Вероятности. Разящий крест - Андрей Владимирович Панов

– О как! – удивился Андрей. – С чего это вдруг?

– Да так, есть причина. Ну что?

– Конечно, всё в силе, Савка! – обрадовался Коржаков. – Вот стану в феврале полноценным дружинником, возьму тебя курсантом. Ну, я за вещами…

– Постой. А Катя с нами не поедет? Она ж вроде девушка твоя.

– Да какая там девушка! Так, пригласил за компанию. Но я спрошу у неё.

Савва остался на кухне один. Продолжала греметь музыка, иногда откуда-то доносился хохот.

– Да, – вздохнул Васильев. – Криво как-то год начинается.

Февраль 2043 года. Россия, Воронеж

Было уже за полночь, когда Савва и Андрей вышли из круглосуточного кафе, где согревались чёрным чаем с пирожками. Четыре часа назад друзья впервые вместе заступили на дежурство. Поэтому Васильев был в гражданском, имея только нарукавную повязку, и без оружия. А у Коржакова на чёрной с меховым воротником куртке красовалась бляха дружинника, и на кожаном ремне болталась дубинка.

– Ну что? – спросил Савва. – Куда направимся? По маршруту от начала?

– А давай-ка снова по последнему участку пройдёмся. Не будем настолько уж предсказуемыми.

И друзья зашагали по хрустящему свежевыпавшему снегу в темноту межквартальных проездов. Завернув за угол очередной многоэтажки, Андрей резко остановился и удержал Савву:

– Смотри, – прошептал он, указывая на хорошо освещённую спортплощадку.

Площадка была огорожена трёхметровой металлической решёткой, внутри стояли футбольные ворота и висели баскетбольные кольца. Под одним из них, взобравшись на пару деревянных ящиков, стоял мужчина в синей куртке и пытался отпилить кольцо от щита. Внизу ожидал второй – более крупный, в тёмном полупальто и надвинутой на глаза кепке.

– Вот сволочи! – прошипел Васильев.

– Повезло тебе, Савка, – с завистью ответил Коржаков. – Первый выход, и сразу задержание!

– Не говори «гоп»…

– Да ладно! Тёпленькими возьмём.

– Там что, над площадкой камер нет?

– В этих дворах почти нигде нет. Ещё не оборудовали.

Коржаков отстегнул дубинку:

– На, держи.

– А ты как же? – удивился Савва.

– Ручками, – усмехнулся Андрей, доставая кастет. – Во, видел? Петька подарил – от козла того достался, что ему челюсть своротил. Помнишь, я рассказывал?

С этими словами друзья медленно двинулись к спортплощадке, стараясь не шуметь. Оказавшись у входа, Андрей шепнул:

– Оставайся здесь, чтоб не удрали. – А затем громко сказал: – Бог в помощь, мужички!

Оба любителя металлолома резко оглянулись на неожиданно появившихся дружинников и на секунду замерли в замешательстве. Затем события стали развиваться стремительно. Не издав ни единого звука, мужик в кепке отшатнулся в сторону от кольца и заходящего слева Андрея, а после кинулся прямиком к выходу. Савва замахнулся дубинкой, однако нападавший успел увернуться, потеряв кепку, и обеими руками отшвырнул Васильева на решётку. Андрей обернулся на шум, но увидел только мелькнувшую снаружи между деревьями тень. Воспользовавшись этим, второй мужик соскочил с ящиков, подбросив верхний в сторону Коржакова. Пока тот уворачивался от ящика, охотник за кольцами рванул к уже вставшему на ноги Савве. Но ни тут-то было: Андрей в два прыжка догнал преступника и, вцепившись в рукав его куртки, резко дёрнул на себя. Мужик, однако, не растерялся, развернулся и со всего размаха влепил Коржакову в глаз. Андрей, не удержавшись на ногах, покатился по снегу. Но в этот момент подоспевший Савва приложил дубинкой преступнику сначала по спине, а затем по затылку. Тут уже вскочил Андрей и уложил мужика точным ударом в челюсть. Затем, перевернув его на живот, защёлкнул на запястьях наручники.

– Всё-таки отличная это вещь – кастет! – воскликнул Коржаков, утирая кровь с лица. – Жаль, второго упустили.

– Да уж… Вёрткий гад оказался.

