недалеко отсюда, видимся редко. Что поделаешь, такая у него служба... - Очень рад, - вежливо оказал Аскер. - Ваш приятель придет прямо в кабаре? - Нет, он там не бывает... Не любит. Мы выберем что-нибудь поскромнее... - Что, он не пьет? - удивился Аскер. - Пьет, но... Словом, он нелюдим... В назначенный час подкатила машина. Из нее вышел широкоплечий человек в штатском. Он сделал навстречу Хаммеру несколько шагов, странно припадая на левую ногу. - "Хромой!" - прошептал Аскер. Хаммер и гость пожали друг другу руки. И здесь прибывший увидел Аскера. - Ты не один, - с неудовольствием сказал он пилоту. - Но, Вальтер... Это мой друг... Познакомься! Человек в штатском улыбнулся, отчего на его лице появилась густая сетка морщин, протянул Аскеру руку. - Вильгельм Ругге, будем знакомы... Но, к сожалению, я отчаянно занят и приехал предупредить, чтобы не ждали... К тому же, я скучный собеседник не пью. Он сел в поджидавший автомобиль. - А когда я тебя увижу? - воскликнул Хаммер. - Если хочешь, в воскресенье, на футболе. Играет моя команда! И машина ушла. Все произошло так быстро, что Аскер растерялся. Тот, кого он долго и тщетно искал, промелькнул мимо и исчез так молниеносно, что он не смог ничего предпринять. - Он всегда так, - пробормотал пилот. - А всему виной вы. - Я? - Вы. Спугнули его... Не любит посторонних. - Ну, теперь я совсем в тупике. Какой же я посторонний? Ничего не понимаю. - Поймете когда-нибудь... - Хаммер умолк, потом решительно сказал: - Пошли! - В кабаре? - Все равно... В этот вечер обер-штурмфюрер Краузе был в ударе. Как всегда, стараясь пить меньше, он заботливо подливал пилоту, шутил, смеялся. Но Рудольфа Хаммара ничто не могло развеселить. Занятый своими мыслями, он был угрюм, молча поглощал бокал за бокалом. Изредка он что-то бормотал. - Вам нехорошо? - спросил Керимов. - Чепуха! - Хаммер с трудом поднял отяжелевшие веки, тупо поглядел на разведчика. - Пейте. - Керимов пододвинул бокал. Хаммер выпил. Вдруг он заговорил торопливо, путая слова, делая между ними неожиданные остановки. - Я каждый день рискую шкурой... Я швыряю им на головы фугаски, сбрасываю шпионов... Я бомблю, я ненавижу их, Краузе!.. Но, боже, как смертельно боюсь я их!.. Он разволновался, придвинулся, обеими руками сжал локоть Аскера. - Это страшные люди, Краузе!.. Мы бросаем в бой тысячи самолетов, тысячи танков... Мы уничтожаем миллионы их людей в лагерях... А они - стоят. Хаммер привстал и прохрипел, словно задыхаясь: - Они стоят, Краузе. И я чувствую - они пойдут вперед! Аскер не без волнения слушал эти пьяные откровения вражеского летчика. А тот внезапно ослаб, сник, погас. - Разве я могу не пить? - пробормотал он, всхлипнув и уронив голову на руки. Но вот он вновь поднял ее, выпрямился; глаза его сверкнули: - А он не пьет. Он очень сильный. Сильнее меня! - Кто? - Он... - "Бешеный"? - Откуда вы знаете? - Хаммер вздрогнул. Аскер равнодушно повел плечом. - Вы же сами так его назвали. - А, да... - пьяно согласился летчик. - Это настоящий человек... Я знаю, я возил его птенчиков... Возил и скоро повезу еще! - Хаммер вновь загорелся, напрягся. - Буду возить, буду бомбить, пока... пока... - Он не закончил, вновь потянулся за вином. - Странно, - сказал Аскер, наполняя бокал Хаммера. - Ваш товарищ не пьет, равнодушен к веселью. Что же он любит? - Спорт... Все виды и особенно футбол. - Футбол? - Да. Футбол - его страсть... Здесь разведчик вспомнил олова хромого: "В воскресенье, на футболе. Играет моя команда". Осторожно, исподволь завел Аскер разговор о спорте, о футбольных командах города. Вскоре он уже знал, что в воскресенье на стадионе встречаются два сильнейших коллектива и что симпатии "Бешеного" и Хаммера всецело принадлежат команде местного армейского гарнизона.