– Ничего, полицаи отловят. Посмотри, что у меня с лицом?

– Бровь разбита.

– У, сука! – пнул преступника Андрей. Тот промычал в ответ. – А, очнулся? Погоди, родимый, сейчас за тобой приедут, – Коржаков вынул телефон и позвонил в дежурную часть.

Вскоре подкатили патрульные, загрузили задержанного, записали показания дружинников, обработали бровь Андрея средствами из аптечки и уехали.

– Ну, с почином! – Андрей хлопнул по плечу Савву, сидящего на скамейке. – Теперь Васильев – гроза преступности! Ну, и я где-нибудь рядышком присоседюсь, – улыбнулся Андрей.

Савва ухмыльнулся:

– Чайку бы горяченького. Пропотел, а теперь мёрзну.

– О чём разговор?! Заслужили. Пойдём.

– Какие мы всё-таки молодцы! – не унимался Андрей по пути в кафе. – Отлично сработали! Мы с тобой, Савка, напарники хоть куда будем. Как ты его дубинкой-то! – ткнул Коржаков друга кулаком в плечо. – А меня всё-таки достал, сволочь! Эх, надо было ему посильней вломить!

– Куда уж сильней?

– Таким мало не бывает. Второго бы поймать – уж я б на нём «оторвался»!

Тут неподалёку из подворотни вывернул долговязый парень в короткой куртке с капюшоном на голове и быстрым шагом направился в сторону дружинников. Когда они поравнялись, Андрей крикнул:

– Эй, парень, куда спешишь?

Тот чуть замедлил шаг и, обернувшись, бросил:

– Домой.

– Постой-ка, – прицепился Андрей. – Паспорт покажи.

Парень протянул Коржакову пластиковую карту, а тот провёл ей по небольшому прибору с цветным экраном, где сразу же высветились данные владельца карты.

– Так, – задумчиво произнёс Андрей. – Платон Кондаков, младший менеджер… ага… атеист. Так так…

Коржаков спрятал прибор, а карту положил в нагрудный карман.

– Паспорт верните, – попросил парень.

Андрей зашёл за спину Платона, явно что-то замышляя. Тот повернулся боком, чтобы держать в поле зрения обоих дружинников.

– Значит так, атеист Платон Кондаков. Сейчас мы тебя крестить будем, – подмигнул Андрей Савве. – Троекратным окунанием в снег.

– Не имеете права.

– Да ладно! Не слышал что ли о госпрограмме всеобщего крещения? Мы теперь вас всех можем в снегу крестить прямо на месте, где поймаем.

– Нет такой программы, – твёрдо ответил Платон. – У нас пока ещё не христианское государство. Конституцию никто не отменял.

– Какие мы все грамотные, а! – взмахнул рукой Андрей. – Ты посмотри только! Говорят же ему: покрестись и иди домой спокойно. А он отпирается. Паспорт мы ж тебе изменить не можем, дурья твоя башка. Ночь, тишина – никто не увидит. Ну, давай, становись на колени, перекрестись, я тебя в снежок окуну тройку раз, и пойдёшь, куда шёл.

– Это произвол. Здесь наверняка висят камеры. А я обязательно напишу заявление в полицию. Верните паспорт.

– Напугал! Выкинут твоё заявление. Давай не задерживай. Перекрестись, наконец!

– Я не буду…

– Андрей, – вставил Савва. – Дай-ка мне его паспорт.

Коржаков протянул карту другу, а тот сунул её парню:

– Держи.

– Ты что, Савка?

– Поиграли – и хватит.

– Да ну тебя, – бросил Андрей и обратился к Платону: – Значит, ты идейный. Даже в темноте ночью перекреститься не можешь?

– Не хочу. Не хочу вам подчиняться. Сами рабы и других рабами видеть хотите. Хрен вам. Идите сами у своих идолов на коленях стойте.

– Савка, ты слышал, что эта мразь говорит?! – вспылил Андрей. – Это мы рабы? Это у нас идолы? Да ты понимаешь, что сейчас сделал? Ты себя под статью подвёл, придурок! Оскорбление религиозных чувств. Понял? Руки! – приказал Коржаков. – Давай руки сюда. В камере сегодня спать будешь!

– Эх, дружиннички, – скривился Платон. – Больше прицепиться не к кому было? Никуда я с вами не пойду. Нарядились в